Фридрих Незнанский - Последнее слово
Сафиров посмотрел с недоверием, но в глазах Яковлева сияла юношеская чистота и искренность, не поверить ему было невозможно. А сам Володя рассуждал про себя, что черта лысого они сорвутся у него с крючка. Ишь устроили тут себе круговую поруку, террористов пригревают и выгораживают… В том, что Зайцев является одним из террористов, он почему-то уже не сомневался. Главное только, чтобы сам Ахмед ни о чем не догадался раньше времени.
Разговор шел дома, на кухне, где бригадир цедил из большой, еще советских времен, кружки пиво, а Яковлев вежливо отказался, сославшись на то, что за рулем.
Наконец Сафиров решился и подвинул к себе телефонный аппарат.
Ответа долго не было, но потом абонент все-таки откликнулся, и Сафиров заговорил с кумом по-татарски. Это было неожиданно для Володи. Ну, во-первых, невежливо при госте, а во-вторых, Яковлев полагал, что должен слышать, как бригадир формулирует вопросы.
Они говорили недолго, Сафиров положил трубку, с мрачным видом отодвинул аппарат в сторону и снова взялся за кружку. Яковлев молча ждал. Он решил, если понадобится, не стесняться и определенного давления. Но бригадир сделал глоток и, словно промочив горло, заговорил.
— Такое дело… Не знал Хайдер этого Зайцева. Другой человек за парня просил. Не хотел говорить Хайдер, но я сказал, что очень надо…
— Правильно сделали, — горячо одобрил Володя.
— Тот мужик раньше тоже работал на Казанском. Электромехаником был. Базанов фамилия. Сейчас он у нас в производственном отделе, в электроцехе руководит. Я ничего про него не могу сказать, а вот кум предупредил: это — опасный человек.
— А чем опасен, не сказал?
— Плохой человек, наверно. Таким бывает трудно отказать в просьбе, понимаешь?
— Вот это понимаю. А кум ваш — тоже бригадир, да? — просто чтоб уточнить, спросил напоследок Яковлев.
Сафиров посмотрел на гостя, тяжко вздохнул и молча кивнул.
— О нашем с вами разговоре, Юрий Мухаммедович, — сказал, уходя, Володя, — не должна знать ни одна живая душа, понимаете? Иначе мы не сможем гарантировать ни вашей безопасности, ни вашего кума. Боюсь, что этот Ахмед тоже чрезвычайно опасный человек.
Сафиров подавленно молчал.
Вот такой состоялся разговор.
Естественно, что Яковлев не остановился на достигнутом, а отправился в отдел кадров управления привокзальных служб и получил все имеющиеся данные на Зайцева. На учетном листке был записан и номер его паспорта. Имелась и копия справки об отбытии наказания в колонии общего режим в Калужской губернии.
Несколько телефонных звонков в паспортную службу, а затем и в Главное управление исполнения наказаний подтвердили имеющиеся данные. Кроме того, Яковлеву удалось уточнить, что первоначально Зайцев носил отцовскую фамилию Халметов и звали его Ахмедом Манербековичем. Почему он при обмене паспорта поменял свои чеченские имя и отчество на русские и взял материнскую фамилию, оставалось загадкой. Возможно, чтобы разрешить ее, следовало ехать в колонию и смотреть уголовное дело.
Вот пока на этом дело и остановилось.
…Прежде чем дать слово Поремскому, Вячеслав Иванович сделал краткое сообщение.
Автомобиль «БМВ», преследовавший Поремского, когда тот ездил в Мытищи, чтобы отыскать следы Базанова, который теперь, после сведений, добытых Яковлевым, становился фигурой более чем серьезной, был остановлен возле поста ГАИ, на пересечении Ярославского шоссе и МКАД, дежурной машиной патрульно-постовой службы. Милиционеры с короткоствольными автоматами в руках, тормознувшие троих парней, не располагали к шуткам и вольному трепу. При проверке документов выяснилось, что машина принадлежит люберецкой фирме «Заря». Точнее, ее генеральному директору. А управлял ею молодой человек, данные которого, естественно, были зафиксированы, ездивший на ней по доверенности. С документами у парней все было в порядке — все трое были сотрудниками той самой фирмы. Придраться было не к чему, и парни это прекрасно знали, а потому вели себя спокойно, даже несколько вызывающе. Никого они не преследовали, а ехали по своим служебным делам. Пришлось отпустить, но фамилии их и номер машины записали, а позже передали Грязнову, как он и просил.
Вячеслав Иванович уже послал запрос по поводу данных лиц в Люберецкий УВД и теперь ожидал ответа.
Выслушав эту информацию, Поремский с улыбкой заметил, что сегодня утром, когда он ехал из дома на работу, за ним катился все тот же черный «БМВ», Владимир узнал его по примятому правому переднему крылу. Причем катил нагло, словно дразнил, мол, ничего ты мне не сделаешь. И это, понял Поремский, была показательная акция, его словно предупреждали, что он явно лезет не в свое дело.
В свете оценки, данной замначальника цеха Базанову бригадиром носильщиков Казанского вокзала, характеристика этого человека, полученная от соседок «Олежки» в Мытищах, казалась детским лепетом. Либо бабки ничего не знали, либо Базанов ловко у себя дома маскировался. Электромеханик Петрович, напомнил Поремский, тоже дал весьма нелестную оценку своему начальнику. Он же говорил и об угрозах, сопряженных с непослушанием, и это были, видно, не простые слова.
Грязнов тут же попросил подполковника ФСБ Лаврентьева «прокатать» Базанова по своим каналам, нельзя исключать, что в госбезопасности имеются материалы на этого человека, поскольку те молодцы из «БМВ» больше все-таки напоминают не рокеров, а скинхедов — уже одними бритыми своими головами и черной кожаной одеждой с многочисленными заклепками и с тяжелыми армейскими шнурованными ботинками-«берцами» на ногах. Это у них считается боевая форма.
Павел пообещал немедленно посмотреть.
А вот что касалось преследователей Поремского, то Грязнов предложил вариант, который не обострял бы сейчас ситуацию, а, наоборот, немного разрядил бы ее. Он сказал, что Поремскому есть прямой смысл отправиться в Калужскую исправительную колонию и получить там все данные на Зайцева. Тем более что уже известно: Базанов лично уволил двоих сотрудников цеха, чтобы якобы выполнить рекомендацию Управления исполнения наказаний о трудоустройстве двоих освобожденных. Кто они — еще неизвестно, документов на них в кадрах нет, это уже факт. Как факт и то, что взрыв кто-то же готовил! Возможно, Базанов хранил учетные листки у себя и унес их с собой, чтобы не оставалось следов. Но ведь эти же двое — пожилой и молодой — были, их уборщица видела. Как видела и Зайцева, теперь ясно, что это был именно он. Словом, есть все резоны немедленно выехать в Калугу. И бандиты отстанут, потеряют из виду. А прихватить их можно будет попозже, когда обстановка — в этом уже уверен был Грязнов — обострится и они, базановские, естественно, «мальчики», которые встречают по вечерам недовольных своим шефом, сами пойдут на обострение. Вот тут их и можно будет прихватить на «горячем»…
Затем обсудили материалы, переданные Турецким из Воронежа, и решили приступить к разборке кирпичных преград прямо с завтрашнего утра. А до той поры установить на месте предполагаемого заложения взрывчатки усиленные посты — наверху, у полуразрушенной стены, и в подвале. На всякий случай, мало ли кому придет в голову дурная идея заглянуть в подвал?
3
Поремский добрался до исправительной колонии без происшествий.
Правда, поначалу, еще перед выездом из Москвы, ему показалось в зеркальце заднего обзора, что настырный «БМВ» нахально появился у него за спиной и отставать, кажется, не собирается, будто намеревался проследить весь путь того, кого он «пас», от начала до конца. Но уже перед выездом на Киевское шоссе, когда Владимир решил было позвонить Вячеславу Ивановичу и пожаловаться на то, что эти негодяи готовы сорвать ему важное дело, преследователи неожиданно отстали.
Поремский не мог знать, что Грязнов дал команду своим оперативникам проследить, чтобы с отъездом следователя в Калугу не случилось никаких ненужных неожиданностей. Для этого они должны были проследить за Поремским, не расшифровывая себя, и в случае, если появится осточертевший уже всем черный «БМВ» с вмятиной на переднем правом крыле, «испортить настроение» преследователю, чтоб он это запомнил. Что и было сделано.
Оперативники «достали» «БМВ» за гостиничным комплексом «Салют», вблизи пересечения Ленинского проспекта с МКАД. Оперативная машина обошла «БМВ» и через громкую связь потребовала остановиться. И это произошло, что называется, аккурат возле поста ГАИ.
Пока один оперативник, одетый в камуфляжную форму, отчего невозможно было определить, чей он, какому силовому ведомству принадлежит, покачивая стволом своего короткорылого автомата, неторопливо, вразвалку приближался к «БМВ», второй оперативник зашел в будку поста и переговорил с сидящими там милиционерами из дорожно-патрульной службы. Через минуту вышли втроем — видно, для солидности. Окружили машину и приказали пассажирам покинуть салон. А дальше, как положено: лицом к машине, руки на крышу! Что в карманах? Все — на капот!
