Грэм Грин - Доверенное лицо
— Очень странно. Разрешите взглянуть. Возможно, вы не знаете нашего языка.
Д. сказал:
— Поскольку я знаю наш язык, может быть, я прочту вслух? Здесь указана дата моего назначения преподавателем университета и упоминается моя работа о Бернской рукописи. Вот тут все это и написано.
— Вы и есть Д., о котором идет речь?
— Да.
— Можно мне взглянуть?
Д. протянул ему книгу. Боже, она победила! — подумал он. Форбс смотрел на Роз с восхищением. Секретарь сказал:
— О, я прошу меня извинить, вы так произнесли эту фамилию, мисс Каллен, что я вас сразу не понял. Ну конечно, мы знаем Д. Это один из наших наиболее уважаемых ученых и… — он оборвал фразу на полуслове. Казалось, он признал свое полное поражение. Но он смотрел только на девушку, а не на человека, которого это касалось. Где-то был подвох, здесь непременно был подвох.
— Ну, вот, — сказала Роз Форбсу, — вы видите.
— Увы, — вкрадчиво продолжал секретарь, — этого человека уже нет в живых. Его расстреляли в тюрьме мятежники.
— Нет, — сказал Д., — это неправда. Меня обменяли. Вот мой паспорт.
Как хорошо, что он не положил паспорт вместе с остальными бумагами. Секретарь взял паспорт.
— Что вы теперь скажете? Что это подделка? — спросил Д.
— Ну почему же, я полагаю, паспорт настоящий, но не ваш. Вы только взгляните на фото.
Секретарь протянул им паспорт. Д. вспомнил незнакомое улыбающееся лицо, которое он рассматривал на контрольно-пропускном пункте в Дувре. Он сказал без всякой надежды на то, что ему поверят:
— Война и тюрьма меняют человека.
Мистер Форбс попытался вмешаться:
— Сходство, конечно, очень большое.
— Разумеется, — усмехнулся секретарь, — он знал, что подбирал.
Роз набросилась на секретаря:
— Это он! Разве вы не видите, что это его лицо? Присмотритесь получше.
Но Д. чувствовал, что и она в душе сомневается и кричит для того, чтобы убедить себя.
— Как уж он раздобыл этот паспорт, неизвестно. — Секретарь повернулся к Д. — Я прослежу, чтобы вы получили по заслугам. Мы это так не оставим. — Он уважительно понизил голос: — Сожалею, мисс Каллен. Д. был одним из наших крупнейших ученых.
Голос первого секретаря звучал с почти неподдельной убежденностью. Д. испытал странное удовольствие — его как будто расхваливали заочно, в конце концов слова секретаря ему даже льстили. Мистер Форбс развел руками:
— Пусть лучше полиция докапывается до истины. Я тут уже ничего не понимаю.
— Если вы разрешите, я сейчас же туда и позвоню.
Секретарь присел к столу и поднял трубку.
Д. сказал:
— Для человека, которого нет в живых, я успел совершить слишком много преступлений.
— Скотланд-Ярд? Говорят из… — секретарь назвал свое посольство.
— Сначала меня обвиняли в том, что я угнал вашу машину.
Секретарь говорил в трубку:
— Паспорт проштемпелеван в Дувре два дня назад. Да, да, фамилия эта самая.
— Затем мистер Бригсток хотел задержать меня за попытку получить деньги незаконным путем, не знаю уж, в чем он это усмотрел.
— Да, да, — продолжал секретарь, — все совпадает. Обязательно задержим.
— И вот теперь меня обвиняют в использовании поддельного паспорта. Для преподавателя университета просто рекорд — и надо сказать, рекорд мрачноватый.
— Перестаньте шутить, — не выдержала девушка. — Это безумие. Вы — Д. Я знаю, что вы — Д. Если и вы врете, значит, весь мир — дерьмо…
Секретарь поднялся:
— Этого типа уже разыскивает полиция. Не пытайтесь сдвинуться с места. У меня в кармане пистолет. Полицейские хотят задать вам несколько вопросов.
— Да уж, несколько, — сказал Д. — Кража машины, попытка мошенничества, паспорт…
— А также смерть несовершеннолетней девицы, — добавил секретарь.
IV
Кошмар вернулся. Он как прокаженный. Повсюду, куда бы он ни шел, за ним следует насилие. Как заразный больной, он повинен в гибели соприкасавшихся с ним людей. Д. опустился на стул: — Какая девица?
— Вы это очень скоро узнаете, — ответил секретарь.
— Наверное, нам лучше уйти, — сказал мистер Форбс. Он выглядел искренне озадаченным.
— Весьма желательно, чтобы вы остались, — возразил секретарь. — Полиция, вероятно, захочет узнать, чем он занимался в Лондоне.
Роз сказала:
— Я не уйду. Это же просто бред, сумасшествие какое-то. Вы сможете рассказать им, как провели сегодняшний день?
— Конечно, смогу. Есть свидетели, они могут подтвердить каждый мой шаг.
Отчаяние постепенно отпускало его. Произошла ошибка, а его враги не могут позволить себе делать слишком много ошибок. Но тем не менее где-то кто-то погиб! Тут ошибки быть не могло. Он чувствовал скорее жалость, чем ужас — в конце концов, каждый день кто-то умирает.
Роз воскликнула:
— Фурт, ведь вы не верите всему этому?
И снова Д. услышал в ее голосе сомнение.
— М-да. Не знаю, что вам сказать. Очень странная история.
И снова она нашла нужные слова в нужный момент:
— Если он обманщик, зачем же кому-то понадобилось стрелять в него?
— Если действительно стреляли…
Секретарь сидел у двери, вежливо давая понять, что он не слушает.
— Но я сама нашла пулю, Фурт!
— Пулю, положим, могли подбросить.
— Никогда этому не поверю.
Она уже не говорит «не верю», — отметил про себя Д.
Роз снова обернулась к нему:
— Что еще им теперь от вас нужно?
Мистер Форбс сказал:
— Вам лучше уйти.
— Куда? — спросила она.
— Домой.
Она истерически рассмеялась. Больше никто не проронил ни слова. Все ждали. Форбс начал внимательно, одну за другой, рассматривать картины, как будто они представляли какой-то интерес. У дверей раздался звонок. Д. встал. Секретарь остановил его:
— Оставайтесь на месте. Полицейские войдут сюда.
Появились двое — один, постарше, походил на лавочника, другой — на его приказчика. Пожилой спросил:
— Вы — мистер Д.?
— Да.
— Не пройдете ли вы с нами в участок, чтобы ответить на несколько вопросов?
— Я готов ответить на любые вопросы здесь.
— Как вам угодно, сэр.
Полицейский стоял, видимо, дожидаясь, пока уйдут остальные. Д. сказал:
— Я не возражаю против того, чтобы эти люди присутствовали при допросе. Если вам хочется узнать, что я делал в течение этих дней, они могут вам помочь.
Вмешалась Роз:
— Что он мог сделать? У него есть свидетели, они каждый его шаг могут подтвердить!
Полицейский обеспокоенно сказал:
— Дело серьезное, сэр. Для всех нас было бы лучше, если бы вы проследовали в участок.
— В таком случае арестуйте меня.
— Я не могу арестовать вас здесь, сэр. Кроме того, пока еще не настало время…
— В таком случае приступайте к делу. Задавайте вопросы.
— Вы знакомы с мисс Кроул?
— Никогда о такой не слышал.
— Как же не слышали? Вы остановились в отеле, где она работала.
— Эльза? — Он встал и умоляюще простер руки к полицейскому. — Они ей ничего не сделали, ведь правда?
— Не знаю, кто это «они», сэр, но девочка погибла.
— О, боже, это я виноват!
Мягким тоном, как доктор больному, полицейский напомнил:
— Я обязан вас предупредить, сэр, что каждое ваше слово…
— Ее убили.
— Юридически — возможно и так, сэр.
— Что вы этим хотите сказать? Юридически?
— Сейчас это не имеет значения, сэр. Все, что нам известно в настоящий момент, сэр, — это то, что девочка, кажется, выбросилась из окна верхнего этажа.
Он вспомнил, как выглядел сверху сквозь космы тумана тротуар. И услышал слова Роз: — Не впутывайте его в это дело. Начиная с полудня, он был у моего отца. — Он вспомнил, как, узнав о смерти жены, подумал, что никогда уже не испытает подобной душевной боли — как не болеют дважды скарлатиной. Но сейчас он будто узнал о смерти своего единственного ребенка. Как же, должно быть, ее запугали перед тем, как она выпрыгнула! И зачем, зачем, зачем?
— Вы находились с ней в интимных отношениях, сэр?
— Нет, конечно, нет! Она же совсем ребенок.
Они все, не отрываясь, смотрели на него. Полицейский офицер с усами респектабельного лавочника жевал губами. Наконец, прервав молчание, он обратился к Роз:
— Вам бы лучше уйти, мэм. Эта история не для ваших ушей.
Она сказала:
— Вы идете по ложному пути. Я уверена, что это ошибка — от начала и до конца.
Форбс взял ее за руку и увел из приемной. Полицейский повернулся к секретарю.
— А вы лучше останьтесь, сэр. Быть может, этот джентльмен пожелает стать под защиту своего посольства.
Д. возразил:
— Это не мое посольство. Определенно, не мое. Так что не обращайте внимания. Продолжайте.
— Джентльмен из Индии, некий мистер Мукерджи, проживает в вашем отеле. Он заявил, что видел сегодня утром, как эта девочка раздевалась в вашем номере.
