Елена Топильская - Ход с дамы пик

Я осторожно покосилась на Синцова, сидевшего сзади, но он бесстрастно смотрел в окно.

— Что ты несешь? — возмутилась я.

— А чего это он у вас прописался? Кстати, что это его в субботу в главке не было? Только под вечер на труп приехал, а?

— Сказал, что был в редакции.

— А он был в редакции? Вы проверяли?

— Леня, а ты почему в главк с утра не приехал? — спросила я. — Тебя тоже проверять?

— По уму-то всех надо проверять, — наставительно сказал Леня. — И себя тоже.

— И себя тоже? Но я-то лунатизмом не страдаю.

— Это я образно.

— Тогда сдай отпечатки пальцев.

Город кончился, фонари стали тусклее, лужи — глубже, по обе стороны дороги черной стеной вырос лес. Какой-то зверь, похожий на кошку или собаку, проскочил через дорогу в свете фар. Кораблев возбужденно повернулся ко мне:

— Видели?! Это лиса! На фарт!

— Да?

— Да! Заяц — это неудача, а лиса на фарт! Не зря едем!

Наверное, лиса, перебежавшая дорогу, и впрямь сулила нам фарт. До населенного пункта, где располагался нужный нам отдел милиции (понятно, что в поселок, заселенный ранее судимыми, лучше было двигаться в сопровождении местной милиции), мы добрались как-то очень быстро.

В населенном пункте не горел ни один фонарь. Здание местной милиции больше напоминало заброшенный овин. Рядом с ним стояло какое-то сомнительное транспортное средство — кособокое, с брезентовым верхом.

— Приехали, вылезайте, — сказал Кораблев, остановив машину рядом с овином, и осветил фарами вывеску. Я вылезла из машины прямиком в лужу и стояла по щиколотку в грязи, растерянно озираясь, потому что Кораблев выключил фары, и я боялась, шагнув в сторону, провалиться в грязь по пояс. Из лужи меня извлек Андрей, и я, хлюпая водой в туфлях, потащилась за ними в милицию.

Отдел милиции являл собой благостную патриархальную картину. Тихо наигрывало радио, дежурный за пультом разгадывал кроссворд, помдежурного спал на топчане, укрывшись скатертью с кистями. Еще двое персонажей в галифе, майках и кирзовых сапогах тихо играли в карты.

— Здравствуйте, — сказала я, прошла к пульту и предъявила дежурному свое удостоверение.

— Здравствуйте, — ничуть не удивившись, ответил дежурный.

— Скажите, пожалуйста, как нам попасть в поселок Восьмая Торфяновка? — спросила я у дежурного.

— А вы на чем? — полюбопытствовал дежурный, не меняя позы.

— В каком смысле — на чем? — не поняла я вопроса.

— Ну, на чем? На самолете? На вертолете? На вездеходе?

— На машине, — ответил за меня не расположенный шутить Кораблев.

— Тогда никак, — меланхолически сообщил дежурный и уткнулся в кроссворд.

— То есть как это? — вступил в разговор Синцов.

— А вот так. — Дежурный, похоже, решил не тратить больше на нас время и, отвечая, уже не под нимал голову от кроссворда, — Дороги размыло, теперь до зимы.

— Извините, пожалуйста, а как вы туда добираетесь? — вежливо спросила я.

— А никак. Зачем нам туда добираться? — удивился дежурный, как будто Восьмая Торфяновка располагалась не на территории их отдела, а на Марсе.

— Как зачем? — начал возмущаться Леня, но дежурный его перебил:

— А вам зачем?

— У нас там человек в розыске.

— А там все в розыске.

— Вот поэтому нам посоветовали взять кого-нибудь из местного отдела, — разъяснила я нашу неприличную настойчивость.

Дежурный тяжело вздохнул. Но, будучи человеком опытным и, видимо, поняв, что мы так быстро не отвяжемся, он смилостивился и сказал:

— Это вам лучше к дежурному оперу. — Он повернулся к картежникам: — Кто у нас дежурный опер?

Один из картежников прикрыл глаза:

— Наверное, Жора Казах?

Второй картежник аккуратно сложил рубашками вверх свои карты и заорал на все отделение:

— Кто дежурный опер?!

И в отделении опять воцарилась тишина. Мы терпеливо ждали. Минут через пять со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, раздались какие-то странные звуки, которые мой тренированный слух идентифицировал, как блямканье расстроенной гитары.

Наконец в дверном проеме показался странный человек. Он был в штанах, но босой и без рубахи. На казаха он был не похож совершенно. В руках у него была гитара, он тихо наигрывал на ней и напевал как бы про себя:

— Кто дежурный опер? Я дежурный опер…

Несмотря на то, что он явно пришел на зов, он не торопился выяснить, зачем его побеспокоили. Еще некоторое время он продолжал тянуть свою песню о дежурном опере, но картежник прервал его.

— Жора, — сказал он, — людям в Торфяновку надо.

— Пойдемте, — философски изрек Жора, повернулся и стал подниматься по лестнице.

— Куда? — спросила я.

— Пойдемте, — повторил он, не прерывая движения. — Я оденусь.

Мы послушно потянулись за ним на второй этаж. Он привел нас в кабинет, в котором всю обстановку составлял джентльменский набор из разваливающегося стола и двух табуреток. На столе стояли десятилитровая бутыль с самогоном и стакан. Правда, угол был отсечен от рабочей площади кабинета ситцевой занавеской, перекинутой через палку от швабры. Жора первым делом налил себе из бутыли, причем умудрился сделать это двумя руками, не расставаясь с гитарой. Одним махом опрокинув стакан, он сказал нам:

— Я сейчас, только оденусь. — И вместе с гитарой скрылся за занавеской, но играть и петь там не стал.

Мы присели к столу — я и Кораблев на табуретки, а Синцов на подоконник, и стали ждать. Сначала за занавеской шуршало, потом все стихло. Еще минуть десять мы не решались потревожить человека, который должен был нас сопроводить в загадочную Торфяновку номер восемь, но потом Синцов встал и заглянул за занавеску. Грустно поразглядывал то, что таилось за ситцевой тряпкой, а потом жестом позвал нас.

Я подошла и заглянула через плечо Синцова. В углу стояла раскладушка. На ней лежал дежурный опер Жора Казах и крепко спал. На нем лежала гитара.

Надо было принимать меры. Я сначала кашлянула, но увидев, что это, как мертвому припарки, отпихнула Синцова, подошла к Жоре и потрясла его за плечо. Жора тут же, не открывая глаз, абсолютно трезвым голосом спросил:

— Что такое?

— Извините, — решительно сказала я, — но вы обещали проводить нас в Торфяновку. Мы торопимся.

— Да-да, конечно, — отозвался Жора, открыв глаза. — Пожалуйста, подождите, я оденусь. — Говорил он совершенно осознанно, как будто не он только что чмокал губами во сне.

Презрев приличия, я никуда не отошла, а, придерживая ситцевую занавеску, наблюдала, чтобы Жора опять не погрузился в сон. Но он и вправду встал, откуда-то из-под раскладушки вытащил одежду и через минуту предстал передо мной в приличном виде, в свитере и ботинках, добавившимся к штанам.

Твердым шагом выйдя из-за занавески и придержав меня при этом за локоть, он сказал:

— Пойдемте, — и направился к выходу из кабинета, а мы гуськом двинулись за ним. Обернувшись в коридоре, он строго спросил: — Оружие есть?

Завороженный Синцов молча показал ему кобуру с пистолетом, и Жора тут же откликнулся:

— Плохо.

— Что плохо-то? — потрясенно спросил Андрей.

— Плохо, что пистолет, — серьезно сказал Жора. — Хорошо бы автомат. Потому что туда без пулемета лучше не соваться.

Происходящее начало напоминать фантасмагорию. Однако Жора, несмотря на установленное отсутствие у нас пулемета, все-таки привел нас к транспортному средству, огляделся и, откуда-то вытащив пистолет, пальнул в воздух. Тут же прибежал один из картежников в майке, оказавшийся водителем.

— Жора, чего тебе? — спокойно спросил он. Видимо, такой вызов водителя был в порядке вещей.

— В Торфяновку поехали, — сказал Жора.

— Куда ж мы поедем? Лобового стекла нет, — сказал водитель и осветил фонариком машину. Лобового стекла действительно не было.

— Садись, — сказал ему Жора и показал пистолет.

Водитель послушно открыл дверцу машины и сел за руль. Я подошла к нему и робко намекнула, что мы тоже на машине, но водитель покачал головой:

— Нет, девушка, на вашей не доедем. Мы и на этой-то не доедем, — и включил зажигание.

Что мне нравилось в этой ситуации, так это то, что никто здесь не повышал голоса. Видимо, это был отдел высокой культуры.

Мы забрались в машину на заднее сиденье. Жора сел рядом с водителем, мы тронулись. Отсутствие лобового стекла показалось пустяком, когда мы отъехали, поскольку в этой машине не было еще и пола. Ноги нам тут же залила холодная вода, и мы так и ехали по колено в воде, пока не застряли в какой-то колдобине. Водитель честно пытался выбраться из нее, Жора кричал, что мы будем охотиться на зайцев, и, не выходя из машины, палил из пистолета, пользуясь отсутствием лобового стекла.

До Торфяновки мы так и не доехали. В момент, когда водитель начал руками вычерпывать грязь из-под колеса, нас осветили фары комбайна, на котором местные браконьеры ехали охотиться на зайцев, по доброй традиции этой местности. Жора, увидев их, громко заорал приветствие, они довольно быстро вытащили нас из грязи и дотащили до дороги. В отдел мы возвращались пешком. В отделе Жора спросил, а кто, собственно, нам нужен в Торфяновке? Леня Кораблев ответил — такой Карасик, он в розыске.