Майкл Доббс - Карточный домик
— Ну как, Пен, все в порядке? — спросил находившийся в такси мужчина.
— Нет проблем, Роджер, — ответила его секретарша. — Но почему он не сделал этого сам?
— Я же сказал, у него какие-то деликатные личные проблемы, с которыми он еще не разобрался и хотел бы, чтобы об этом адресе никто ничего не знал. Если я не ошибаюсь, все дело в каких-то неприличных журналах. Так что никаких вопросов и никаких разговоров, о'кей?
О'Нейл поклялся хранить это дело в тайне и знал, что Главный Кнут будет взбешен, если узнает, что вместо себя он заставил Пенни Гай проделать эту грязную работу. Но он полностью доверял Пенни, В конце концов, для чего же вообще все эти секретарши?
Когда такси отъехало, Пенни снова мысленно удивилась странностям в поведении О'Нейла, совершенно не присущим ему ранее.
Жара все нарастала. К тому времени, когда мужчина в спортивном пиджаке и мягкой фетровой шляпе вошел в здание северного лондонского отделения банка «Юнион бэнк оф турки» на улице Севен Систерз роуд, она стала совсем невыносимой. Стоявший в тот день за конторкой клерк-киприот готов был потом поклясться, что у англичан только один комплект одежды, которую они носят и летом и зимой, независимо от температуры воздуха. А у этого ведь были деньги, раз уж он заявил, что хотел бы открыть банковский счет. Выговаривая слова с каким-то легким, правда, вполне понятным акцентом, который клерк, как ни старался, никак не мог определить, вошедший рассказал, что живет в Кении и приехал в Англию на несколько месяцев, чтобы расширить свой бизнес. В общем, он хотел бы вложить капитал в гостиницу, которая строится на турецком южном берегу Средиземного моря, рядом с курортным городом Анталия.
Клерк не бывал в Анталии, но слышал, что это очень красивый курорт, и заверил, что банк окажет ему необходимую помощь. После этого он предложил будущему клиенту банка заполнить простенькую регистрационную карточку, в которой требовались лишь сведения о полном имени и фамилии, домашнем адресе, банке, клиентом которого он состоял ранее, и некоторых других подобных вещах.
Минут через пять клиент вернулся к клерку с заполненной карточкой. Он извинился, что указал только кенийский банк, объяснив, что это его первая поездка в Англию за последние двадцать лет. Клерк в ответ заверил, что его банку не впервые запрашивать зарубежные, так что запросить Кению не проблема.
Это вы так думаете, мысленно поддразнил его клиент. Уж он-то точно знал, что для проверки его карточки потребуется по меньшей мере четыре недели, к которым надо добавить еще четыре, чтобы точно установить: все указанные им данные — фальшивые. К тому времени, однако, счет будет уже закрыт, все полагающиеся вычеты произведены, так что никому до этого уже не будет дела.
Клерк не стал уточнять сведения в карточке.
— Как вы предполагаете открыть счет, сэр?
— Я хотел бы внести первоначальную сумму в 50 000 фунтов стерлингов. Наличными.
Мужчина открыл большой коричневый картонный пакет и подтолкнул к клерку пачки банкнот. Хорошо, что не надо пересчитывать их самому. Очки, которые были на нем, он носил много лет назад и с тех пор уже дважды менял контактные линзы. Урхарт знал, что очки служат достаточным камуфляжем, сейчас его могли узнать только самые близкие люди. В конце концов, сказал он себе с сарказмом, иногда выгодно быть самым незаметным и мало известным членом кабинета Ее Величества.
Клерк закончил пересчитывать банкноты и, поскольку сумма была перепроверена и его коллегой, начал выписывать квитанцию. У банков, подумалось Урхарту, как у водопроводчиков, тот же принцип — давай наличные и никаких вопросов.
— Вы знаете, что я сейчас подумал? — обратился он к клерку. — Какой толк в том, что деньги будут лежать мертвым грузом на текущем счету? Пожалуй, возьму несколько акций. Вы не могли бы это устроить?
Урхарту потребовались еще пять минут, чтобы заполнить пару дополнительных формуляров. Он заказал 20 000 обычных акций компании «Ренокс кемикл» по 240 пенсов за штуку. Его заверили, что к четырем часам дня все будет готово. За вычетом стоимости акций, составившей 49 288 фунтов, гербовых марок и гонорара брокера у него на счету оставалось ровно 712 фунтов стерлингов. Урхарт лихо, с завитушками — хотя и совершенно неразборчиво — расписался на формулярах. Вручая ему квитанцию, клерк улыбнулся:
— Приятно иметь с вами дело, мистер Коллинридж!
Понедельник, 26 июля — среда, 28 июля
Через семьдесят два часа члены палаты собрались, чтобы попререкаться еще одну — последнюю — недельку перед тем, как разойтись на летние каникулы. Их было совсем немного, кое-кто уже покинул Лондон. Их не пытались отговаривать, поскольку и без того атмосфера вокруг Вестминстера пропиталась раздражением и вряд ли стоило еще обострять положение. На фоне предотпускного настроения признаки деловой активности были почти незаметны, что, однако, не означало уменьшения официального отчета о деятельности парламента за этот день. Как всегда в это время, он будет изобиловать множеством письменных ответов на вопросы членов парламента, отвлеченных сейчас другими заботами. Правительство же спешило с ответами, пока госслужащие сами не отправятся в отпуск. Особенно избегали коридоров Вестминстера чиновники министерства здравоохранения, поскольку один из его ответов, опубликованных в отчете в этот день, касался скандала с программой расширения больничной сети. Чиновники знали, что встреча в этот день с членом палаты от любой партии не сулит ничего хорошего.
Никто особенно и не обратил внимания на сообщение министерства здравоохранения о выдаче разрешения на производство и широкое потребление трех новых лекарственных препаратов, согласованного с главным медицинским управлением и комитетом по безопасности лекарств. Одним из них был «Кбернокс» — разработанный компанией «Ренонс кемикл» препарат, эффективно подавляющий никотиновый голод. Его воздействие на организм проверили на крысах и собаках, специально приученных к табаку. Теперь его можно было приобрести по рецепту врача в любой аптеке.
Эта новость вызвала у «Ренонс кемикл» вспышку деловой активности. Было решено на следующий же день созвать пресс-конференцию для периодических медицинских и научных изданий, директор по маркетингу распорядился о немедленной рассылке по почте соответствующих рекламных материалов всем практикующим врачам страны, брокер компании официально информировал фондовую биржу о новой лицензии.
Реакция последовала незамедлительно — стоимость акции компании «Ренокс кемикл» сразу же подскочила с 244 до 295 пенсов, и те 20 000 обыкновенных акций, которые двумя днями раньше брокеры «Юнион бэнк оф турки» приобрели у компании, стоили теперь ровно 59 000 фунтов стерлингов.
На следующий день незадолго до полудня в банк позвонили и попросили эти акции продать, а вырученную сумму депонировать на соответствующий счет. Звонивший объяснил столь внезапное решение тем, что, к сожалению, со строительством гостиницы в Анталии ничего не получается, и владелец счета возвращается в Кению. Он надеется, что банк проявит любезность и к тому времени, когда придет владелец счета, можно будет его закрыть и рассчитаться.
Действительно, перед самым закрытием банка в три часа дня тот же мужчина в очках, шляпе и спортивном пиджаке получил 58 962 фунта стерлингов, положив пачки двадцатидолларовых купюр в принесенный коричневый картонный пакет. Он возмутился, что из такого недолгого и такого простого счета банк вычел за услуги целых 750 фунтов, но, как и предполагал заместитель управляющего, не стал поднимать шума. Он попросил отправить итоговый отчет по его временному адресу в Паддингтоне и, перед тем как уйти, поблагодарил клерка за любезность.
На следующее утро, меньше чем через неделю после встречи Урхарта с Фирдаусом Джабвалой, Главный Кнут вручил казначеям партии 50 000 фунтов стерлингов наличными, которые с большим удовольствием их приняли, поскольку приходилось выплачивать наличными значительные суммы. Урхарт попросил, чтобы они не забыли направить приглашения жертвователям на парочку приемов на Даунинг-стрит и информировали бы его об этом заблаговременно: предстояло договориться с политическим секретарем премьер-министра о том, чтобы он организовал его десятиминутную встречу с мистером и миссис Джабвала. Один из казначеев аккуратно записал адрес жертвователя, заверил Урхарта, что сделает все необходимое, и запер деньги в сейфе.
Этим вечером Урхарт выехал в отпуск в отличнейшем расположении духа.
Часть II
Снятие колоды
Август
Августовские газеты были просто ужасны. В отсутствие политических деятелей и политических корреспондентов дублирующие корреспонденты лобби всячески изворачивались, стараясь заполнить вакуум и протолкнуть на первую полосу газеты какой-нибудь материал за своей подписью. Естественно, что при этом мертвой хваткой вцеплялись в слухи и толки. Стоило, скажем, появиться во вторник на пятой полосе газеты «Гардиан» краткому сообщению, содержавшей то ли намек, то ли догадку, как в пятницу это сообщение превращалось уже в интригующую статью на первой полосе газеты «Дейли мейл». Второразрядные корреспонденты ловили время, чтобы показать, на что они способны, и чаще всего демонстрировали это, изгаляясь над репутацией Генри Коллинриджа. Старались быть замеченными и ничем не проявившие себя до сих пор заднескамеечники, уважительно именуемые в газетах «видными деятелями партии». Теперь они бойко критиковали правительство, которое, по их мнению, проводило неправильную политику, и делились своими соображениями о том, как именно можно заставить правительство осознать необходимость смены ориентиров и приоритетов. Газеты изобиловали слухами, что премьер-министр якобы недоволен своими коллегами по кабинету и не доверяет им, а поскольку не было никого, кто мог бы авторитетно эти слухи опровергнуть, то само молчание было истолковано как авторитетное их подтверждение. Питаясь самими собой, домыслы невозможно разрастались. Распространившиеся в начале августа слухи об «официальном расследовании обстоятельств утечки секретной информации в кабинете министров» в конце августа подавались как утверждения о неизбежности серьезных перестановок в составе правительства этой же осенью. В вестминстерских кругах поговаривали, что у Генри Коллинриджа портится характер, что он становится все более раздражительным, несмотря на отдых на своей вилле под Каннами.
