Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов
– А манера общения? Как произвести на него благоприятное впечатление?
– Товарищ Сталин не выносит, когда его боятся. Есть у него такая особенность… Не терпит он и долгих церемоний. Тут лучше ограничиться короткими беседами по душам – возможно, за ужином. Лучше всего говорить предметно, со знанием дела. Простой обмен любезностями может наскучить вождю. Поэтому будьте готовы к разговору с цифрами… Постарайтесь заранее приготовить пару шуток. Товарищ Сталин высоко ценит чувство юмора.
Шах вслушивался в каждое слово Пронина, а кое-что даже занёс в свой блокнот.
– Замечательно! С вашей помощью я как будто уже лично познакомился с товарищем Сталиным…
Пронин скептически пожал плечами:
– Товарищ Сталин гораздо сложнее. И вообще-то быть полностью готовым к беседе с ним не способен никто. Даже соратники, знающие его с юности. Но о некоторых основах политического стиля я вам рассказал.
– Москва просила, чтобы мы не устраивали шумных многолюдных встреч. Поезд прибудет тайно. И моя встреча с маршалом Сталиным пройдет келейно. Время всё-таки военное…
– Именно поэтому мне и придётся сопровождать товарища Сталина в путешествии по Ирану.
Шах оказал Пронину немыслимую честь: он проводил его до машины. ёвсе вокруг низко кланялись его величеству – а получалось, что и Пронину. Военные отдавали им честь. На прощание Пронин элегантно поклонился шаху и сел за руль. Путь ему предстояло проделать долгий – к станции Джульфа–Иранская. Этот городок разделен на две половины: советскую и иранскую. Там – наша усиленная погранзастава. Да и по дороге уже расставлены посты красноармейцев – в том числе переодетых под местных жителей.
Там, в Джульфе, на иранской половине, сталинский поезд должен был остановиться на двадцать минут. Но когда это произойдёт – не знал никто. Секретность распространялась даже на охрану, а отчасти – и на самого Берию. Сталин мог в любой момент внести коррективы в график своего маршрута… Ясно было только одно: что поезд будет в Джульфе не раньше 12-го октября. Пронин был готов ожидать секретный поезд хоть трое суток… На лавочке, на завалинке, под платформой – где угодно. И даже хорошо, что Альварес не проявил любопытства. Всё равно он не имел права брать его на этот поезд… А обижать испанца не хотелось. Да и Шарика он как-никак покормит и выгуляет. Всё польза.
В багажнике у Пронина имелся запас бензина в канистрах. Должно было хватить на весь маршрут – около 800 километров. Только бы обойтись без неожиданностей… Там, в поезде, товарищи, они поддержат.
Через сотню километров после Тегерана началась уже привычная Пронину иранская нищета. Редкие деревушки, вросшие в землю дома, в каждом из которых ютились семьи человек по 20, а то и больше. От грудных младенцев до больных стариков. Впрочем, старели иранцы рано. Иной раз кажется, что перед тобой глубокий старец, а на поверку ему только под пятьдесят… И чем только они здесь живут? Ни садов, ни больших полей… Пронин издалека заметил лишь небольшие участки земли, на которых что-то росло. Он остановился у колодца – попить и смочить голову холодной водой. В одиночестве посидел там, покурил… Вокруг – ни души. Даже колодец никого не привлекает. Вымерли они все, что ли? Или места здесь такие безлюдные? Пронин достал галеты, бутылку молока, подкрепился и продолжил путь.
Уже стемнело. С вечера собирались тучи – и ночью хлынул ливень. Скорость пришлось снизить. Места глухие, дорога разбитая – возможно, нашенскими танками. Темень и дождь. Пронин даже остановился, чтобы немного отдохнуть и осмотреться. А так и в овраг угодить можно… Глаз постепенно привык к темноте. Он видел очертания редких деревьев, рассаженных вдоль трассы. Достал термос с крепким чаем, всё те же галеты – отличный ужин военного человека. Трапезу Пронина прервал настойчивый стук в окно.
– Что? – крикнул Пронин.
Но перекричать ливень он не мог. Открывать окно? Он предпочел резко открыть дверь. Человек в плаще сразу отскочил, шлёпая по глубоким лужам. И Пронин услышал, как он выругался… по-русски.
– Что? – снова крикнул Пронин.
– Да ты русский, что ли?
– Ну, русский. Подходи поближе, – Пронин наставил на незнакомца ручной фонарик.
Штатский. Полноватый, с рыжими усами. В бежевом плаще, даже при галстуке. Промок до нитки. По первому впечатлению опасности не представлял. Но что он делал в этой забытой всеми чертями глуши?
– Садись на заднее.
Незнакомец с энтузиазмом откликнулся на предложение. Сел, скинул плащ, положил его рядом с собой.
– Дождь-то какой! Проливняк! Да вы не журитесь, товарищ. Я тут строительством руковожу, в Тегеране, в нашем посольстве был. Машину вашу знаю. Каменев Илья Петрович, начальник строительного управления Тегеран-4.
– Пронин Иван Николаевич, торговый представитель Совнаркома.
– Оно и видно! Мерседес, да почти новый. Сразу ясно: птица высокого полёта. Иван Николаевич, подбросите до объекта? Я тут уже час машины жду – но мои, видимо, дождя испугались. Шучу, конечно, скорее всего, просто поломка.
– Я в Джульфу еду. Дело государственной важности. Извините, Илья Петрович, но терять время не имею права.
– Так это по дороге! Здесь недалеко, километров 10. Но пешкодралом в такую погоду идти – самоубийства. Да и разбой. Вы в курсе, что в этом районе действует банда? И они неплохо вооружены.
– А вы?
– Нам тоже оружие полагается. Всем выдали, а уж мне в первую очередь. Стратегически важная стройка. Уверен, что и вы в такое путешествие отправились не с перочинным ножиком.
– Тогда указывайте дорогу. Здесь хотя бы оврагов прямо посреди трассы не будет? Я с таким встречался в этой богоспасаемой стране. А еще говорят, что это у России две беды – дураки и дороги.
– Да иранцы дадут нам сто очков форы! Тут строить и строить. Гоголь просто в свое время не доехал до Персии… Хотя долго жил в Италии, – Каменев блистал эрудицией.
Проехать почти 500 километров почти в полном одиночестве – и встретить ночью, практически в чистом поле русского, да ещё такого говорливого – это надо постараться. Совпадение? Или начинаются наши игры? Тут всё может быть. Хотя вообще-то здесь действительно наши строят и аэродром, и новую военную базу. И полностью отрицать возможность «счастливого» совпадения нельзя.
– Стоп! Вот здесь лучше объехать справа, там есть рукавчик. Там наши танки месяц назад прошли, потом мои ребята дорогу выравнивали битых три дня, – неприятным тенорком закричал Каменев.
– Большую индустрию ты здесь завел!
– А как же? Тем более что наш контингент в Иране в этом месяце увеличивается… С меня слово коммуниста взяли, что казармы успею достроить, – грустно сказал рыжеусый.
– Не успели?
– Никак. Поживут в палатках. Мне – выговор, а через две недели всё будет готово и выкрашено. Вот такие пироги. Не всегда удается прыгнуть выше головы.
Пронин не имел права так рисковать – впускать в салон автомобиля этого странного неизвестного, даже не разоружив его и не проверив документы. Он нарушал неписаные законы разведки. Почему? Он бы не сумел толком ответить на этот вопрос. Сказалась усталость после тёплого дня, сменившегося ливнем, после долгой езды по скверной дороге… К тому же Пронин считал, что этот человек может неожиданно оказаться полезным.
– Вот здесь поверните, пожалуйста, – смиренным тонким голоском произнёс попутчик.
Пронин увидел редкий в Иране бетонный забор и ворота.
– Я остановлюсь возле ворот.
– Да, пожалуйста.
Дождь не стихал. Илья Петрович, накинув плащ прямо на голову, побрёл к закрытым воротцам. Пронин включил фары, попутчик обернулся, помахал рукой. Пронин тоже помахал ему. Илья Петрович открыл ворота – и исчез за бетонным забором. Пронин резко развернулся и быстро выбрался на разбитую дорогу, которая вела к Джульфе.
Сколько ему осталось? Километров сто. Железная дорога проходила неподалеку. Пронин сквозь ливень слышал, как медленно проходил в сторону советской границы длинный товарный поезд.
С рассветом ливень прекратился. Пронин увидел залитое солнечным светом гористое пространство. Кое-где в горах трудились каменотёсы, что-то собирали в свои тележки. Мирная жизнь! Среди них Пронин заметил и красноармейцев. Неудивительно: северные области Ирана наша армия контролировала полностью. Пронин знал фамилии офицеров разведки, которые
