Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё

Монссон окинул взглядом весь этот беспорядок, который, судя по всему, был здесь привычным. Потом он с любопытством посмотрел на молодого человека в кровати.

– Не обращайте на него внимания, – сказала женщина. – Он не сможет понять, о чем мы говорим. Но если он вам мешает, я могу его выставить.

– Он мне вовсе не мешает, – возразил Монссон.

– Тебе лучше уйти, беби, – решила Надя.

Молодой человек встал, поднял с пола брюки цвета хаки, надел их и вышел.

– Чао! – сказал он на прощание.

– Он забавный, – лаконично заметила женщина.

Монссон бросил робкий взгляд на скульптуру. Она изображала пенис в состоянии эрекции, из которого во все стороны торчали шурупы и куски ржавого железа.

– Это всего лишь модель. В действительности он должен быть высотой сто метров. – Женщина озабоченно нахмурилась. – Он не вызывает у вас отвращения? – спросила она. – Как вы думаете, его кто-нибудь купит?

Монссон подумал о произведениях монументального искусства, украшающих его родной город.

– Да, – ответил он. – Почему бы и нет?

– Что вы знаете обо мне? – спросила она, с блеском садистского наслаждения в глазах втыкая еще один кусок железа в скульптуру.

– Очень мало.

– Здесь нечего знать. Я живу в этом городе уже десять лет и делаю такие скульптуры. Но я никогда не стану знаменитой.

– Вы знакомы с Бертилем Олафссоном?

– Да, – спокойно ответила она. – Знакома.

– Вам известно, что он умер?

– Да. В газетах много писали об этом несколько месяцев назад. Так вы здесь именно поэтому?

Монссон кивнул.

– Что вы хотите выяснить?

– Все.

– Это слишком много, – сказала она.

Наступило молчание. Она взяла деревянную колотушку с короткой рукояткой и несколько раз без заметного эффекта ударила по скульптуре. Потом потеребила вьющиеся светлые волосы, опустила голову и, нахмурившись, уставилась на свои ноги. Выглядела она вполне привлекательно. В ней была та спокойная, уверенная зрелость, которая так нравилась Монссону в женщинах.

– Хочешь со мной переспать? – внезапно спросила она.

– Да, – сказал Монссон. – Почему бы и нет?

– Отлично. Потом будет легче разговаривать. Открой комод и возьми с верхней полки две чистые простыни. Я запру входную дверь и вымоюсь. Брось грязное белье в корзину вон там.

Монссон взял свежие простыни и застелил постель. Потом сел на кровать, выплюнул на пол свою зубочистку и начал расстегивать рубашку.

Она прошла через комнату. На ногах у нее были шлепанцы на деревянной подошве, через плечо переброшено полотенце. Насколько он смог заметить, у нее не было шрамов на руках и бедрах, а также каких-либо особых примет на теле.

Принимая душ, она пела.

Телефон зазвонил в три минуты девятого, в пятницу, двадцать шестого июля. С самого утра стояла сильная жара. Войдя в кабинет, Мартин Бек сразу же снял пиджак и начал подворачивать рукава рубашки. Он поднял трубку и сказал:

– Бек слушает.

– Это Монссон. Привет. Я нашел ту женщину.

– Отлично. Где ты сейчас находишься?

– В Копенгагене.

– Что тебе удалось выяснить?

– Довольно много. Например, Олафссон был здесь седьмого февраля вечером. Но по телефону рассказывать слишком долго.

– Тебе, наверное, стоит приехать к нам.

– Да, я тоже так думаю.

– Ты можешь взять с собой женщину?

– Думаю, она вряд ли согласится. К тому же в этом нет необходимости. Я уже с ней побеседовал.

– Когда ты нашел ее?

– В прошлый вторник. У меня хватило времени на разговоры с ней. Я сейчас поеду в Каструп и первым же рейсом вылечу в Арланду[47].

– Хорошо, – сказал Мартин Бек и положил трубку.

Он задумчиво поглаживал подбородок. Монссон явно чего-то недоговаривал и к тому же сам, добровольно, вызвался приехать в Стокгольм. Наверное, он в самом деле кое-что обнаружил.

Монссон приехал в управление на Кунгсхольмсгатан в час дня, загорелый, спокойный, в хорошем настроении. Одет он был довольно легкомысленно: сандалеты, брюки цвета хаки и клетчатая рубашка навыпуск.

Женщины с ним не было, однако в руке он держал кассетный магнитофон, который поставил на стол. Потом огляделся вокруг и сказал:

– Ого, сколько вас… Привет! Добрый день.

Он позвонил из Арланды полчаса назад, и за это время в кабинете успели собраться все известные ему детективы: Хаммар, Меландер, Гунвальд Ларссон, Рённ. Плюс группа поддержки с Вестберга-алле: Мартин Бек, Кольберг и Скакке.

– Вы что, решили устроить мне овацию?

Мартин Бек отвратительно себя чувствовал, когда оказывался в толпе. Его поражало, как удается Монссону, который был на два года старше его, выглядеть таким уравновешенным и довольным.

Монссон положил ладонь на магнитофон и сказал:

– В общем, так. Женщину зовут Надя Эрикссон. Ей тридцать семь лет, и она скульптор. Родилась и выросла в Арлёв, но больше десяти лет живет в Дании. Арлёв – это деревушка под Мальмё.