Миклош Сабо - Тихая война
— К партии мелких сельских хозяев, как и я.
Полковник откинулся на спинку стула:
— Простите, сударь, но поверить вам я не могу. Вы являетесь ко мне с документами, которые, как вы утверждаете, вам не принадлежат. Затем представляетесь как один из функционеров партии мелких сельских хозяев, который вынужден бежать из страны, где у власти стоит его же собственная партия! — Сделав краткую паузу, он закончил нашу беседу такими словами: — Откровенно говоря, я должен был бы вас арестовать. Но, поскольку вы пришли ко мне добровольно, я не сделаю этого. Помочь же ничем не могу.
Я выскочил из кабинета как ошпаренный. Гнев кипел во мне, но я не знал даже, на кого сердиться. На полковника, который по праву требовал доказательств, что я не вру? Или же на Ференца Надя и его компанию, которые, выдворив меня из страны, не удосужились проинформировать об этом англичан через их миссию в Будапеште?
Отставной майор, к моему удивлению, отнесся ко мне с сочувствием и даже пригласил к себе. Жил он в небольшой вилле на окраине Граца, в долине, окруженной лесистыми холмами. Он пригласил к себе нескольких своих бывших коллег-офицеров, жаждавших послушать земляка. От них-то я и узнал правду о судьбе дивизии «Святого Ласло».
С нескрываемой гордостью офицеры рассказывали о том, как им удалось вырваться из долины, с обеих концов перекрытой советскими войсками, о головокружительном ночном марше среди диких скал, заросших колючим кустарником, о тропе, которая вывела их через предгорья Альп в тыл к англичанам. Я услышал и о невероятной по своей дерзости истории о том, как генерал Сюди, которому нельзя было отказать в решительности, окружил в глубоком тылу штаб англичан, чувствовавших себя в полной безопасности, и вынудил английское командование подписать меморандум о сохранении дивизии в полном боевом составе. Это, собственно, и послужило основанием для того наглого предложения Сюди, которое он сделал Ференцу Надю якобы с ведома и согласия союзников.
После всего услышанного голова у меня гудела, как растревоженный улей. То, в чем я сомневался еще в Будапеште, подтвердилось здесь, в Граце. В то же время противоречие между политическими амбициями и конкретными действиями британских властей было очевидным. Майор-переводчик постарался внести ясность, но достиг обратного результата. Ясно было одно: сначала англичане на словах поддерживали и ободряли нас, венгерских буржуазных политиков, подстрекая к установлению контакта с командиром фашистской дивизии, оставленной ими в боевой готовности, а потом вопреки логике и собственным заверениям выдали этого же командира людям Габора Петера.
Во избежание недоразумения должен заметить, что меня возмутил не факт выдачи военного преступника, что само по себе я считал вполне естественным и законным делом. Возмущало другое — ведь в то время, когда англичане поддерживали план использования дивизии «Святого Ласло» правительством Ференца Надя в качестве костяка для создания новой венгерской армии, генерал Золтан Сюди уже был военным преступником! Вот этого-то я и не мог понять.
Теперь я со спокойной совестью могу сказать, что наши западные «друзья» своей аферой с генералом Сюди в немалой степени помогли раздробить коалицию на части, чтобы иметь возможность столкнуть в пропасть одну партию за другой. Первой на разделочный стол попала партия мелких сельских хозяев.
НАПРАВЛЕНИЕ — РИМ
Между мной и моим спутником возникли серьезные разногласия. Мы спорили, куда двигаться дальше. Я во что бы то ни стало хотел ехать в Рим, но в конце концов уступил трезвым доводам моего оппонента.
«После фиаско у англичан, — думал я, — кто может поручиться, что и в Риме меня не ожидает такой же прием?» Кроме того, на пути из Граца в Италию мне предстоял опять-таки нелегальный переход государственной границы через один из высокогорных перевалов среди вечных снегов на высоте почти три тысячи метров, а перевалы строго охранялись.
— Зачем рисковать? — убеждал меня Карой. — В Поккинг мы доберемся куда проще. Та часть Австрии и Бавария — это уже американская зона. А родители моей невесты люди зажиточные, прокормят нас обоих. Оттуда, из Поккинга, вы свяжетесь по телефону с Римом и узнаете, ждут вас там или нет.
Взвесив все, я вынужден был согласиться. Решено, двинемся сначала в Баварию.
Если бы я задался целью описать наше путешествие, получилась бы целая книга. Волшебная красота природы, высоченные сосны и ели, стоящие зеленой стеной, пьянящий ароматный горный воздух, шустрые белки, скачущие по ветвям, полутораметровые муравейники, попадавшиеся здесь и там, неописуемой красоты горные потоки, то с шумом низвергавшиеся с высоких скал, то затихавшие в зеркальных запрудах, — все это очаровывало и восхищало.
Большую часть пути мы проделали пешком. Шли быстро, за десять дней добрались от Граца до самого Шердинга. По дороге мы не переставали любоваться природой. Она захватывала своей красотой, и казалось, помогала нам преодолевать трудности пути и невзгоды. Меня могут спросить, о каких невзгодах идет речь? А они были. К примеру, голод. Идти пешком по десять — двенадцать часов в день по малонаселенной местности, где за деньги ничего нельзя купить, и питаться из милости у жителей лесных хуторов или горных деревушек, дававших нам хлеб и молоко даром, дело нелегкое. Кроме того, в горах нас часто настигали ливни. Неопытные туристы, да еще в легкой одежде, мы вымокали до костей. В довершение всего оба мы были беглецами, не имевшими даже формального права на существование в «свободном мире».
В городке Лицен мы столкнулись с первым препятствием, и между мною и Кароем разгорелся спор. Этим препятствием оказалась горная цепь под названием Пирн. Местные жители сказали нам, что через перевал сейчас идти нельзя из-за угрозы схода снежных лавин. Оставался второй путь — через железнодорожный туннель, прорубленный сквозь толщу гор. Вот тут-то, в маленькой деревушке, расположенной у входа в туннель, мы и заспорили, идти нам или не идти через туннель.
Сторожевую будку мы обошли стороной без всяких приключений и в нерешительности остановились перед черным зевом огромного подземного коридора, похожим на пасть чудовища. Большая доска с надписями на нескольких языках, в том числе и на венгерском, коротко и ясно предупреждала о том, что по ту сторону туннеля начинается американская зона и по всем нарушителям границы огонь открывается без предупреждения.
Мы долго не могли договориться. Но потом решили: не сидеть же нам тут до страшного суда! И вот наконец мы двинулись к черному жерлу туннеля.
Длина туннеля под Пирнским хребтом невелика — всего пять километров, но они показались нам дорогой в ад. Не имея ни фонарика, ни спичек, вслепую, хватаясь за влажные каменные стены, мы брели по шпалам, нащупывая их ногами. Во многих местах по стенам струились невидимые ручейки, наполняя гулкую черную пещеру невнятным бормотанием. От этого пугающего бормотания и шороха падающих камешков можно было сойти с ума. Один-единственный раз нас догнал мчавшийся с дикой скоростью воинский эшелон. Испуганно прильнув к каменной стене, цепляясь за нее, только бы не попасть под колеса, мы, оглохшие от грохота, чуть не потеряли сознание.
Дорога в Дантов ад показалась бы нам увеселительной воскресной прогулкой в сравнении с тремя часами пути по этому проклятому туннелю. Мы не поверили своим глазам, когда впереди забрезжил наконец слабый свет, постепенно становившийся все ярче. Выход! Мы оба настолько измучились, что нам было уже все равно, подстрелят нас американские часовые или же оставят в живых. Нами владело только единственное желание, подавлявшее даже инстинкт самосохранения: поскорее выбраться из этого пекла.
Вопреки грозному предупреждению при выходе из туннеля мы не услышали ни единого выстрела; более того, американских часовых вообще нигде не было видно. Невдалеке какой-то крестьянин мирно махал косой на лугу. Вне себя от радости, мы сбросили свою мокрую одежду и растянулись на траве под ласковыми лучами солнца.
Перед нами открылся прелестный курортный городок — Шпиталь-ам-Пирн, как мы потом узнали. Его окружала заботливо ухоженная аллея для прогулок, с удобными деревянными скамьями. Среди гуляющей публики мы случайно встретили и нашего соотечественника — венгра, который дал нам несколько полезных советов на дальнейший путь. Человек этот попал сюда давно в качестве представителя венгерского национального банка. Он объяснил нам, что сопровождал вывезенный гитлеровцами венгерский золотой запас, большая часть которого хранится теперь у американцев здесь, неподалеку от этого городка.
Еще три дня пути пешком — и мы оказались почти у цели. Впереди лежал город Шердинг, отделенный от нас рекой Инн. Мост через реку охранялся американскими солдатами, поскольку американская зона Австрии здесь стыкалась с американской же зоной Баварии. Через этот мост мы и должны были перейти, но не имели ни малейшего представления, как это сделать. Посоветовавшись, решили искать брод и обратились за помощью к какому-то приличному на вид пожилому австрийцу. Это было нашей роковой ошибкой. То ли мы плохо поняли друг друга, то ли австриец просто решил донести на подозрительных иностранцев, во всяком случае, он указал нам тропинку, и мы легкомысленно пошли по ней.
