Донна Леон - Выстрел в лицо
— Не ошибусь ли я, если предположу, что вы обсуждали с ним кое-что помимо его мошенничества с отчетами? — спросил Брунетти. В противном случае у Гуарино не было ни малейшего повода сюда приезжать — хотя, разумеется, тот и так это прекрасно понимал.
— Да, — выдавил одно-единственное слово Гуарино.
— И он сообщал вам сведения, касающиеся не только своих проблем с налогами? — строго осведомился Брунетти. Сколько можно мямлить? Почему майор прямо не скажет, что у них с убитым были за дела и что ему надо от него, Брунетти? Вряд ли он приехал, чтобы обсуждать чарующую тишину Венеции или обворожительную синьорину Элеттру.
Казалось, Гуарино твердо решил, что больше не вымолвит ни слова.
Наконец Брунетти не выдержал и даже не пытался скрыть раздражение:
— Может, перестанете уже тратить попусту мое время и скажете, зачем приехали?
3
Похоже, Гуарино только и ждал, когда у Брунетти иссякнет терпение, — он ответил на его вопрос без малейших раздумий и совершенно спокойно.
— Полиция сочла, что он погиб в результате ограбления, которое зашло слишком далеко. — И, прежде чем Брунетти успел спросить, как же тогда они объяснили целых три выстрела, Гуарино добавил: — Мы и предложили им такой вариант. Все равно им было наплевать. А так все проблемы решались одним махом.
Наверняка они же постарались, чтобы журналисты как можно скорее забыли об этом деле, понял Брунетти, но вместо того чтобы озвучить эту мысль, спросил:
— Так что же произошло на самом деле?
Гуарино вновь взглянул на церковь и отряхнул брюки.
— Кто бы его ни убил, он — или они — дожидался его на работе. Никаких признаков борьбы на теле не обнаружили, только пулевые отверстия.
Брунетти живо представил себе, как убийца спокойно поджидает ничего не подозревающую жертву, готовясь выколотить из бедняги нужные сведения.
— Как думаете, он им что-то рассказал?
— Для этого его совсем не обязательно было мучить, — бросил на него взгляд Гуарино. Он помолчал, вспоминая убитого, и с явной неохотой добавил: — Я был его контактным лицом. И дело он имел только со мной.
Вот почему Гуарино так болезненно переживает его убийство, понял Брунетти. Карабинер отвел взгляд, будто ему неловко было признавать, что заставить убитого говорить было легче легкого.
— Его несложно было запугать, — вымолвил Гуарино. — Стоило им пригрозить расправой его семье, и он бы тут же им все выложил.
— И что же это за «все»?
— Ну, например, то, что он регулярно общается с нами, — после небольшой заминки ответил Гуарино.
— Как он вообще оказался во всем этом замешан? — спросил Брунетти, прекрасно понимая, что Гуарино так и не рассказал ему, чем же занимался погибший.
Гуарино скорчил гримасу.
— Во время нашего первого разговора я задал ему такой же вопрос. Он признался, что, когда дела пошли плохо, он истратил сначала свои сбережения, а потом и сбережения жены. Затем попытался получить в банке кредит — уже не первый. Он к тому моменту уже задолжал банку большую сумму.
Разумеется, ему отказали, — продолжал Гуарино. — После этого он и начал утаивать от налоговых органов доходы, даже если ему платили чеком или банковским переводом. — Гуарино покачал головой, осуждая подобное легкомыслие. — Как я уже говорил, он был новичком в таких делах. Ну и, как только он принялся мошенничать, его поимка стала вопросом времени. Надо было ему вести себя поосторожнее, — с явным сожалением в голосе добавил майор, как будто погибший совершил мелкое правонарушение.
Гуарино рассеянно потер лоб.
— Он говорил, что вначале ужасно боялся. Знал, что бухгалтер из него никакой. Но он уже дошел до такой степени отчаяния, что… — Майор недолго помолчал. — В общем, через несколько недель к нему в офис пришел мужчина. Заявил, что слышал, будто фирму могут заинтересовать новые заказы, причем сделанные напрямую, без всяких там бумажек и отчетов. — Брунетти продолжал внимательно слушать, и Гуарино продолжил: — Этот мужчина живет где-то здесь. Потому-то я к вам и приехал, — сказал он, не отводя от Брунетти пристального взгляда.
— Кто он такой?
— Мы не знаем, — махнул рукой Гуарино. — Он говорил, что тот так ему и не представился, да он и не интересовался. Он выдал ему накладные на случай, если грузовики остановят с проверкой, но, разумеется, это была сплошная липа. Он мне рассказал, куда на самом деле водил грузовики и что в них был за груз.
— И что это был за груз?
— Это не важно, — отрезал Гуарино. — Я здесь, потому что его убили.
— Вы что, хотите, чтобы я поверил, будто бы одно не связано с другим?
— Нет. Я хочу, чтобы вы помогли мне найти его убийцу. А другое дело вас не касается.
— Как и его убийство, — холодно заметил Брунетти. — Мое начальство в курсе случившегося: когда произошло убийство, было решено, что к нашему участку оно не имеет никакого отношения. Это дело района Местре, к которому и принадлежит, между прочим, Тессера, — намеренно сухо отчеканил Брунетти.
Гуарино вскочил на ноги, но только чтобы подойти к окну — Брунетти и сам не раз так делал, чтобы собраться с мыслями. Гуарино безучастно смотрел на церковь, Брунетти изучал взглядом стену.
Гуарино вернулся на свое место.
— Он дал нам описание этого мужчины, — заговорил он. — Сказал, тот был молодой — около тридцати, — красивый и хорошо одевался. Если не ошибаюсь, он даже назвал его «шикарным».
Брунетти едва удержался, чтобы не съязвить — большинство итальянцев в возрасте около тридцати красивы и хорошо одеваются.
— Откуда он узнал, что мужчина живет в Венеции? — спросил он. Ему все труднее было скрывать растущее недовольство и раздражение перед Гуарино, выдававшего информацию в час по чайной ложке.
— Поверьте мне, он правда отсюда.
— Не уверен, что это одно и то же, — заметил Брунетти.
— В смысле? — не понял майор.
— Верить вам и доверять сведениям, которые вы сообщаете, — объяснил Брунетти.
Maggiore обдумал его фразу.
— Однажды этот человек был в Тессере, и ему позвонили по telefonino, как раз в тот момент, когда они с нашим информатором входили в офис. Он вышел поговорить в коридор, но дверь прикрыть забыл. Своему собеседнику он объяснял дорогу: велел свернуть на Первое шоссе возле указателя на Сан-Маркуоле и позвонить, когда доберется, — он его там встретит.
— Он точно расслышал, что речь шла о Сан-Маркуоле? — уточнил Брунетти.
— Да, — ответил Гуарино и, взглянув на Брунетти, улыбнулся снова. — Давайте прекратим петушиться, а? Думаю, нам стоит начать все сначала. — Он выпрямился в кресле. — Меня зовут Филиппо. — Это было предложение о перемирии, и Брунетти не стал его отвергать.
— А покойного как звали? — Брунетти упорно гнул свое.
— Ранцато, — не мешкая ответил майор. — Стефано Ранцато.
Он потратил несколько минут на подробный рассказ о том, как Ранцато из бизнесмена превратился в преступника, а затем в полицейского информатора. И в конце концов в труп.
— Так что было в тех грузовиках? — спросил Брунетти, словно забыв, что уже задавал этот вопрос Maggiore, так и не получив ответа.
Настал момент истины — или Гуарино скажет ему правду, или нет. Брунетти было крайне любопытно, какой же путь изберет майор.
— Он этого не знал, — ответил Гуарино и, заметив выражение лица Брунетти, поспешил добавить: — Во всяком случае, мне он так говорил. Ему никогда не сообщали, что в грузовиках, и водители тоже об этом не распространялись. Ему звонили, и он отправлял грузовики куда было велено. Всегда с накладными на руках. Стефано говорил, что довольно часто эти перевозки выглядели вполне невинно: например, отогнать грузовик с фабрики к железнодорожной станции или из склада в Триест или Геную. В те времена он без этих заказов не выжил бы — а все потому, что не вносил их в отчеты.
У Брунетти сложилось впечатление, что Гуарино готов хоть еще сто лет сидеть и обсуждать бизнес погибшего.
— И все равно это не объясняет, зачем вы сюда приехали, — заметил Брунетти.
— Да уж, в такую даль и неизвестно зачем, — уныло откликнулся Гуарино.
— Ну, если вы сообщите что-нибудь более конкретное, возможно, у нас получится вам помочь, — предположил Брунетти.
— Я работаю на Патту, — устало сказал Гуарино и пояснил: — Иногда мне кажется, что все вокруг работают на Патту. До сегодняшнего дня я и имени его не слыхал, но при встрече сразу же узнал. Он мой начальник, и большая часть моих прежних начальников тоже были им. Просто так вышло, что вашего шефа зовут Паттой.
— У меня была парочка начальников, которых звали иначе, — ответил Брунетти. — Впрочем, по сути они тоже были паттами.
Улыбка Гуарино немного разрядила атмосферу.
Обрадовавшись, что Брунетти его понял, Гуарино продолжил:
