Игорь Прелин - Агентурная сеть
Но у советских людей, как мы тогда шутили, в отличие от остальной части человечества, арсенал чувств этим не ограничивался, поскольку им в течение многих лет усиленно прививалось «седьмое чувство» — чувство глубокого удовлетворения.
Правда, наша суровая действительность и тяготы повседневного бытия мало кому из них давали возможность насладиться этим чувством. Разве что нашим престарелым вождям да еще небольшой группе их приближенных, построивших для себя коммунизм и живших в нем, а потому имевших возможность тешить себя мыслью, что в светлом будущем, которое под их мудрым руководством вот-вот должно наступить, чувство глубокого удовлетворения охватит и остальную часть населения.
Я никогда не принадлежал к их числу, и все же у меня в жизни было несколько эпизодов, когда я, хоть и недолго, но тоже испытывал это незабываемое чувство. Одним из таких эпизодов была разработка «Бао». Только вдумайтесь: резиденту советской разведки удалось заставить неприятельскую контрразведку выполнять его волю и часть ее возможностей направить на решение собственных задач!
Это ли не высший пилотаж?! И пусть меня упрекнут в нескромности, но я испытывал от этого вполне законную гордость!
Первые же сводки специальной бригады «Флеш», полученные от «Атоса», навели меня на мысль, что «Бао», наряду со своей основной деятельностью, озабочен поисками дополнительного заработка. А какие могут быть для этого возможности у иностранца, находящегося в не слишком-то благоприятной для него стране? Найти надежного компаньона, желательно, конечно, из числа соотечественников, и попытаться организовать какое-то совместное дело, провернуть какую-то сделку, взяв на себя организационные или посреднические функции и используя все преимущества своего положения.
Но если в предыдущих командировках с поиском таких компаньонов у «Бао» не было особых проблем, потому что в странах, где он ранее работал, были довольно многочисленные китайские колонии, то сейчас все было намного сложнее. Китайцев в стране почти не было, во всяком случае они не играли заметной роли ни в торговле, ни в сфере услуг, где всегда есть простор для предпринимательской деятельности. А потому все попытки «Бао» обзавестись полезными связями ощутимых результатов не давали.
Он метался по городу, озлобляя не привыкших к такому темпу и таким нагрузкам местных филеров, но, судя по сводкам, ничего путного добиться не мог.
Конечно, сотрудники «Флеш» не отличались такой дотошностью и сноровкой, как их американские, европейские или советские коллеги, и в их распоряжении не было всего разнообразия технических средств, используемых контрразведкой для ведения наблюдения за объектом. И в этом смысле «Бао», можно сказать, повезло. Если бы он работал не в африканской стране, а в Вашингтоне, Париже или Москве, ему пришлось бы намного сложнее, и каждый его шаг, каждое действие фиксировались бы с такой тщательностью, с такой аккуратностью, что вся его жизнь вне стен китайского посольства была бы, как на ладони, а то и как под всепроникающими лучами рентгеновского аппарата!
Но к его счастью технические возможности специальной бригады «Флеш» были значительно скромнее, чем в любой развитой стране. В ее распоряжении было около десятка автомашин и примерно столько же мотоциклов, притом не все они были оборудованы радиостанциями. А у пеших сотрудников их вообще не было, а потому они поддерживали связь между собой или с автомашиной либо визуально, подавая друг другу различные знаки, либо находясь друг от друга на расстоянии прямой слышимости.
И тем не менее это не мешало им неплохо справляться со своими обязанностями, и когда они входили в азарт, то вполне могли компенсировать недостаток технических средств. Так, в частности, и произошло с Лавреновым, и это едва не стоило нам тяжелого провала и потери ценного агента.
Но если случай с Лавреновым был результатом единовременного успеха, то в процессе слежки за «Бао» специальная бригада «Флеш» в полной мере продемонстрировала свое умение плотно сидеть на хвосте у объекта. Чувствовалась уверенная и твердая рука «Атоса», сумевшего за непродолжительное время превратить бригаду во вполне боеспособное подразделение и выжать из своих подчиненных даже больше того, на что они были способны.
Что касается нас, то из истории с Лавреновым мы сделали соответствующие выводы и, имея в своем распоряжении «Артура» и «Рокки» и зная не только состав, техническую оснащенность и методы работы «Флеш», но и графики ведения слежки, чувствовали себя в относительной безопасности, поскольку приспособились к ее проделкам и планировали свою работу таким образом, чтобы избежать ее назойливого внимания. Ну а в случае каких-либо «проколов» мы были вправе рассчитывать, что «Атос» сумеет локализовать возможные неприятные последствия.
По несколько безрассудному поведению «Бао» и результатам наблюдения за ним я сразу понял, что у китайцев таких возможностей в местных спецслужбах нет. И потому «Бао» приходилось полагаться только на самого себя да еще надеяться на везение. Но с тех пор, как специальная бригада «Флеш» стала использовать мотоциклы, полагаться на везение было по меньшей мере рискованно.
А все дело было в том, что большинство улиц, особенно в центральной части города, были настолько узки, что транспорт мог двигаться только в одном направлении, да и то при условии, что стоящие у обочины автомашины двумя колесами заезжают на тротуар.
Вести наблюдение по параллельным улицам, работать «на опережение», как это делается в городах с современной планировкой, было практически невозможно. Малейшая заминка у светофора, «пробка» или еще какой инцидент — и объект потерян. Поэтому сотрудники, ведущие наблюдение, были вынуждены ехать за объектом бампер в бампер, копируя каждый его маневр, и выявить такое наблюдение не составляло большого труда.
С появлением мотоциклов все кардинально изменилось. Теперь наблюдающий мог по тротуару объехать любое препятствие, выбраться из самой невероятной «пробки», догнать или опередить любую автомашину, даже если ею управлял самый искусный водитель! К тому же мотоциклисту легче замаскироваться, спрятаться за какой-нибудь автомашиной, и постоянно держать его в поле зрения очень трудно.
Но в чем сотрудники специальной бригады «Флеш» были особенно сильны, так это в ведении пешего наблюдения. Стоило объекту выйти из автомашины, как он попадал в стихию африканской улицы, превращался в песчинку, подхваченную бурным потоком, состоявшим из прохожих, уличных торговцев, нищих и прочей люмпенизированной публики. Для того, кто следит за объектом, раствориться в этой пестрой и шумной толпе было парой пустяков. Снял очки или часы, достал из кармана какую-нибудь безделушку — вот ты уже и торговец! Можно идти за объектом на расстоянии нескольких метров, фиксируя каждое его действие, и он не обратит на тебя никакого внимания, потому что ему в это время со всех сторон суют под нос и предлагают купить очки, часы и прочую дребедень точно такие же люди!
Попробуй тут разберись, кто торговец, а кто сотрудник контрразведки! Одно спасение — зайти в какой-нибудь европейский магазин или ресторан, куда не каждый африканец рискнет зайти: либо его внешний вид не позволяет, либо кошелек. Но европейские магазины и рестораны есть только в центре города, да и то не на каждой улице, а в ливанских или африканских магазинах и забегаловках не укроешься и никакой разведывательной операции не проведешь, потому что ты там со своей белой кожей или узкими глазами, как береза в центре Сахары.
Да и сотрудник контрразведки смело зайдет за тобой следом и растворится в толпе таких же как он людей, и ты ни за что его не заметишь.
Кстати, когда «Бао» работал в центральноафриканской стране, он однажды нарвался таким вот образом на неприятность. Зашел он как-то в большой супермаркет и встретился там накоротке со своим агентом в прокитайской группировке правящей партии. И не заметил, как следом за ним зашел сотрудник контрразведки, остановился за стеллажом с какими-то то ли бутылками, то ли банками и подслушал весь их разговор. Этот эпизод и послужил поводом для «тихого» выдворения из страны «Бао» и нескольких его коллег.
Похожий случай был и у Хачикяна года за полтора до моего приезда.
Проверился он как-то на автомашине и, ничего подозрительного не заметив, припарковал ее возле кинотеатра, а сам прошел пару кварталов пешком и нырнул в одну сувенирную лавчонку, где продавались изделия местных кустарей, чтобы переждать несколько минут, а затем точно по времени войти в подъезд расположенного напротив дома и принять у агента документальные материалы.
Порывшись в сувенирах, он посмотрел на часы и уже собрался было отправиться на встречу с агентом, как на стойке у хозяина лавки зазвонил телефон. Хозяин поднял трубку и стал с кем-то разговаривать.
