Фридрих Незнанский - Молчать, чтобы выжить
— Спрячь ствол, он не понадобится, — скомандовал Александр Борисович.
Яковлев послушно запихал «макаров» обратно в кобуру. Войдя вместе с Турецким в залитую светом комнату, он сразу увидел лежащего на полу человека. Турецкий опустился на корточки, вынул из кармана складной нож и перерезал веревки, связывающие узнику руки. Тот громко застонал от боли. На лысом черепе человека краснела глубокая ссадина. Воротник синего халата был залит кровью.
— Череп вроде цел. Значит, жить будет, — вынес свое резюме Володя Яковлев.
— Чего стоишь как столб? Помогай! — раздраженно скомандовал ему Александр Борисович.
Вдвоем они осторожно перевернули узника на спину. Тот опять застонал, затем открыл глаза и с ужасом уставился на Турецкого.
— Мы из милиции, — сказал ему Александр Борисович. — Вы Павлюков?
— Д-да…
— Где Камакин?
— Ка… Ка… — забормотал лысый человек.
— Камакин! Где он? — повторил свой вопрос Турецкий.
Лысый человек поморщился от боли, затем снова разлепил спекшиеся губы и тихо пробормотал:
— Наверно, уехал.
— Куда?
— Я… не знаю.
— «Осмий» у него?
— Да, — ответил лысый узник. В глазах его появилось удивление. — А откуда вы…
— Неважно. Володь, вон там, у спиртовки, лежит аптечка. Подай-ка ее сюда. И вызвони мне Грязнова. Да быстрее же!
Яковлев кинулся за аптечкой.
Пока Александр Борисович обрабатывал ученому ссадину, Володя Яковлев набрал номер телефона Вячеслава Ивановича Грязнова. Тот долго не брал трубку. Наконец сонный, недовольный голос произнес:
— Алло.
— Вячеслав Иванович, это Яковлев.
— Да ну? А ты знаешь, который сейчас час, Яковлев?
— Разумеется. Передаю трубку Турецкому.
Александр Борисович прижал трубку плечом к уху и показал Володе глазами на раненого ученого. Тот кивнул и взялся за бинт.
— Слава, привет! Просыпайся скорей! Ты мне нужен если не свежим, то хотя бы бодрым!
— Саня, какого черта? Что стряслось?
— Я в лаборатории Камакина. Здесь у меня избитый профессор Павлюков. Вице-мэр Камакин смылся и прихватил с собой «осмий».
— Что прихватил?
— «Осмий-187!» Помнишь, я тебе рассказывал?
— А, да-да, — проснулся наконец Грязнов.
— Думаю, наш вице-мэр двинулся к границе. Возможно, у него есть паспорт на чужое имя. Нужно его срочно перехватить! — Турецкий повернулся к профессору: — Давно он уехал?
— Вечером, — пробормотал тот. — Часов в семь.
— Черт, сейчас уже час ночи. Он едет пять часов!
— Хреново, — сказал Грязнов. — А ты уверен, что он не вылетел самолетом?
— Это вряд ли. Слишком большой риск — регистрация и все такое. Скорей всего, он попытается перебраться через границу в частном порядке. Кстати, «лексус» Камакина стоит во дворе.
— У него «Жигули», — еле слышно проговорил профессор.
— Что? — бросил на него взгляд Турецкий.
— Я слышал, как он разговаривал по телефону… Он взял у кого-то «Жигули». Думаю, чтобы не привлекать внимания. Кажется, он назвал его Борцов… Тут где-то рядом его дом…
— Слава, — опять заговорил в трубку Александр Борисович, — пробей мне такую фамилию — Борцов. От слова «борец». Имя не знаю. Живет в Сосновке-один. У него должна быть машина «Жигули». Нужны описание и номер этой машины.
— Сань, на дворе час ночи, — неуверенно произнес Вячеслав Иванович. — Все спят.
— Ну так разбуди! — разозлился Турецкий. — Дело государственной важности!
— Не кричи. Я же не отказываюсь. Просто мы можем не успеть. Сам знаешь, как делаются такие дела. Пока все согласуется, пройдет уйма времени.
Лицо Турецкого потемнело.
— Ты прав, — сухо сказал он. — Ладно, действуй по своим каналам, а я попробую обратиться в самую высшую инстанцию.
— К президенту, что ли? — с иронией поинтересовался Грязнов.
— Что-то вроде. Ладно, не время трепаться. Поднимай своих. До связи!
Александр Борисович нажал на кнопку «отбой». Нахмурил брови и посмотрел, как лихо Яковлев перевязывает окровавленную лысину физика. Володя перехватил его взгляд и вежливо заметил:
— Вряд ли вам удастся дозвониться до президента.
— Умные вы все, — нервно дернул уголком рта Турецкий, — когда не надо.
— Зря вы так, — пожал плечами Яковлев.
Александр Борисович снова взялся за телефон.
Несмотря на поздний час, министр внутренних дел России Ахмет Фарукович Мургалиев сидел за письменным столом и просматривал графики и отчеты за последнюю неделю. Когда на столе зазвонил дорогой, сделанный под старину и инкрустированный серебром телефон, он вздрогнул о неожиданности. Взял трубку и, покосившись на дверь спальни, за которой спала жена, тихо сказал:
— Мургалиев слушает.
— Алло, Ахмет Фарукович, здравствуйте! — услышал он слегка запыхавшийся и вроде бы знакомый голос.
— Здравствуйте. С кем имею честь?
— Старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий.
— Александр Борисович? Как же, помню. — Мургалиев глянул на часы. — Что случилось?
— Ахмет Фарукович, я звоню по поручению заместителя генерального прокурора Меркулова. Нам срочно нужен вертолет.
Лицо министра вытянулось от изумления, однако голос остался спокоен.
— Полвторого ночи?
— Я бы не стал вас тревожить по пустякам, — ответил Турецкий. — Тем более в такое время. Дело очень серьезное.
— Обрисуйте вкратце.
— В сторону границы на машине едет особо опасный преступник. Он везет стратегически важный материал, полученный в частной лаборатории, чтобы продать его иностранным клиентам.
— Что за материал?
— Редчайший изотоп «осмий-187».
Мургалиев нахмурился.
— Никогда не слышал.
— Я и сам узнал о нем лишь на прошлой неделе. Достаточно сказать, что на основе «осмия» можно изготавливать ядерные источники постоянного тока в бортовых космических системах. Один грамм этого вещества стоит около четверти миллиона долларов.
— Гм… Информация точная?
— Из первых рук! Мы задержали профессора Павлюкова, который получил этот изотоп в лабораторных условиях. Он все и рассказал.
— Ясно. — Мургалиев потер пальцем лоб и еще больше нахмурился. — Что ж, вертолет будет. Вы известили еще кого-нибудь?
— Да. Генерал-майор Грязнов уже поднял своих сотрудников.
— Ясно. Вертолет вылетит немедленно. Диктуйте, где вас забрать?
Турецкий продиктовал адрес.
— Оставайтесь на месте и ждите. Я отдам распоряжение.
— Спасибо, Ахмет Фарукович.
— Не за что. Успеха!
5
Ночь была темная и сырая. Турецкий, подняв воротник куртки, подошел к остановленному «жигуленку», включил фонарик и осветил лицо водителя. Худые щеки, крючковатый нос, светлые, злобно сверкающие глаза.
— Здравствуйте, Лев Анатольевич! — поздоровался Турецкий.
Водитель болезненно сощурился:
— Какого черта? Уберите фонарь!
Александр Борисович отвел луч фонарика от лица Камакина. Тот посмотрел на него из-под нахмуренных бровей.
— А разве мы с вами… — недружелюбно заговорил он, но осекся. — Постойте, а ведь я вас знаю. Вы следователь, да? Если не ошибаюсь, Персидский? Я правильно произнес вашу фамилию?
— Почти, — усмехнулся Александр Борисович. — Правильнее будет Турецкий.
— Пардон, не хотел вас обидеть.
— Ничего, переживу. Выйдите, пожалуйста, из машины.
По лицу Камакина пробежала нервная судорога.
— А что случилось? — поинтересовался он, стараясь говорить спокойным, властным голосом.
— Обычная процедура, — спокойно ответил Турецкий. — Ваша машина должна пройти досмотр.
Даже в зыбком свете уличного фонаря было видно, как Камакин побледнел. Под глазами его резко обозначились темные тени.
— А может, обойдемся без этой маленькой формальности? — с нервной улыбкой произнес Камакин. — Честно говоря, я очень устал. В самом деле, Александр Борисович, не думаете же вы, что вице-мэр Москвы будет везти какую-нибудь контрабанду!
— Даже вице-мэр — человек, и ничто человеческое ему не чуждо. — Турецкий вновь направил лучик фонарика в лицо Камакину. — Выйдите из машины.
— Хорошо, — медленно произнес Камакин. — Но можно одну реплику?
— Попробуйте, — кивнул Александр Борисович.
Камакин вперил мрачный взгляд в лицо Турецкого. Жестокие глаза его были похожи на осколки стекол, покрытые изморосью.
— Не хочу вас стращать, но я человек, имеющий большое влияние, — жестким, властным голосом произнес Камакин. — Если захочу, чтобы у вас были неприятности, они у вас будут. Понимаете, о чем я?
— Это все? — невозмутимо поинтересовался Турецкий.
— Все.
— Выходите из машины!
Камакин обвел воспаленным взглядом милиционеров, перевел взгляд на дорогу и крепче сжал в пальцах руль.
