Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё - Пер Валё

– Вы видели кого-нибудь из его друзей?

– Похоже, у него их вообще не было, – покачал головой капитан Блом. – Он всегда вел себя тихо, и никто никогда не навещал его. Довольно странно, но один из его знакомых пришел к нему в то самое утро. Какой-то оборванец. Я как раз выносил мусор, «скорая помощь» уже уехала и полицейские тоже ушли. Ну так вот, смотрю, этот мужчина звонит в его квартиру. Я поинтересовался, кто ему нужен, и, когда понял, что он близкий знакомый Карлссона, рассказал ему, что произошло. Я еще посоветовал ему сходить в полицию и узнать подробности.

– Вы сообщили ему, что Карлссон совершил самоубийство?

– Ну… Я сказал, что он умер и что здесь была полиция.

Когда Мартин Бек вернулся на Вестберга-алле, то уселся за письменный стол, закурил и после долгих раздумий позвонил Хаммару.

– Эта история с каждым днем становится все более и более загадочной, – сказал Хаммар. – Будет счастьем, если тебе удастся найти человека, имеющего отношение к ней и оставшегося в живых. Ты сделал какие-нибудь выводы? И почему тот самоубийца записал твое имя в блокноте?

– Я полагаю, Карлссон, Олафссон и Мальм являлись членами одной… ну, скажем, банды. И Карлссон почему-то захотел выйти из игры. Он решил позвонить в полицию и записал мое имя, потому что слышал обо мне. Потом он передумал. Не знаю, какие функции он выполнял в банде. Как тебе моя версия?

– Она похожа на детскую сказочку, – заявил Хаммар. – У нас есть трое мертвых мужчин. Один убит, другой убит и одновременно совершил самоубийство, и еще один просто совершил самоубийство. Чем ты можешь объяснить этот суицидальный психоз?

Мартин Бек вздохнул.

– Думаю, Мальм начал нервничать и в конце концов пошел к Карлссону спросить, не знает ли тот, куда подевался Олафссон. Услыхав, что Карлссон умер, Йёран решил покончить с собой.

Несколько секунд было тихо.

– Ладно, – сказал Хаммар. – Возможно, ты и прав. Но я не помню дела, в котором было бы так много «если» и «однако», а также «возможно» и «вероятно». У нас слишком мало достоверной информации. Придется снова устроить совещание. Я назначу время и позвоню тебе. – Он положил трубку.

Мартин Бек сидел, держа руку на трубке, и думал о том, что скажет Кольберг. Когда Бек уже собирался набрать номер, телефон зазвонил.

– Бинго![45] – произнес Кольберг.

– Что? – спросил Мартин Бек.

– Ответ из Интерпола. Отпечатки пальцев Ласаля.

– Ух ты черт! Ну?

– Они идентифицировали отпечаток большого пальца, но Альфонс Ласаль им неизвестен.

– Кому же в таком случае он принадлежит?

– Погоди секундочку. У этого человека много псевдонимов. Французской полиции известны следующие: Альбер Корбье, Альфонс Беннет, Самир Риффи, Альфред Лаффи, Огюст Кассен и Огюст Дюпон. Остальные имена они пришлют позже. Точно они не знают, кто он такой, но полагают, что у него ливанское подданство, а в последнее время он жил главным образом во Франции и Северной Африке. Они считают доказанным, что ранее он состоял в ОАС[46]. Его подозревают в целом ряде преступлений или соучастии в преступлениях. Транспортировка наркотиков, контрабанда валюты и многое другое, в том числе убийство.

– И его никогда не удавалось схватить?

– Очевидно, нет. Похоже, он настоящий дьявол. Судя по всему, он меняет паспорта, имена и гражданство чаще, чем нижнее белье, и у них до сих пор нет против него надежных доказательств.

– Описание имеется?

– Да, но тут не так все просто. Они прислали одно, но говорят, не совсем точное. Очень мило с их стороны. Ага, вот оно. Так, возраст около тридцати пяти, рост метр семьдесят пять, вес шестьдесят пять килограммов, черные волосы, хорошие зубы, погоди… это по-французски и у меня не было времени перевести… густые прямые брови, слегка крючковатый нос с маленьким, едва заметным шрамом на левой ноздре, других физических дефектов или особых примет не имеется.

– Да, это описание хорошо подходит к Ласалю. Они, естественно, не знают, где он находится в настоящее время?

– Нет. Я тебе сейчас перезвоню. Мне нужно перевести и записать.

Мартин Бек остался сидеть с трубкой в руке. Положив ее, он вспомнил, что не успел сказать Кольбергу об Эрнсте Сигурде Карлссоне.

Монссон приехал в Копенгаген во вторник утром, двадцать третьего июля. Он торопился и поэтому решил воспользоваться паромом на воздушной подушке. Паром назывался «Летучая рыба» и пересекал пролив точно за тридцать пять минут. Точность оказалась его единственным достоинством. В нем болтало, как в самолете, к тому же Монссону не досталось места у окна, откуда, по крайней мере, можно было глядеть на воду.

Если говорить о Дании, то здесь международные связи Монссона были просто на высоте. Он быстро покончил с пограничными формальностями и направился прямо к инспектору полиции Могенсену.

– Привет. Я разыскиваю женщину, но не знаю, как ее зовут.

– Привет, – сказал Могенсен. – Как она выглядит?

– У нее коротко стриженные вьющиеся светлые волосы и голубые глаза. Крупные черты лица, большой рот, хорошие зубы, ямочка на подбородке. Рост примерно один метр семьдесят сантиметров, широкие плечи и бедра, тонкая талия. Сильные короткие ноги и красивые икры. Лет ей приблизительно тридцать пять. Шведка. Наверняка из Сконе, возможно, из Мальмё.

– Звучит восхитительно, – заметил Могенсен.

– Не уверен. Обычно она носит длинные темные