Иэн Рэнкин - Заживо погребенные
– Джон, ты нас очень разочаровал.
– Фрэнсис, – ответил Ребус, стараясь высвободить руку, – я думал, что мы – это команда. Хочешь прогуляться на этот склад – пожалуйста. Но если ты попадешься, то сядешь. – Он секунду помолчал. – А может быть, все пройдет нормально.
– Хорошо, – сказал Грей. – Ты нам не звони: когда будет надо, мы тебе сами позвоним.
Машина рванулась с места. Ребус, оставшийся стоять на тротуаре, смотрел ей вслед.
Вот как оно обернулось. А ведь раздул дело он. Он не собирался наставлять их на путь истинный, не собирался докапываться до истины в деле Берни Джонса. А в довершение всего, они наверняка поняли, чем он занимается…
– Плевать, – в сердцах произнес он, жалея, что не сказал тогда Стрэтерну «нет».
Он ведь и не рассчитывал, что они согласятся с его планом. Это был лишь способ заставить их раскрыться. А вместо этого они сплотились, оттолкнув его от себя. Курс продлится еще неделю. Он может выйти из игры уже сейчас, а может тянуть до последнего. Это он и должен сейчас обдумать. Если он не сумел довести дело до конца, любые подозрения, какие могли возникнуть у троицы, теперь только окрепнут. Осмотревшись, он увидел, что стоит в двух шагах от паба. Неужто есть лучший способ найти выход из запутанной ситуации, чем поразмышлять над ней, склонившись над кружкой двойного солодового пива? К его радости, в заведении можно было еще и поесть. А потом ему могут вызвать такси, чтобы добраться до дома. И никаких проблем больше не будет…
– Вот за это и выпью, – сказал он себе, открывая дверь паба.
24
В два часа ночи Ребуса разбудил телефон. Он лежал на полу в гостиной рядом со стереосистемой; вокруг коробки от дисков и конверты от пластинок. С трудом поднявшись на четвереньки, он поднял трубку.
– Да? – рявкнул он.
– Джон? Это Бобби.
Ребусу понадобилось какое-то время для того, чтобы понять, кто такой Бобби. А, ну да, Бобби Хоган, криминальная полиция Лейта. Все еще стоя на четвереньках, он всматривался в циферблат часов, пытаясь рассмотреть время.
– Через сколько сможешь здесь быть? – спросил Хоган.
– Это будет зависеть от того, где это «здесь» находится.
Ребус оценил свое состояние: голова затуманена, но это терпимо; желудок ничего, хотя подташнивает.
– Послушай, если не хочешь, ложись в кровать и спи дальше. – В голосе Бобби послышалось раздражение. – Я думал, что оказываю тебе услугу.
– Я сразу же это оценю, как только ты скажешь, в чем дело.
– Тут утопленник. Вытащили у пристани не больше пятнадцати минут назад. И знаешь, уж больно он похож на нашего старого знакомого Пса Даймонда, правда, я видел его довольно давно…
Ребус тупо уставился на разбросанные по полу конверты пластинок.
– Джон, ты там что, заснул?
– Бобби, буду через двадцать минут.
– К тому времени его, наверное, уже повезут в морг.
– Так даже лучше. Встретимся там. – Ребус секунду помолчал. – Есть хоть какая-то вероятность, что это несчастный случай?
– На этой стадии мы готовы выслушать любую версию.
– Тебя не покоробит, если я выскажусь более определенно?
– Встретимся в хранилище мертвецов, Джон…
«Хранилищем мертвецов» обычно называли морг. Один из сотрудников морга когда-то пустил это название в обиход, хвалясь на каждом углу, что он работает в «хранилище мертвецов Эдинбурга». Морг располагался на Каугейт-стрит, одной из самых тихих и неприметных улиц в городе. Нарушая красную линию, здание отступало от тротуара, по которому редко кто проходил, а уж автомобилей и вовсе было не видать – вероятно, они старались объехать это место стороной. Когда будет открыто новое здание парламента, построенное менее чем в десяти минутах ходьбы от морга, положение наверняка изменится. Движение станет более оживленным, возрастет число туристов. Но сейчас, в эти ночные часы, Ребус был уверен, поездка не займет и пяти минут. Он сильно сомневался, что прошел бы сейчас тест на уровень алкоголя в крови, однако, постояв недолго под душем, направился прямиком к машине.
Он не знал, как отнестись к смерти Дики Даймонда, и не мог разобраться в своих чувствах. Трудно даже представить, сколько врагов, затаивших злобу, только и ждали наступления ночи, чтобы встретиться с Даймондом с глазу на глаз.
Он пересек Никол сон-стрит и поехал в сторону центра, возле книжного магазина «Тинз» повернул направо и, развернувшись, двинулся прямо к Каугейт-стрит. Пара такси да несколько пьяных… Да, здание и впрямь смахивает на хранилище мертвецов. Ему было хорошо известно, что попасть в морг в это время суток можно только через служебный вход. Поэтому он припарковал машину в заднем дворе, убедившись, что она не перекрывает подъезд к приемному отсеку. Долгое время вскрытия производили в одной из городских больниц, потому что в патолого-анатомическом отделении не было нормальной системы вентиляции, но сейчас новая система работала вовсю. Войдя внутрь, Ребус сразу же увидел в вестибюле Хогана.
– Он здесь, – вместо приветствия сказал Хоган. – Не волнуйся. В воде он пробыл недолго.
Хорошая новость: после длительного пребывания в воде тело меняется до неузнаваемости. В конце короткого коридора начинался вход в приемный отсек – в стене шел ряд дверей такой ширины, чтобы можно было ввезти каталку. Одна такая каталка стояла в коридоре. На ней лежало тело, завернутое в полиэтилен. Дики Даймонд был в той же самой одежде. Темные волосы были откинуты назад, открывая лицо, к правой щеке прилипло что-то похожее на водоросли. Рот был открыт, а глаза закрыты. Санитары готовились везти его к лифту, чтобы отправить наверх.
– Кто будет делать вскрытие? – поинтересовался Ребус.
– Сегодня оба работают, – ответил Хоган. Оба – это городские патологоанатомы: профессор Гейт и доктор Керт. – Работы полно: передозировка в Мьюрхаусе, пожар в Уэстер-Хэйлсе.
– И еще четверо умерли естественной смертью, – добавил санитар.
Люди ведь еще умирают дома от старости или от болезней в больницах. В большинстве случаев они тоже попадают сюда.
– Поднимемся? – спросил Хоган.
– Давай, – ответил Ребус.
На лестнице Хоган заговорил о Даймонде.
– Вы ведь всей командой беседовали с ним, так ведь?
– Бобби, мы его допрашивали.
– В качестве подозреваемого или свидетеля?
– В качестве свидетеля.
– И когда отпустили?
– Вчера же и отпустили, еще днем. За сколько часов до того, как вы его выловили, наступила смерть?
– Думаю, примерно за час. Вопрос в том, действительно ли он утонул?
Ребус пожал плечами.
– Не знаешь, он умел плавать?
– Понятия не имею.
Они подошли к стеклянной стене, за которой была прозекторская. Сели на стоящие у стены две скамейки. За стеклом ходили люди в хирургических костюмах и зеленых резиновых сапогах. В центре стояло два стола из нержавеющей стали с рядами отверстий для стока и старомодными деревянными подголовниками. Гейт и Керт помахали им. Керт жестом пригласил детективов войти – в компании веселее. Те в ответ покачали головой и ткнули пальцем в скамейки, как бы говоря, что останутся там, где сидят. Тело Дики Даймонда освободили от пленки и сняли с него одежду, сложив все по отдельности в полиэтиленовые пакеты.
– А как ты его опознал? – спросил Ребус.
– По номерам телефонов, обнаруженным в кармане. Один оказался телефоном сестры. Я-то его и так узнал, а ее вызвали для официального опознания. Опознавали здесь, внизу, незадолго до твоего прихода.
– Ну и как сестра?
– Да она, кажется, не очень-то и удивилась. Ну так, легкий шок.
– А может, она ожидала, что этим кончится?
Хоган посмотрел на него:
– Джон, ты хочешь мне что-то сказать?
Ребус отрицательно помотал головой.
– Мы начали повторное расследование, разнюхали кое-что. Мэлки, это его племянник, рассказал об этом Дики. Тот приперся сюда. Мы его взяли. – Пожав плечами, он заключил: – Вот и все.
– Да, но многие не верят, что это действительно вся информация, – задумчиво проговорил Хоган, наблюдая через стекло за тем, как один из санитаров вынул что-то из одежды утопленника. Это был револьвер, тот самый, который Даймонд наводил на Ребуса. Санитар поднес револьвер к стеклу и показал детективам.
– Как же ты умудрился его проморгать, Бобби? – усмехнулся Ребус.
Хоган вскочил на ноги и закричал, прижавшись лицом к стеклу:
– Где он был?
– В трусах, со стороны спины! – крикнул в ответ санитар; из-за маски, закрывающей часть лица, голос прозвучал приглушенно.
– Не очень-то удобно, особенно для него, – добавил профессор Гейт. – По всему видать, у него запущенный геморрой, и носить посторонний предмет в таком месте было для него просто опасно.
Когда Хоган снова сел, Ребус заметил, что у него слегка покраснела шея.