Марко Незе - Спрут 3
— Алло, пансион «Золотой петух» слушает, ответил неторопливый и любезный мужской голос.
— Извините, — сказал Каттани, — я собираюсь к вам приехать. Вы не были бы так добры уточнить адрес?
— Мы находимся в Белладжо, Озерная набережная, 76.
— Большое спасибо.
— Вы хотите заказать номер?
Каттани, не ответив, дал отбой. Потом сразу же набрал другой номер. Он звонил Берту. Услышав, что на другом конце провода сняли трубку, он спросил:
— Синьор Бруски дома?
Эта был сигнал, означавший необходимость немедленно встретиться.
Он подождал американца на улице.
— Отвези меня в Белладжо, на озеро Комо.
Он говорил таким властным тоном, что американец не решился даже спросить о причине этой неожиданной поездки за город. Повертел полдоллара, опустил монету в карман и, включая зажигание, сказал:
— О'кей, о'кей, амиго. — Его испанский то и дело давал о себе знать.
Владелец пансиона «Золотой петух» оказался точно таким, каким Каттани его и представлял, услышав голос по телефону: спокойным, добродушным толстяком Но когда понял, зачем они приехали, то сразу стал держаться настороженно.
— Да, — сказал владелец пансиона, — он действительно у меня работал. Официантом. Поверьте мне, хороший парень. простой и честный. Когда я увидел по телевидению, что он приставил пистолет к головке этой несчастной девочки, сразу позвал жену: иди, иди сюда, погляди на Пьеро, да спаси его господи. И она тоже открыла от удивления рот: «Да неужели такое возможно?»
Тем временем подошла его жена. Это была полная женщина, руки она держала сложенными на животе и, кивая головой, поддакивала каждому слову мужа.
— Я до сих пор не в силах поверить, — жалобным голосом сказала она, — такой славный парень.
— Мне бы взглянуть на его комнату, — попросил Каттани.
Комнатка была маленькая, почти пустая. Из окна открывался вид на озеро, неподвижно застывшее, как огромное масляное пятно. По нему скользили несколько парусных лодок. Вдали виднелись отроги гор, покрытые тонкой завесой тумана.
Каттани заметил высовывающийся из-под кровати угол чемодана. В чемодане лежало то, что обычно хранится у одиноко живущего парня — трусы, свитер, пара порнографических журналов. Но внимание комиссара привлекла небольшая записная книжка.
— Он в ней все подсчитывал, — объяснил владелец пансиона. — Просто помешан на цифрах. Все записывает, каждый мелкий расход или получение. У него диплом бухгалтера.
— А вы знаете, что когда он держал девочку под дулом пистолета, он набирал ваш номер?
Толстяк весь побагровел.
— Уж не думаете ли вы?.. Помимо работы, меня с ним абсолютно ничего не связывало.
— Может, он хотел поговорить с Марией? — подсказала жена.
— Кто эта Мария? — спросил Каттани.
— Его подруга, — пояснил хозяин пансиона. — Она тоже тут работала. Убирала комнаты. Но как только с ним случилась эта беда, она исчезла.
Каттани продолжал листать книжечку, полную аккуратных столбиков цифр, разделенных по месяцам, а иногда и по неделям. Из книжки выпал вложенный в нее лист бумаги. Комиссар поднял его. Там был записан номер телефона, а рядом — цифра: пять миллионов.
Каттани показал листок американцу.
— Что ты скажешь?
Берт кинул на листок короткий профессиональный взгляд.
— Это запросто может быть сумма аванса за похищение. Дай-ка мне списать номер телефона. Я узнаю, кому он принадлежит.
В Милан они вернулись в послеобеденное время. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Каттани услышал, что кто-то спускается. Подняв глаза, он увидел ее.
— Ах! — воскликнула, сразу повеселев, Джулия. — Как хорошо, что ты пришел. А я уже собралась уходить. Увидела, что дверь твоей комнаты заперта, и подумала, ты съехал из пансиона.
— Нет, я не съехал. А что такое случилось?
— Я надеялась, что мне все же удастся уговорить тебя дать интервью.
Каттани улыбнулся.
— Когда ты вобьешь что-нибудь в свою хорошенькую головку, — ответил он, постучав согнутым пальцем по ее лбу, — то этого уже не выбьешь. Не так ли?
— Это у нас семейная черта. Таков мой дедушка. Замечательно симпатичный упрямец… — Она засунула руки в карманы жакета и смотрела на него с подкупающей нежностью.
Ну как тут можно отказать?
— Так где мы займемся этим интервью? — наконец сдался Каттани.
Девушка подпрыгнула от радости и удивления.
— Ты правда согласен? Не отказываешься? Ах, это для меня просто великий день! Едем.
Она взяла его за руку и увлекла к своей машине.
— Если мы поторопимся, то успеем передать твое интервью в прямом эфире в сегодняшнем вечернем выпуске новостей.
Перед телевизионной камерой Каттани заговорил спокойно и уверенно. Он говорил, глядя прямо в объектив, словно желая покрепче вбить в головы телезрителям свои слова.
— Я согласился ответить на некоторые вопросы, — начал он, — конечно, не для того, чтобы делать себе рекламу.
— Комиссар, — перебила его Джулия, — речь идет не о рекламе. Вы уже давно боретесь против преступных кланов, рискуя собственной жизнью. И два дня назад вы без колебаний вновь подвергли ее опасности, освободив похищенную девочку. Я думаю, всем будет интересно услышать, как живет такой смелый человек, как вы.
— Я не дрожу от страха. Об этом я хочу сказать со всей откровенностью, — страх меня не мучает. Конечно, моя жизнь не из приятных. У меня всегда наготове пистолет, часто даже ночью держу его под подушкой.
— У вас, наверное, много врагов?
Каттани выпрямился в кресле. Еще пристальней уставился в телекамеру. Он словно ожидал этого вопроса. И теперь особенно тщательно подбирал слова для ответа. Наконец, он произнес:
— Да, врагов хватает. Это люди, которые были уверены, что согнут меня в бараний рог, но это им не удалось. Это видные деятели, желавшие меня купить, но не преуспевшие в этом, потому что деньги меня не интересуют. Всем этим господам я хочу сейчас, пользуясь телеэкраном, сказать о том, что, не дрожа от страха, я ожидаю подосланных ими убийц, Пусть присылают своих киллеров: я живу здесь, в Милане, в пансионе «Куадранте».
Один из зрителей, слушавших интервью, ловил каждое слово Каттани с особым интересом. Он даже подскочил от изумления. Это был Лаудео. Лежа на койке в своей камере, он включил телевизор, чтобы посмотреть последние известия. Он никак не мог предполагать такой сюрприз. С каждой фразой Каттани росла его тревога. Вдруг он понял, что комиссар говорит, обращаясь именно к нему.
— Что касается вашего вопроса о врагах, — отчетливо произнес Каттани, — то позвольте мне адресоваться, в частности, к одному из них. Я хотел бы напомнить, что истекает срок, который я дал ему для ответа. Для ответа, который очень важен. Кроме того, я хочу назвать один телефонный номер. Не сомневаюсь, что при этом ему многое станет ясно.
Каттани вынул из кармана листок бумаги, найденный в пансионе на озере.
— Вот этот телефон: 697-43-57.
Если бы Каттани имел возможность наблюдать реакцию Лаудео на это, то понял бы, что попал в цель. Лаудео в ярости швырнул блок дистанционного управления в экран телевизора. Телевизор сломался — сначала закашлял, потом погас, рассыпав сноп ослепительных искр.
Привилегированный заключенный обезумел от страха. Этот телефонный номер, так отчетливо произнесенный Каттани, грозил всерьез впутать его в дело о похищении девочки. Он принадлежал одному из его дружков, которому Лаудео отдавал приказы через адвоката Дилетти.
Вне себя, он принялся барабанить кулаком в дверь, пока не прибежал охранник.
— Пошлите телеграмму моему адвокату. Пусть немедленно ко мне приедет.
Шантаж
Интервью закончилось, и Джулия пошла провожать Каттани к выходу
— Ты был на высоте, — шепнула она чуть ли не робко, — но говорил такие вещи, что меня мороз по коже подирал.
Он сделал вид, что не придает интервью особого значения. Просто воспользовался возможностью кое-что сказать тому, кто должен понять ему адресованное. Один из приемов в работе. Джулия как журналистка послужила лишь инструментом. Иногда случается. Таковы правила игры. Словно прося извинить, Каттани обещал зайти проведать маленькую Грету, как только выдастся свободная минутка.
То, что он вспомнил о девочке, тронуло Джулию
— Ты знаешь, она спит в объятиях с твоей куклой.
— Очень рад. Грета замечательная девчушка. Наверное, твои родители глубоко переживают, что она растет такой болезненной.
— Еще бы! Возможно, именно из-за этого и испортились отношения у отца с матерью. — Джулия вздохнула. — Что поделаешь. Ну вот, теперь я и на тебя нагоню тоску. — Вдруг она порывисто взяла его под руку — А ведь я хотела пригласить тебя ужинать.
Коррадо внезапно ощутил странное удивление. Впервые в ней заметил то, что мужчина видит в женщине — веселую жизнерадостность, потребность в нежном внимании.
