Хищный зверь - Вито Франкини
— Но у Мусти страха нет.
— Я ранен и потоплен. Мусти боится последствий того зла, которое творит, как только встал на ножки? Нет! Уверяю тебя, единственная, кто боится, — это Катерина. Как это ни абсурдно, но она его любила. Ей очень дорого стоило донести на него. Конечно, она добилась какого-то результата, но ровно через десять минут после его досрочного освобождения «кто-то» поджег у нее в доме домофон, проткнул шины у мопеда, исцарапал машину… Мне продолжать?
— Не надо. Кроме всего прочего, Мусти, с его досрочным освобождением, повинен в том, что несколько дней назад вырвал из моих объятий весьма интересного мужчину, с которым я целовалась. В общем, если ты хочешь, чтобы я его возненавидела, можешь больше о нем не говорить, он и так меня уже достал…
Нардо этот неожиданный короткий спич поразил, и он рассмеялся, тряхнув головой. Сабина обожала вот так выбивать его из колеи, и теперь они уже хохотали вместе. Все сомнения и подозрения в отношении Нардо улетучились. Так неизбежно случалось всякий раз, когда она вступала в прямой контакт с его необыкновенной природной силой. Пока он тихонько бормотал сквозь смех, осмысливая оборот «весьма интересный», Сабина продолжила:
— Ну ладно, так что мы собираемся сделать? Исцарапать ему машину?
— Уже сделано.
— Как так: уже сделано?
— Пока дожидался тебя, я без дела не сидел. Когда он вернется домой, то обнаружит там множество сувениров. Они будут десертом в том обеде, что я ему сегодня приготовил…
— То есть ты хочешь сказать, что уже наделал ему пакостей?
— Да ладно тебе, Сабина, не изображай из себя блюстителя порядка. Все это идет немного вразрез с уголовным кодексом, и ты это хорошо знаешь. Ты ведь прочла в досье Мусти, какие штуки он вытворял с этой бедной девушкой, так что не надо читать мне мораль, пожалуйста. Скажу тебе больше: если он решит подать жалобу, я дам тебе ее на подпись, если хочешь, а потом отдамся в руки правосудия и сам оплачу причиненный ущерб. По крайней мере, не надо будет иметь дело с мировым судьей.
— Ты псих. Я не могу даже сказать тебе, что сама на тебя пожалуюсь, потому что без заявления это не положено.
— Думаешь, я вчера родился? Если хочешь позволить таким кретинам, как Мусти, издеваться над нашей системой, — валяй. Только я этого не позволю. Я готов принять все последствия своих действий, как делал всегда. А сегодня я осуществил на практике то, чего вы, люди в форме, сделать не смогли бы, даже если б и захотели. Я предпринял единственную действительно эффективную меру в отношении голых обезьян. Если тебе это не по вкусу, я тебя понимаю. Возьми другую машину и оставь мне эту. Я все улажу, и мы увидимся позже у меня дома, без всяких обид.
Честность и сдержанность, которые чувствовались в его словах, обыкновенно создавали впечатление, что он тверд и неприступен.
Но на этот раз казалось, что Нардо занялся этим делом исключительно из сострадания, учитывая, что на последней странице досье Катерины не было ни одного значка, выставленного авторучкой. Сабина, чувствуя себя виноватой, что повела себя как инквизитор, решила расспросить его на эту тему, а заодно и получить доказательство его правоверности.
— Ну хорошо, Нардо. Прошу прощения, что проявила излишнюю дотошность. Жизнь любит устанавливать приоритеты, и ты, несомненно, делаешь доброе дело. Но ты платил Катерине?
— Ей — нет. Я оказал услугу моему приятелю карабинеру. Он молодец, во все вкладывает душу, а потому вполне ее заслужил.
— А… ну, как бы это сказать… ты что-нибудь с ней проделывал?
— Нет, даже и не думал. Она слишком молода для меня. Хотя, не отрицаю, мне случалось «проделывать» это с ее ровесницами — разумеется, только по их инициативе. Но не с Катериной. А почему ты спрашиваешь?
Такое огромное количество честности и искренности в одном человеке — и, если уж совсем начистоту, в мужчине с железным прессом — всякий раз повергало Сабину в прах, без малейшей возможности из него восстать.
Ей это показалось почти абсурдным, но она вдруг заметила, что хотела бы увидеть его в деле в это утро, а еще больше — вечером, и, пожалуй, у него на диване, рядышком с ней. Она не ответила на вопрос, затормозив у бровки, когда Мусти, ехавший впереди, остановился возле желтых домиков, стоящих рядком.
Нардо сделал ей знак повернуть налево.
— Ну вот. Пусть теперь займется стряпней. А минут через десять я предупрежу Катерину и велю ей выйти. А тем временем угощу тебя кофе в компенсацию за признание в плутовстве. Тут за углом есть бар.
— Ну, уж это как минимум…
* * *
Сидя перед дымящейся чашкой кофе с пирожными «Поцелуй дамы», Сабина дала Нардо время встретиться с Катериной и проинструктировать ее. Его бывший школьный приятель, высокий и представительный, согласился сыграть роль жениха Катерины утром в воскресенье. Они должны были выйти вместе и поехать на его машине в большой торговый центр «Рома Норд», минутах в десяти отсюда. Когда Нардо положил свой мобильник на столик, что делал очень редко, она попыталась прозондировать один из тех уголков его души, где очень охотно поселилась бы на неопределенное время, но которые он держал запертыми на ключ.
— Нардо, могу я задать тебе один очень личный вопрос?
— Хоть два, моя прекрасная дама.
— Когда ты почувствовал свое призвание?
Он взглянул на нее очень пристально и серьезно. Потом немного смягчился:
— Ты имеешь в виду желание делать ту работу, которую ты хотела бы делать, но не можешь?
— Можно и так сказать. Желание делать добро, защищать слабых, даже рискуя собой, и сильно рискуя…
— Когда заметил, что я — один из немногих, кто понимает, как работают определенные вещи, если ты согласна
