Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов
Бхутти и весь его штаб, кроме Садака, оказались в темнице. Шах настаивал на расстреле предателя. Перон не возражал. Пронин посоветовал было выслать его в Египет, но при дворе Пехлеви это предложение популярности не получило.
Секретный поезд
Пронин с Альваресом имели право отдохнуть денек-другой. Даже от шаха и его двора. Оказавшись на пронинской вилле, они заказали ужин из ресторана, и, хотя курьер прибыл всего лишь через час, дождались его с трудом. Так хотелось спать! И все-таки они дождались тёплых лепешек с бараниной и луком, запили всё это кисловатым вином – и разлеглись по кроватям. Давно Пронин не спал так долго! Он проснулся через девять часов, выпил воды – и, услыхав из соседней комнаты басовитый храп Альвареса, снова уснул часа на три.
Вокруг него крутился Шарик. Колотил хвостом по ножкам стульев, несколько раз забирался на кровать и облизывал Пронину лицо, но Иван Николаевич не просыпался. Пришлось Шарику прыгать в окно, прямо в кусты. Ведь он был воспитанным псом – и ни за что бы не превратил в уборную виллу своего хозяина…
Скоулз уже отбыл в США, а Бхутти спешно приговорили к расстрелу… «И еще благодарите Всевышнего, что вас не вздёрнут. Только потому, что я всегда военных что?!» – сказал ему Пехлеви. Али-хан, краснея от страха, докладывал шаху о том, как он искореняет в армии «американскую крамолу». И молил Всевышнего, чтобы не вскрылись махинации с закупками военной техники… Но Пронин не знал об этом, хотя мог бы и догадываться.
Вдоволь выспавшись, они с Альваресом с наслаждением пили чай из тончайшего шахского фарфора. Она долго молчали. Тишину нарушил нетерпеливый испанец:
– Хорошо мы их!
– Что да – то да, – от долгого сна Пронин говорил хрипловато. – И главное – без потерь. Для наших ребят эти иранские войска – пустяк. Научились воевать. Это сейчас повсюду чувствуется. Сразу всех отрезали, разоружили. Ста человек хватило на всё про всё…
– Сколько дней мы отдыхаем?
– Вторые сутки пошли.
– Черт возьми, Шарик! – Пронин вспомнил, что сквозь сон он чувствовал его дыхание. Чувствовал, как пёс вертелся вокруг кровати. Значит, в конце концов он сиганул в окно. Что ж, вполне разумно. Пронин выбежал в сад, присвистнул – и Шарик тут же оказался у его ног, весёлый и преданный.
– Ну, пошли домой, покормлю тебя…
Пес понимал хозяина с полуслова.
В сенцах, в полутёмной комнатёнке Пронин налил ему в миску молока, бросил кость с крупными мясными ошметками. И Шарик немедленно занялся своим завтраком…
Только после этого Иван Николаевич вернулся к Альваресу, который совсем забыл про собаку и теперь даже покраснел от стыда…
– Нашелся Шарик?
– Уже сыт и счастлив.
Пронин снова уселся на своё место и не спеша разрезал на куски большое красное яблоко.
– Закусывай чаёк. Кстати, ты спал чутко? К нам никто не рвался?
– Слышал сквозь сон какой-то стук. Чёрт его знает, что такое. Может, от шаха посланники? Наверное, наградить тебя хотят.
– Возможно. Я тоже слыхал. Но сил не было подняться. И сон был глубокий, как самый тёмный колодец.
И тут они снова услышали стук в дверь. Робкий, застенчивый стук.
Альварес встал, сделал несколько косолапых шагов, открыл дверь.
На пороге стоял сержант Красной армии – бравый, подтянутый, как будто с плаката.
– Посылка для товарища Пронина от полковника Рябинина.
Он поднял с земли громадную коробку, задвинул её в дом, отдал честь.
– Виноват, побеспокоил! – и зашагал к своей машине.
Пронин водрузил коробку на стол, раскрыл ее. Иранские фрукты, несколько больших пачек советского шоколада.
– Что это Рябинин тебя, как невесту, подарками обхаживает? Ещё бы букет тубероз послал, – съязвил Альварес.
– Не торопись, – Пронин поднял пакет с персиками и заметил на дне коробки связку книг. – Вот нам и чтение прислали! Это были три книги. Из них две – абсолютно одинаковые. «Сын полка» Валентина Катаева и два экземпляра «Капитанской дочки» Пушкина. Детгиз, 1941 год. Пронин уверенно открыл 45-ю страницу. Там обнаружилась закладка. Не простая, а с какими-то странными цифрами и знаками.
– Мне выйти? – Альварес всё понял.
– Можешь остаться. Не мешай только.
Конечно, это была шифрограмма. И Пронин быстро её прочитал, заглядывая в книгу Катаева.
– Ну что, дорогой друг. Доложу я тебе, сейчас у нас начнётся интересная жизнь.
– А до этого была скучная?
– До этого была сумасшедшая, а сейчас начнётся интересная. Сюда приезжает… – Пронин осекся, но продолжил. – Впрочем, никакого секрета тут нет. В Тегеран приезжает товарищ Сталин. Дело в том, что скоро здесь состоится конференция Большой Тройки – и наш Верховный решил заранее познакомиться с шахом. Визит будет краткий. Сталина есть кому охранять. Но и для нас имеется задание. Завтра выезжаем в один милый городок. Будем там встречать поезд. Так что каникулы наши завершились. Сегодня вечером надо будет нанести визит шаху. А то во дворце нас уже, наверное, невежами считают.
– Иди один, мне ещё нужно прийти в себя.
Пронин надел свежий костюм, повязал галстук – синий с золотыми крапинами. Во дворце его действительно встречали как триумфатора. Сначала он заглянул к Сурие.
– Я слышала, я всё знаю. Ты раскрыл целый заговор! И все-таки сильно рисковал.
– Да, честно говоря, не больше, чем каждый день в Иране. Расскажи, что за эти дни случилось у тебя? Не поссорились с шахом?
– Арзу уехала. Посчитала себя третьей лишней. Что касается шаха – оглядись и вопросов не возникнет.
Действительно, по всей комнате были расставлены вазы с внушительными букетами.
– Как в ботаническом саду! – улыбнулся Пронин, вспомнив об одном своём старом московском приключении. И со спокойной душой покинул Сурию, направившись прямиком к шаху.
Редкий случай – Мохаммед в эти часы работал в своём кабинете, восседая в высоком кресле за письменным столом. Ему доложили о визите Пронина.
– Немедленно впустить моего друга!
Он встретил Ивана Николаевича с царскими почестями. Обнимал его, сажал на лучшее место, угощал кофе из собственных рук…
– Вы снова спасли честь Ирана, мою личную честь. Как я хотел бы видеть вас в своем окружении на вечные времена… Знаю-знаю, вы любите Россию и никогда с ней не расстанетесь. За это я вас и уважаю… Как видите, у нас хватает предателей. В том числе в генералитете. Мой отец был слишком доверчив. Он пытался всеми силами усилить и увеличить армию, набирал непроверенных людей… Они служили ему. И он не всегда замечал их двойную игру. Он считал военных прямолинейными и бесхитростными. Видит бог, я никогда не доверял Бхутти. Мы с Пероном не случайно держали в его окружении Садака, которому дополнительно приплачивали из казны. Ну, вы понимаете.
– Понимаю.
– Но Садак не заметил переговоров Бхутти с американцами… Его разоблачили только вы.
– Садак здорово помог нам на последнем этапе. Когда нужно было заманить баранов в ловушку.
– Знаю-знаю, он принял посильное участие в спектакле. Нам ещё здорово помог этот молодой лейтенант, человек Садака, как его…
– Реза Минучихри. Он в самый последний момент помог нам заманить эту весёлую компанию в ловушку. Это Садак хорошо предложил…
– Они оба получат повышение. А вас, господин Пронин, ждёт награда. Не сомневайтесь, щедрая. Но, представьте, я сегодня хотел бы поговорить с вами не об этом. Думаю, вы догадываетесь…
– Кое-какие сведения имею…
Шах сразу стал называть вещи своими именами…
– Я понимаю, что вы будете встречать товарища Сталина, будете общаться с ним. Но для вас это привычное дело. А для меня – дебют на таком уровне. И я волнуюсь, как студент перед экзаменом. Что бы вы мне посоветовали? Как принимать маршала Сталина?
– Товарищ Сталин коммунист, он не любит роскошь. Комнату лучше обставить по-солдатски. Простая кушетка, одеяло. Стол, табурет. Графин с водой – прохладной, но не очень холодной. Бумага, отточенные карандаши. Вот это добро разложите повсюду. Товарищ Сталин это
