Охота на тень - Камилла Гребе

— Один из торговцев рассказал, что какой-то «Вольво Амазон» часто видели на центральной площади Эстертуны. Возьмёшься за это?

Лео взял листок, но отрицательно замотал головой.

— Ты сейчас серьёзно? Если да, то нас ждёт провал. Каковы шансы, что через двенадцать лет преступник будет ездить на той же самой машине? Если в семидесятых это вообще был он.

Роббан положил ручку на стол и принялся массировать виски обеими руками.

— Заткнись, — усталым голосом произнёс он. — Вместо того, чтобы сидеть и жаловаться, хоть один раз займись чем-то полезным, чёрт тебя возьми!

На выходе из конференц-зала Лео поймал Ханне за руку. Глянув через плечо на Роббана, который стоял у окна к ним спиной, засунув руки глубоко в карманы, Лео потянул её в сторону.

— Как ты? — спросил он.

— Нормально.

Он скользнул взглядом по её фигуре и медленно покачал головой.

— Тебе не стоило принимать это на свой счёт. Он бывает редкостной задницей. Он такое проделывает уже не в первый раз.

— Роббан?

Лео заглянул в глаза Ханне и крепко взял её за плечи.

— Ты отлично поработала, Ханне. Понимаешь?

— Угу.

— Ты не заслужила подобного отношения.

Ханне не успела ответить, как к ним подошла Линда.

— Я довезу тебя до дома, — сказала она.

— Это лишнее.

— Успокойся. Мне всё равно нужно к врачу в Йердет, это по дороге.

Взглянув на Лео, Ханне подняла на прощание руку и пошла прочь. Он смотрел ей вслед, пока они с Линдой не пропали из виду.

Едва они оказались на тесной лестничной клетке, Линда принялась браниться.

— Что, чёрт побери, он о себе думает, — бормотала она. — Так бесцеремонно вышвырнуть тебя. Чёртов членосос.

Ханне ничего не ответила.

Когда они сели в машину и отъехали от здания управления, Линда метнула в сторону Ханне быстрый взгляд.

— С тобой всё хорошо?

— Само собой, — автоматически отозвалась Ханне. То, что только что произошло в полицейском управлении, было наименьшей из её проблем.

— А с тобой? — спросила Ханне. — Я имею в виду, ты ведь собралась к врачу.

Линда улыбнулась.

— На все сто. Нужно только проверить интимные запчасти.

Ханне замялась. Она не могла объяснить, почему не рассказала Линде о предательстве Уве. Возможно, ей было стыдно признаться, что он до сих пор не принял решения.

— Если честно, — заговорила Ханне, — дела у меня неважные.

— Нужно было вмазать ему по морде, — немедленно отозвалась Линда, кивая самой себе и угрюмо глядя на Ханне.

— Нет, — тихо сказала Ханне. — Дело не в Роббане. Это всё Уве.

— Твой муж?

— Он. Его. Его терапевт. У них была интрижка, и теперь она ждёт ребёнка.

Линда резко затормозила позади какой-то фуры и, вихляя, спешно перестроилась в другой ряд.

— Дъявол, — выругалась она. — Ханне, почему ты молчала?

Ханне глядела на машины, которые извивающимся потоком стремились в сумерках к деловому центру.

— Я…

— Он тебя не заслуживает, — горячо перебила её Линда. — Я надеюсь, ты его выставила?

— Нет, но…

— Шутишь? Почему нет?

— Потому что. Ему негде…

— Об этом ему стоило подумать прежде, чем он во всё это ввязался, — оборвала Линда, энергично сигналя ветхому автобусу «Тойота» с разбитым задним фонарём. Потом она сделала глубокий вдох, потянулась вперёд и убавила мощность вентилятора.

Линда накрыла своей ладонью руку Ханне, её прикосновение было тёплым и мягким.

Против воли Ханне почувствовала, как к глазам подступают слёзы.

— Эй, — сказала Линда. — Можешь пожить у нас, если хочешь. У нас тесновато — тридцать шесть квадратов, но ты можешь оставаться сколько пожелаешь.

Ханне молчала.

— Подумай об этом, — продолжала Линда. — И звони когда угодно. Даже посреди ночи, если нужно. Договорились?

— Договорились, — ответила Ханне, ощущая жгучий стыд от того, какую щедрость и сочувствие проявила к ней Линда.

А сделала бы Ханне то же самое для неё?

Когда Ханне пришла домой, Уве уже был там. В гостиной потрескивал в камине огонь, а из динамиков лились звуки джаза. Из кухни доносились ароматы розмарина и чеснока, а на мойке стояла полупустая бутылка кьянти. Рядом с ней лежал штопор, на острие которого всё еще сидела пробка, словно колбаска для гриля, насаженная на шампур.

Уве подошёл к ней. Он был одет в один из своих пуловеров — лохматый свитер горчичного цвета, который, как было известно Ханне, Уве получил в подарок на Рождество от своей матери много лет назад и который Ханне давно порывалась выбросить.

— Привет, — сказал он, неловко обнимая Ханне.

— Привет.

Она сбилась с толку, как частенько бывало в последнее время. Просто не успевала вписаться в очередной поворот.

«А что, сегодня — день объятий?»

Но прежде, чем Ханне успела что-нибудь сказать, Уве взял её куртку и повесил на плечики. Они прошли в кухню. Уве надел рукавицы и вытащил из духовки стейк из баранины, а затем выложил его на блюдо — остывать. Когда сок капал на горячий противень, тот шкворчал и шипел.

Фрейд завилял хвостом и уселся возле мойки, не сводя преданных глаз с блюда со стейком.

— Я подумал, что нам стоит поговорить, — сказал Уве.

— Ясно, — отозвалась Ханне, глядя на уродливую вмятину в стене.

— Вина?

— Да, спасибо.

Он взял бутылку и плеснул в бокал тёмно-красной жидкости. Потом поставил его перед Ханне, а сам устроился на стуле напротив.

— Эвелин не собирается оставлять ребёнка, — заявил он, и его лицо сморщилось, словно от боли.