Николай Леонов - Жестокая справедливость
Года четыре назад он потерял хорошего друга – предводителя судаковских байкеров. Тот погиб, попав под колеса лимузина, которым управлял пьяный Хапарь. Следствие вел сам начальник угро, который убедительно «доказал», что байкер сам виноват в случившемся, выехав на трассу пьяным, тогда как Захарухин был совершенно трезв. Впрочем, позже «установили», что за рулем лимузина был вовсе даже не глава района, а его шофер. Но и того судить вроде бы не за что – на встречную полосу, что подтвердили «свидетели», вылетел не лимузин, а мотоцикл байкера…
Дело замяли, байкера похоронили, их объединение разогнали. Но, к неудовольствию главы района, с той поры ежегодно в день гибели своего лидера ставшие бывшими байкеры приходили на его могилу. Бывал там и Владимир, в душе жалея своего безвременно погибшего друга и негодуя по поводу того, что виновный в его смерти так и не ответил за содеянное.
Когда же с балкона новостройки свалился гопник Яшка, он окончательно понял: это Нина. Но и здесь Коповой не проявил какого-либо рвения, чтобы разоблачить истинную виновницу. Даже наоборот, сделал все возможное, чтобы на Нину никто не смог выйти и после пожара в «шалмане», где сгорел паскудник Чёля…
За две недели до случившегося с Захарухиным, когда тот с помпой и напыщенностью на центральной площади Судакова открывал празднование Дня города, Владимир наконец-то узнал имя ублюдка, искалечившего Аню Росинину. Придя на площадь, он вместе со всеми слушал высокопарные речи главы. Когда так называемая «торжественная часть» уже подходила к завершению, к Коповому приблизилась молоденькая учительница местной музыкальной школы, которая год назад тоже стала жертвой неизвестного насильника, и прошептала ему на ухо, что знает, кто ее мучитель.
Они отошли в сторону, и та, указав взглядом на распинающегося с трибуны Хапаря, дрожащими губами произнесла:
– Это он!
В августе минувшего года, когда всем уже было известно об истории с Людой Урюпец, а Владимир безуспешно пытался найти похитителей Ани Росининой, нечто похожее произошло и с преподавателем детской музыкальной школы Валентиной Гривчук. Но заявить об этом в милицию девушка побоялась. Лишь по секрету поведала о своем несчастье тогда еще старшему лейтенанту Коповому, о котором в Судакове, после поимки им маньяка-поджигателя, сложилось весьма положительное мнение.
– …Их лиц я не видела – они были в масках, – рассказывала она тогда Владимиру. – Когда затащили в машину, номеров я не разглядела, мне заклеили глаза пластырем. Потом привезли в какой-то дом, и я попросила того, кто стал меня раздевать, чтобы он делал со мной все, что захочет, но не калечил и не убивал. Он в ответ лишь гыгыкнул, а когда кончил, позвал своих подручных – их было трое – и отдал меня им. Сам стоял и смотрел на происходящее. Он ничего не говорил, лишь один раз заметил: «Эх вы, слабаки!..» Меня вывезли за город, высадили из машины и приказали сосчитать до ста, а о случившемся молчать, если мне не надоело жить…
…И вот теперь, почти год спустя, Валя по голосу узнала насильника. Когда Захарухин, упрекая сборную района по футболу, которая не вошла в призовую тройку по области, бросил с трибуны: «Эх вы, слабаки!», она вдруг поняла – это он, и только он!
– Володя, у меня абсолютный музыкальный слух, – закончила свой рассказ Валентина. – Я утверждаю: вне всяких сомнений, это – он!
…Желая до конца убедиться в том, что Нина – одна из таинственных мстительниц, о которых он, по сути, вообще ничего не знал, Коповой рассказал ей все, что узнал от Валентины. Но с этого момента он стал как тень следовать за ней, опасаясь, что его любимая девушка, допустив оплошность, может попасть в беду.
А Нина, не зная, как найти подходы к мерзавцу при чине, решила пойти на хитрость. Она пришла на прием к Захарухину по какому-то надуманному вопросу, и тот сразу же запал на пригожую медсестру. Собственно говоря, Нина этого и добивалась. Она и планировала, что, понравившись негодяю, согласится на предложенное им рандеву. А уж во время встречи с глазу на глаз, выбрав момент, в полной мере воздаст тому за причиненное им зло.
Но уже в кабинете главы Нина вдруг поняла, что Захарухин ей безгранично мерзок, и она даже из чувства мести не сможет позволить ему прикоснуться хотя бы к одной лишь руке. Поэтому, скомканно извинившись, она быстро попрощалась и ушла. Но не таков был Хапарь, чтобы не заполучить то, что ему приглянулось.
Тем же вечером двое каких-то верзил в масках напали на Нину, когда она шла по безлюдной улице и, оглушив ее, увезли с собой. Позже Коповой догадался: ими могли быть только Зелимханов и Прустов, которые сменили Хасанбекова и Лисинина. Владимир, не ожидавший такого скорого развития событий, кляня себя за нерасторопность, поспешил домой и, надев спортивный костюм и маску, тут же сделанную из лыжной шапочки, помчался на своей «девятке» в коттеджный поселок. Пробравшись на территорию виллы Захарухина, он вывел из строя охранника, стоявшего у ворот, после чего, проникнув внутрь дома через кухонное окно, разделался и со вторым телохранителем Хапаря.
Заглянув в гараж, Коповой увидел, что машины похитителей здесь нет. Вероятнее всего, Захарухин их отпустил, намереваясь потом вывезти жертву лично. Владимир вбежал по лестнице на второй этаж и, выбив дверь в спальню, увидел лежащую на полу Нину с руками, связанными за спиной. Прижав ее коленом к полу, Захарухин, глумливо гогоча, впивался в ее тело руками, причиняя своей жертве мучительную боль. Появление неизвестного его и озадачило, и ошарашило.
Оставив девушку, Хапарь ринулся на незваного гостя, памятуя о своих былых навыках карате. Но тот, не дав ему возможности сделать хотя бы один более-менее эффективный выпад, сам провел несколько стремительных, мощных ударов руками и ногами, после чего Захарухин, закрутившись волчком, грохнулся на пол.
Коповой, не снимая маски, – Хапаря он убивать не предполагал, – развязал Нину и помог ей подняться на ноги. Едва придя в себя, девушка с яростью набросилась на негодяя, пиная его и колотя оказавшейся в спальне бейсбольной битой. Но Владимир намеревался рассчитаться с подонком по-другому – отобрать у него деньги бандитского общака, чтобы потратить их на лечение Ани. А с Хапарем потом разделались бы сами уголовники.
Остановив Нину, Коповой потребовал от Хапаря, чтобы тот показал, где находится «касса взаимопомощи» уголовного мира. Поскольку Захарухин решил «поиграть в молчанку», Владимир, заткнув ему рот его собственными носками, валявшимися под кроватью, и связав руки, подтащил к розетке. Он пригрозил, что сейчас же подключит к его гениталиям оголенные провода, после чего вилку сунет в розетку. И тот сдался.
Хапарь откинул картину и дверцу потайного стенного шкафа, набрал код сейфа. Отбросив его в сторону, Коповой начал выгребать в сумку пачки рублей, долларов и евро. В этот момент, истерически взвизгнув, Захарухин выхватил откуда-то большой сувенирный нож и, замахнувшись, ринулся на Владимира. Но тут же, получив от Нины удары ногой в пах и в голову, неуклюже кувыркнулся вбок, после чего, прокатившись по полу, неподвижно замер, лежа на рукояти ножа, вошедшего в грудь.
– …Вот, собственно, и все, что там было, – все так же не отрывая взгляда от почти уже подошедшей к концу очереди, завершил Коповой свой рассказ. – Лев Иванович, если вам нужен обвиняемый, то вот он я. Но их отпустите! Все равно я все возьму на себя.
– Да подожди ты! – махнув рукой, Гуров вопросительно посмотрел на Стаса. – Ну, что с ними будем делать? Ты тоже так думаешь? Ладно, решено! Ну-ка, быстренько все трое на посадку. Чего доброго, опоздаете, а девочка и в самом деле пропадет ни за грош…
– Лев Иванович!.. – не находя слов, Владимир вскочил на ноги.
– Все, все, все! – Гуров снова нетерпеливо махнул рукой. – Не надо благодарностей, слез и соплей. Делаю это исключительно ради Ани. А вам обоим, голуби мои, уши однажды я все-таки надеру!
– Да хоть совсем оторвите! – спеша к турникету, растроганно улыбнулся Коповой.
Когда трио беглецов скрылось в конце коридора, в зале раздался громкий топот, и к креслу, на котором сидели опера, тяжело дыша, подбежали двое представительных граждан, одним из которых был Медяк. А другой, судя по всему, – Витя Косяк, знакомый операм лишь заочно. Следом за главарями, топая по-лошадиному, подвалила компания нехилых парней, озадаченно озирающихся по сторонам.
– Что же вы, господа менты, – укоризненно качая головой, язвительно проскрипел Медяк, – взяли и отпустили особо опасных преступников. А ведь мы же с вами договаривались…
– Слышь, Медяк, – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, прогундел второй, – хорош с мусорами базар разводить. А эти никуда не денутся. Ща мои ребята их вытащат из самолета.
– Не вытащат! – рассмеялся Лев. – А особо опасных преступников задержим прямо сейчас.
Он дважды хлопнул в ладоши, и тут же, словно из-под земли, компанию бандитов окружили спецназовцы в масках.