Фридрих Незнанский - Опасно для жизни
Как ни странно, он быстро привык к своему вдовству. Как справедливо заметила однажды Нино (о чем Илья Николаевич, естественно, не знал), его темперамент не требовал постоянной физической близости. Он был, что называется, не по этой части. В то же время оказалось, что он бесконечно устал от постоянных Надиных истерик, резких перемен настроения, что одиночество не тяготило его. Напротив, он радовался, приходя домой в чисто убранную опрятной домработницей тетей Глашей квартиру, где его ждал вкусный обед. Накормив его, тетя Глаша уходила, и весь вечер можно было просто отдыхать от напряжения рабочего дня. Каждый раз, ощущая, как ему хорошо одному, Илья мысленно просил у Нади прощения.
Да не совсем один он и был. Семья брата неустанно тормошила его. Илья Николаевич свято соблюдал церемониал, всякие там семейные праздники. Но тяготился их обществом. Какой-то нагловатый, но трусоватый Сергей, циничный Иван, жесткая Нино. Господи, а ведь когда-то, совсем еще мальчиком, он был влюблен в нее. Пожалуй, из всех них Илья радовался только Тамаре.
Да где же она, в самом деле?
Раздался телефонный звонок. Висницкий поднял трубку.
— Илья? — послышался хрипловатый обеспокоенный голос Нины. — Тамрико на работе?
— Нет, я сам ее жду. Не звонила, не предупреждала. Может, она у доктора опять?
— У какого доктора?! — еще более нервно воскликнула Нина. — Ладно, я еще позвоню. — Она швырнула трубку.
Илья занервничал. Может, с Тамарой что-нибудь случилось? Не дай бог, под машину попала. Движение-то сумасшедшее.
Опять зазвонил телефон. Илья схватил трубку.
— Але! — слишком громко воскликнул он.
— Илья Николаевич Висницкий? — спросил его незнакомый мужской голос.
— Да, — тревожно отозвался Илья.
— Вам следует срочно прибыть в московский угрозыск. На Петровку, тридцать восемь.
— Что-нибудь случилось? С Тамарой? — почему-то воскликнул он.
— За вами заедут. Через десять минут спуститесь к подъезду.
В трубке послышались короткие гудки. Илья сжал руками виски. Что-то случилось с Тамарой, почему-то он был в этом уверен. Надо позвонить Нине. Илья взял трубку. В эту минуту в кабинет вошел его первый заместитель.
— Илья Николаевич, вы слышали? — с ходу начал он. — Сегодня в Думе при обсуждении нашей программы…
Заместитель проговорил десять минут. Илья не понял ни слова из сказанного. Он тупо смотрел то на зама, то на часы.
— Мне нужно уехать, — прервал он словесный поток, вскакивая из-за стола.
— Вы в Думу? — крикнул вслед заместитель. — Это правильно! Надо по горячим следам!
— А вот и Илья Николаевич! — поднялся Грязнов навстречу Висницкому. — Проходите, присаживайтесь. Чаю? Кофе?
— Нет, спасибо, — отказался Висницкий, осматривая кабинет.
— Да вы садитесь, садитесь, разговор у нас долгий будет.
— О чем? — напряженно спросил Висницкий, опускаясь на стул. — Простите, с кем имею честь?
— Позвольте представиться: Грязнов Вячеслав Иванович, начальник данного учреждения. Конечно, не след начальнику подозреваемых допрашивать, не царское это дело, как говорит один мой знакомый. Да и ваш, кстати. Турецкий его фамилия. Но очень уж вы мне любопытны, Илья Николаевич.
Лицо Висницкого окаменело.
— Что происходит? Какой допрос? Кто подозреваемый? Вы о чем это? Это что, провокация? Что вы сделали с Тамарой?
— С какой Тамарой? — удивился Грязнов.
Висницкий помолчал, затем поднял глаза на Грязнова:
— Сегодня не вышла на работу моя секретарша, Тамара Кантурия. Я очень обеспокоен. И тут мне звонят и, ничего не объясняя, требуют явиться сюда. Я, естественно, еду, потому что волнуюсь за девушку.
— Она ведь еще и ваша родственница… — как бы между прочим вставил Грязнов.
— Да! — гордо вскинул подбородок Висницкий. — А что? Каким-нибудь указом Президента это запрещено?
— Да бог с вами, — замахал руками Вячеслав. — У Президента тоже в аппарате родственники имеются. Ну да оставим Президента в покое. Вернемся к вашей родственнице. У нее ведь, кажется, и здоровье неважное? Часто отпрашивается с работы. Вот вчера, например…
— Что вы сделали с Тамарой? — звонким голосом спросил Илья.
— Ну вот только этого не надо! Вы ведь не в гестапо, Илья Николаевич! Галочка, — Грязнов наклонился к селектору, — пригласи сюда Погорелова с дамой.
Илья молча смотрел в окно.
— Вы курите? — спросил его Вячеслав.
— Нет, — надменно ответил Илья. — Я вас хочу предупредить, что я — ответственное лицо. Я вам не старичок какой-нибудь безответный. Я подниму прессу. Это разгул беззакония и безнаказанности…
— Я, с вашего позволения, закурю, — перебил его Вячеслав.
Дверь кабинета отворилась. Погорелов пропустил вперед женщину, зашел следом.
— Тамарочка! — вскричал Висницкий, поднимаясь.
Тамара не смотрела на родственника. Грязнов снова внимательно рассматривал ее. Невысокая, пожалуй, чуть коренастая. Если зачесать назад волосы, закрепить нелепым гребешком, нацепить на нос круглые очки с толстыми линзами — так описывал ее Турецкий, — вместо безупречного костюма, наверняка от кутюрье, нацепить нелепую кофту, длинную юбку, что ж, действительно будет совершенно другой образ. Но все же как спрятать эти глаза — не представляю, думал он. Актриса!
— Ну что, гражданка Субботина, она же Кантурия, будем дальше комедию ломать, актриса вы наша всенародная? — обратился он к даме.
Тамара смерила недобрым взглядом хозяина кабинета.
— Вызывать пожилого человека, волновать его… — процедила она. — Прости, дядя Илико, что не позвонила тебе, — мягко сказала она Висницкому.
— Какая трогательная сцена! — усмехнулся Грязнов. — Просто плакать хочется. Но вы, Тамара Багратионовна, правы. Чтобы опознать вашу обворожительную личность, господин Висницкий не нужен. Там, в соседних кабинетах, — Грязнов ткнул пальцем в стену, — ваши подельники уже сдают вас оптом и в розницу.
Тамара лишь презрительно улыбнулась.
— Ну да, они мало что знают, — ответил за нее Грязнов. — А потому присаживайтесь, Тамара Багратионовна, к нашему столу. Поговорим.
— О чем? — резко спросил Висницкий. — Я еще раз предупреждаю, вы ответите…
— О лаборатории, — как бы не слыша угроз, проронил Грязнов.
— Какой лаборатории? — гневно воскликнул Илья Николаевич. — Да что, в конце концов…
— О подпольной лаборатории по производству триметилфентонила, или «китайского белка», или «полипептида Хуанхэ», как вам больше нравится. Где находится эта лаборатория? — резко спросил Грязнов, глядя на Висницкого.
Висницкий тряхнул головой, пытаясь понять услышанное. Но он ничего не понимал. Тамара отводила глаза.
— Я ничего не понимаю, — так и признался Илья.
— Ну, чтобы не затягивать нашу беседу, ознакомьтесь вот с этим.
Грязнов протянул Висницкому лист бумаги. Пока Илья Николаевич доставал из кармана очки, Тамара устремила взгляд на листок. Лицо ее начало розоветь. Она опустила глаза.
— Полипептид Хуанхэ… — начал вслух читать Висницкий, — представляет собой… — далее он только шевелил губами. — Здесь моя подпись? — недоуменно спросил он Грязнова.
— Это вы меня спрашиваете? — в ответ поинтересовался тот. — Насколько я понимаю, подпись именно ваша. Мы сравнивали. Правда, в виде ксерокопии. Факсимиле, так сказать.
— Но я этой бумаги не подписывал… Я вообще о таком веществе впервые слышу…
— Ну да. Не слышал, не видел. Господин Висницкий, а ведь нам придется вас задержать. И поместить в СИЗО. Поскольку под видом этого самого «полипептида» продавался страшной силы наркотик. Прямо в аптеке. И как вы будете сидеть с уголовниками, не представляю…
— Оставьте его в покое, — вдруг сказала Тамара. — Дядя здесь ни при чем.
— Ну да, мой дядя самых честных правил… — съехидничал Грязнов.
Тамрико подняла на него черные глаза, сверкнувшие гневом.
— Я заявляю, заявляю официально и требую, чтобы мое заявление было внесено в протокол. Илья Николаевич ничего не знал об этом документе. Я его сделала сама. На ксероксе. Взяла одно распоряжение с его подписью, наложила сверху нужный мне текст и пропустила через ксерокс. Все. Это элементарно.
— Зачем, Тамара? — изумленно спросил Висницкий.
Тамара не смотрела на него.
— Ну вот у нас и первое признание, — обескураженно прокомментировал Грязнов.
— И последнее, — сверкнув очами, проронила Тамара.
— Девочка моя, а ведь вам светит три года за хранение дури и десять лет за провоз. Не говоря уж о таких мелочах, как фальшивый паспорт.
— Поищите девочек в своей приемной, — прошипела Тамрико, с ненавистью глядя прямо в глаза Грязнова. От этого звериного взгляда у Славы даже пробежали мурашки.
— Я так понял, что вы больше говорить не намерены? По крайней мере, сегодня? — стараясь сохранять спокойствие, спросил он Тамару.
