Хищный зверь - Вито Франкини
— Кармен, ну скажи, что она сдалась!
Та расплылась в улыбке диаметром не меньше полметра и судорожно кивнула. А счастье так и брызгало у нее из всех пор.
— Она ушла из дома? Все-таки решилась?
Глаза Кармен недоверчиво расширились. Сабина с чисто женской гибкостью избавила ее от самой трудной части разговора и ловко сняла с нее этот груз:
— Кармен, подружка моя, я с первого взгляда на твою милую мордашку поняла, что ты принадлежишь к неприятельской команде. И знаю, что в тот вечер ты наконец отважилась мне об этом сказать. Я тебя понимаю, и я на твоей стороне. Отбрось все помехи, не смущайся и напрямую перейди к важной части разговора.
Лейтенант карабинеров улыбнулась, и на миг в ее глазах блеснули слезы. Она была растрогана и никак не могла начать, но понимала, что с Сабиной не нужны ни расшаркивания, ни изъявления благодарности. Они просто посмотрели друг другу в глаза, и этого хватило. Наконец Кармен набралась смелости и стала рассказывать. Стефания, полковник войсковой медицинской службы, с которой они познакомились на медицинской комиссии, после долгого периода нерешительности, тайных свиданий, временных расставаний и стремительных поворотов то в ту, то в другую сторону, наконец решилась оставить мужа и двоих детей, чтобы быть с ней.
— Так это же чудесно!.. А он что, морочит ей голову?
— Еще бы! Это главная проблема. И она сводит меня с ума в буквальном смысле этого слова. Есть риск, что вообще все рухнет.
— И он… применяет силу? Стефания в опасности?
— Нет, силу он никогда не применял. Но он ее преследует, мучает, грозится покончить с собой, и Стефания боится. Она ночует в казарме, в Челио, а с детьми видится украдкой, чтобы не столкнуться с ним.
Чтобы понять, как помочь подруге, Сабина быстро начала соображать, задействовав одновременно и основные понятия, и те, что отступают от общепринятых канонов. Но тут возник вопрос, какие средства применить, учитывая косность мышления военного сословия в некоторых вещах и статус обоих супругов. Муж Стефании вращался в политических кругах, а потому был постоянно на виду в столице. Исходя из всего этого, Сабина выбрала канал, который будет надежнее, и напомнила Стефании о Нардо, том самом парне, который выскочил, как чертик из табакерки, в ходе расследования убийства-самоубийства в Париоли. Рассказала и о своей «побочной деятельности», которая за последние месяцы их сблизила. Кармен его прекрасно помнила и записала номер его телефона, чтобы сообщить Стефании, если будет необходимо. Ее тоже одолевало любопытство: неужели это тот самый таинственный человек, о котором Сабина писала в эсэмэсках и который перевернул ее жизнь?
— Тот самый.
— Ну, ясно… если ты говоришь о нем с таким выражением… А он, случаем, не козел какой-нибудь? Он тебя не обижает? А то ведь и убить могу!
— Да нет, при чем тут это… Нардо просто… он другой.
— Что ты хочешь этим сказать?
Сабина быстро объяснила, в чем необычность этого человека, прибегая к интимным деталям только при крайней необходимости. Кармен, похоже, искренне заинтересовалась и старалась, насколько это возможно, погрузиться в мир, который при взгляде издалека было трудно понять во всей его многогранности.
— Значит, прошу прощения за прямоту, он трахает тебя и половину женщин, которым помогает?
— Звучит это действительно грубо, но должна признать, что это так.
— Нет, но это же неприемлемо! Это просто неприемлемо.
— Ну, уж таков он есть. У него свой, очень глубокий и непоколебимый взгляд на все любовные дела. Правда, он не признает понятия «любовь» и старается не употреблять его в разговоре. И я, помимо воли, вынуждена с ним соглашаться. Он всегда одерживает верх, он всегда оказывается прав…
— Что ты такое говоришь?
— Говорю, что всего одно распроклятое крохотное сообщение вычеркнуло из моей жизни Роберто. Он больше никак не дал о себе знать, а главное — благодаря тем умозаключениям, через которые Нардо буквально провел меня за руку, я больше не ощущаю, насколько мне его не хватает. Он без труда сбил с Роберто всю спесь, и тот «сдулся». Это феномен, поверь мне, Кармен. За те несколько месяцев, что я провела бок о бок с ним, я видела, как он распутывает сложнейшие ситуации. Он дни напролет проводит с женщинами разных типов личности, объясняя им, как надо и как не надо обращаться с мужчинами, которые им досаждают. Он трактует всех этих мужиков, как деревянных кукол. Когда же что-то не получается, потому что порой женщина просто не может справиться сама, Нардо вмешивается лично, и там, где он прошел, трава больше не растет. Поверь мне, я не какая-нибудь восторженная дамочка, и говорю только о том, что видела собственными глазами.
— Я поняла. Но ведь потом он их трахает! Кто он, жиголо?
— Даже и близко нет. На вид он больше напоминает священника. У него потрясающая фигура, и теперь я воспринимаю его как самого красивого мужчину в мире… но это, конечно, не так. И потом, он всегда так вежлив, так нежен… Ну да, я понимаю, что похожа на чокнутую.
— Да нет, Сабина, ты вовсе не похожа на чокнутую. Ты просто влюблена.
— Вот черт… но я не хочу казаться девицей, которая гоняется за ускользающим кумиром. Я уже взрослая, Кармен и умею себя контролировать. И я уже научилась разбираться в собственных чувствах.
— Не сомневаюсь. Но почему именно он? Объясни мне, я пойму.
— Потому что, что бы со мной ни происходило, хорошее или плохое, мне не терпится рассказать ему. Потому что, если я узнаю что-то интересное в разговоре с кем-нибудь, мне хочется узнать, что об этом думает он. Потому что все, что он думает, если и не совпадает с моими мыслями, что иногда случается, становится для меня озарением. Потому что он никогда не бывает вульгарен, всегда вежлив и не злоупотребляет превосходными степенями. Потому что он тоже хочет услышать мое мнение обо всем и умеет молчать, а молчать вместе с ним — такая же радость, как и разговаривать. Мы часами занимается и тем, и другим. И еще — он прекрасен в постели, он весь отдается чувству и сморит мне прямо в глаза. Потому что он слушает красивую музыку и умеет мне о ней рассказать. Потому что, когда я предлагаю послушать то, что нравится мне, он слушает с удовольствием, хотя я прекрасно
