Обманщики - Эван Хантер
Допрос начался в 4:32 утра.
К этому времени техник установил видеооборудование и был готов записывать происходящее на плёнку. Техник уже записал сотни подобных допросов, и большинство из них ему откровенно наскучили до слёз. Время от времени попадалось что-нибудь сочное, например, парень, пускающий слюни, рассказывал, как ему понравилось пятнадцать раз ударить женщину ножом в левую грудь, а потом пить кровь из ее соска, что, по правде говоря, видеооператор тоже находил в некотором роде захватывающим. Но в большинстве случаев мотивы для убийства были обыденными, что, в общем-то, было неплохо, но не слишком захватывающе. Видеограф с трудом подавил зевок, когда Чарльз Перселл был приведён к присяге, ему ещё раз зачитали его права, а затем попросили для протокола назвать своё имя и нынешний адрес, который он назвал как Грэм-Лейн, 410 в Оутсвилле. Нелли вмешалась.
Вопрос: Мистер Перселл, насколько я понимаю, вы отказались от адвоката, это так?
Ответ: Мне не нужен адвокат.
Вопрос: Вы понимаете, не так ли..?
Ответ: Мне не нужен адвокат.
Вопрос: Не могли бы вы подтвердить для протокола, что вам были разъяснены ваши права на адвоката, вы отказались от него и теперь готовы отвечать на мои вопросы без присутствия адвоката?
Ответ: Да. Всё это подтверждаю. Давайте продолжим.
Вопрос: Мистер Перселл, где вы были вчера вечером около шести тридцати вечера?
Ответ: Я забирал свою невесту. Мы были...
Вопрос: Вашей невестой является...
Ответ: Регина Маршалл. Она живёт в доме 753 по Норт-Хастингс. Мы должны были вместе пойти на ужин. Она пошла домой, чтобы переодеться. Она ждала меня внизу, когда на неё напал человек, которого я застрелил в порядке самообороны.
Вопрос: Бенджамин Буглиози?
Ответ: Да, позже мне сказали его имя. Я понятия не имел, кто он такой, когда стрелял в него. Всё, что я знал, это то, что он причинял боль Реджи.
Вопрос: Имя Майкл Хопвелл вам о чём-нибудь говорит?
Ответ: Да, это тот священник, которого я убил.
Вопрос: Кристин Лэнгстон?
Ответ: Да, я убил и её.
Вопрос: Алисия Хендрикс?
Ответ: Да.
Вопрос: Макс Соболов?
Ответ: Да, я убил его.
Вопрос: Хелен Рейли? Вы убили и её?
Ответ: Я убил их всех.
Вопрос: Почему вы убили этих людей?
Ответ: Они вмешивались в мою жизнь.
Вопрос: Простите, они..?
Ответ: Они испортили мне жизнь.
* * *
Было 4:39 утра, когда он начал рассказывать. Солнце только вставало. Золотистый свет пробивался сквозь зарешёченные окна участка, но не достигал комнаты для допросов без окон, где Чарльз Перселл рассказывал, почему он убил пятерых людей, которые, по его мнению, разрушили его жизнь. Его рассказ закончился только в 5:32 утра, когда он сказал, что убил Макса Соболова, потому что его сержант во время войны был ответственен за его увольнение из армии без льгот.
«Из-за него я не смог поступить в колледж», - говорит он.
В комнате не было ни звука, кроме почти беззвучного жужжания камеры.
Нелли обвела взглядом собравшихся в комнате детективов.
«Кто-нибудь?» - сказала она. «Что-нибудь?»
«Можете ещё раз пройтись по списку?» - спросил Олли. «На этот раз по порядку?»
* * *
Он пережил каждое убийство ещё раз, в хронологическом порядке в настоящем времени, а затем в хронологическом порядке в прошлом. Ему было восемь лет, и его звали Карли, когда его мать бросила семью...
«У меня был свой ключ, и я зашёл в квартиру. Отец был на работе, у брата после школы была тренировка по баскетболу, но мама должна была быть дома. В доме было так тихо. Солнечный свет проникал сквозь окна. Тикали часы.»
«Я подошёл к холодильнику, чтобы взять себе стакан молока и печенье. Моя мама всегда готовила нам что-нибудь перекусить, когда мы приходили домой из школы.»
«На дверце холодильника была записка.»
«Написанная от руки.»
«Дорогие Эндрю и Карли...»
«Тогда я не мог произнести слово «Чарли», мне было всего восемь.»
«Дорогие Эндрю и Карли...
Простите меня за это, но я должна уехать без вас. Ему не нужны дети вашего отца.
Однажды вы поймёте.
Мама.»
«Я подумал: кому не нужны дети моего отца?»
«Кто не хочет нас с Энди?»
«Я подумал: «Что я пойму?»»
«В холодильнике не было ни молока, ни печенья.»
«Вы убили свою собственную мать», - сказал Паркер.
«Она перестала быть моей матерью, когда мне было восемь лет.»
Ему было десять лет, и он всё ещё называл себя Карли, когда священник приставал к нему...
Это было не за закрытой дверью, не в потайном уголке тайной обители, не в тёмном углу со сводчатыми арками и окнами, из которых струился прерывистый свет, не в торжественной тишине полуденного соблазна.
«Это произошло средь бела дня.»
«На переднем сиденье кабриолета «Крайслер».»
«Сверху вниз.»
«Солнце повсюду.»
«Насекомые жужжали на дороге, в полях по обе стороны от маленькой грунтовой дороги.»
«Мне было десять лет.»
«Разве это не здорово, Карли? Поездка за город? Разве это не прекрасно?»
«Смотри, Карли.»
«Нет, сюда, Карли.»
«Посмотри на мои колени.»
«Видишь, Карли?»
«Нет, не бойся.»
«Потрогай его, Карли.»
«Вокруг жужжание насекомых.»
«Да, Карли. Хороший мальчик, Карли.»
«Его рука на моей голове.»
«Направляет меня.»
«Ведёт меня.»
«Этого бы не случилось, если бы у меня осталась мать», - сказал он им.
Ему было четырнадцать лет, когда тринадцатилетняя красавица отказалась танцевать с ним...
«Церковь была большим жёлтым зданием с лепниной на углу Лорелвуд и забыл, какой улицы. Оно доминировало над углом. Выглядело оно как-то по-болотному, не знаю, почему, но на вершине одной из башен стоял большой крест.»
«Зал для отдыха был очень большим. Впереди была сцена, а на складном журнальном столике стоял проигрыватель. Молодой священник отвечал за подбор песен. По обе стороны от сцены стояли два больших динамика. Если проводилась лекция или что-то в этом роде, ставили деревянные складные стулья. Но для пятничных танцев стулья отодвигали вдоль стен, чтобы, когда не танцуешь, можно было сидеть. В основном сидели девушки, ожидая, пока парни пригласят их на танец. Парни стояли вокруг небольшими группами, набираясь смелости, чтобы пригласить девушек.»
«Я помню песню, которую они играли в тот вечер.»
«Это было сорок два года назад, но я до сих пор помню. Это была песня «Я не могу перестать любить тебя» Рэя Чарльза, большой хит того года. Речь шла о парне, который не может перестать думать о девушке, с которой он провёл столько счастливых часов. Его сердце разбито, видите ли.
