Николай Леонов - Жестокая справедливость
Но, как видно, Абрек, понадеявшись на себя, свои личные возможности и свою крутизну, о подстраховке даже не подумал. Вскоре к дому подрулила «Газель» без особых примет и знаков отличия, с белыми занавесочками на окнах, следовавшая за их служебной «Волгой». Из фургона высыпало пять человек в камуфляже и с автоматами. Майор Лыков, сухощавый, с острыми, угловатыми чертами лица и цепким, ястребиным взглядом, показал удостоверение и бумагу, подтверждающую его полномочия. Всей компанией спустившись вниз, опера и спецназовцы взяли в кольцо донельзя скисших бандитов и, препроводив их к «Газели», загрузили в задний отсек, специально приспособленный для транспортировки задержанных.
…Когда они поднялись к себе в номер, Гуров невозмутимо продолжил разговор, прерванный у дома Росининых.
– Видишь ли, Стас, я еще позавчера предположил, что Коповой ко всей этой истории с Захарухиным имеет хотя бы косвенное отношение. Понимаешь, из всех тех, с кем мы сталкивались в эти дни, он один идеально вписывался в составленный мною психологический портрет того самого «ниндзя». Но я тогда еще сильно сомневался в этом, поскольку слишком уж нелогичным было бы увидеть в заместителе начальника угро уездного Робин Гуда. Или Зорро – это уж кому что больше нравится.
– А почему же мне ничего об этом не сказал? – недовольно нахмурился Стас.
– Если бы я тебе сказал, ты на него даже смотреть бы стал иначе, – окинул взглядом своего чрезмерно эмоционального приятеля Лев. – Не говоря уже обо всем остальном. А он парень, как ты видел сам, очень наблюдательный и сразу смог бы раскусить, откуда и какой тут «дует ветер». И тогда мы вообще могли бы безнадежно забуксовать. Вчера я еще сомневался, но сегодня убедился окончательно: «ниндзя» и Владимир Коповой – одно и то же лицо.
– Но почему же ты тогда позволил ему уехать неизвестно куда?
– Причин несколько. Во-первых, у меня даже сейчас в отношении него нет реальных фактов и улик. Во-вторых, я очень не хотел бы, чтобы о том, кто он есть на самом деле, узнали местные чины, а через них – вся бандитско-воровская рать. Ну а в-третьих… Знаешь, как человек, он мне слишком симпатичен, чтобы вот так взять и защелкнуть на нем наручники. Успеется!
– Но ты хотя бы догадываешься, куда эти трое могли податься? – застегивая на сумке «молнию», поинтересовался Крячко.
– Учитывая то, что Володя и Нина взяли с собой Аню, означать это может только одно: они собираются немедленно отправиться в Швейцарию. Помнишь, мать Ани о какой-то тамошней клинике говорила? Значит, их надо искать среди пассажиров московских или каких-либо соседних с Москвой аэропортов.
– А почему бы им не улететь прямо отсюда? – пожал плечами Стас.
– Из Чертокуличинска рейсов за границу нет – аэродром не позволяет. Да и мы их здесь могли бы застигнуть в два счета. Так что, вероятнее всего, рванули они в Москву. И появятся в аэропорту – уверен в этом – прямо перед посадкой. Поэтому я еще в Судакове созвонился с Петром и попросил его выяснить, где и на какое время заказаны билеты до Швейцарии на Копового и сестер Росининых.
Тогда же Гуров позвонил и в местный аэропорт, заказав два билета на ближайший рейс до Москвы. Теперь нужно было уточнить, на какое время намечено отбытие. Лев снова набрал номер аэропорта и услышал, что улететь они могут через час. Это известие привело Стаса в крайнее уныние. Он все еще надеялся, что ему удастся увидеться с Риммой, чтобы, как он посетовал Льву, «хотя бы проститься по-человечески». Но тот лишь развел руками – уже ничего не изменить.
До крайности раздосадованный Стас набрал номер Захарухиной. Услышав его голос, та защебетала утренней пташкой и с ходу сообщила, что завтра утром Тит Агафонович на весь день уезжает в случайно обнаруженный им старообрядческий храм в окрестностях губернского центра. Это давало им шанс снова увидеться, без риска попасть на глаза сурового блюстителя морали… Но Крячко, горестно вздыхая, уныло поведал Римме об их с Гуровым скоропалительном отъезде в Москву.
Услышав эту новость, та сразу же осеклась и, помолчав несколько мгновений, заговорила уже совсем другим тоном:
– Что, наигрался, и в кусты? Поматросил и бросил? Ну и катись в свою Москву! Чтобы больше не смел мне звонить. Понял? Никогда!! – закончила она со слезами в голосе и отключила связь.
Глядя, как Стас с остервенением забегал по комнате, готовый швырнуть о стенку телефон или сотворить что-то еще подобное, Лев крепко взял его за руку и, остановив, поинтересовался:
– Тебе она очень дорога? Если – да, то… Можешь остаться. Езжай к Римме, сделай ей предложение. Что так смотришь? Женщина она красивая, душевная, ранимая. У вас будет замечательная семья, она тебе родит прекрасных детей. Будешь жить в Судакове – как сыр в масле кататься. Тут у тебя очень широкие перспективы – сможешь работать в органах, сможешь уйти в бизнес… Так что, действуй – я не возражаю.
Выслушав приятеля, Крячко как-то сразу остыл и, плюхнувшись в кресло, некоторое время сидел в глубоком раздумье. Гуров молча паковал вещи в сумку. Понаблюдав за ним, Стас еще раз вздохнул и, поднявшись, тоже начал собираться. В полном молчании они вышли из номера и сели в поджидавшую их машину. Лишь здесь Крячко наконец, окончательно восстановив душевное равновесие, негромко заговорил:
– Как ни досадно, но ты, Лева, абсолютно прав. Я не создан для семейной жизни. Я только представил себе, что не будет всей этой нашей нервотрепки, суматохи, погонь, расследований… и мне тут же показалось, будто я сам себя сажаю под замок. А Римма… Надеюсь, она поймет и простит…
Когда в областном УВД были завершены все формальности с оформлением командировочных предписаний и «Волга» помчалась в сторону аэропорта, Стас оглянулся, чтобы, так сказать, подарить прощальный взгляд Чертокуличинску, который всего за несколько дней почему-то стал ему очень близок и даже чем-то дорог. И тут он неожиданно заметил «Ауди», показавшуюся мимолетно знакомой. Он поднапряг память и сразу же вспомнил, что видел эту машину невдалеке от областного УВД. Она еще тогда выглядела, на его взгляд, странно и подозрительно. И вот – на тебе! – эта же самая «Ауди», говоря языком шпионских романов, висит у них на «хвосте».
– Лева, за нами – «хвост»! – вполголоса сообщил он.
– Знаю… – невозмутимо улыбнулся Гуров, даже не потрудившись оглянуться. – Я и рассчитывал, что за нами начнут шпионить.
– Надо полагать, это кто-то из медяковских? – Крячко снова оглянулся.
– Именно! Медяк, скорее всего, следил и за нами, и за Абреком. Не исключаю и того, что он может знать о налете Абрека на дом Захарухиных. Но он не знает главного – где общак. Наехать на Римму, как это сделал Абрек, он не посмеет, но и упустить из своих рук огромный куш для него все равно что сделать себе харакири. Поэтому его соглядатаи теперь будут таскаться за нами везде и всюду. Наверняка, я думаю, он сейчас заплатит любые, самые сумасшедшие деньги, чтобы с нами в один самолет попал кто-то из его банды.
– В общем, пошла игра по-крупному, – понимающе ухмыльнулся Стас. – Мне это нравится. Противник ставит тебе ловушки, капканы, воображает себя хозяином положения… А потом вдруг оказывается, что ловец угодил в собственные сети. То есть стоит предполагать, что в какой-то момент Медяк лично выйдет на сцену?
– Да, похоже, так все и задумано, – хмыкнул Гуров. – Но этот спектакль пройдет по нашему сценарию – и никак не иначе. Медяк даже не подозревает, какой его будет ждать «сюрприз»…
…Губернский аэропорт, – несколько обветшавшее здание, построенное, скорее всего, годах в шестидесятых, когда главным средством авиаперевозок здесь были знаменитые «кукурузники», – вопреки ожиданиям оперов оказался не обделенным клиентурой. Десятки пассажиров, сидя на изрезанных, исцарапанных креслах из гнутой фанеры, терпеливо дожидались своих рейсов.
Взяв билеты и сдав свои дорожные сумки в багаж, Гуров и Крячко опустились в свободные кресла, держа в поле зрения билетную кассу с жиденьким хвостом очереди. Долго ждать не пришлось. Вальяжно вышагивая, к очереди подошли двое рослых «битюгов», которые, став за теткой в цветастой косынке, как бы от нечего делать пробежались по залу ожидания изучающим взглядом. Скучающе глядя на расписание, Лев боковым зрением поймал взгляд одного из парней и понял: это соглядатаи. Стас тоже раскусил что к чему и чуть слышно обронил:
– Прискакали, голубчики! Судя по номерам наших мест в самолете, билетов хватит и на них.
– Гарантия! – согласился Гуров.
В этот момент голос дикторши объявил о начале регистрации пассажиров, взявших билеты на Москву.
…В салоне самолета опера сразу же отметили, что соглядатаям билеты достались ближе к хвосту. Медяковские сидели позади них, неустанно сверля им спины недружелюбными взглядами. Крячко, буквально физически ощущая присутствие витающего в салоне негатива, не выдержал этой моральной пытки и сердито прошептал Гурову, недовольно покосившись в сторону шпиков:
