Алексей Макеев - Убийство по расписанию
– Вот только давай без нравоучений, Лева, – поморщился Крячко.
– Будь добр, Стас, когда все это закончится, напомни мне, чтобы я тебе тоже морду набил.
– Напомню, – буркнул тот.
В кармане у Гурова завибрировал мобильник, и полковник достал аппарат. Звонил Цаплин.
– Да, Яша. Ну, что там?
– Быстродействующий яд. – Майор без приветствий и экивоков сразу перешел к сути. – Если бы Завладская сделала хоть один глоток, то скончалась бы тут же, на месте. Можно сказать, без мучений. А буквально минут через двадцать яд растворился бы в крови так, что его невозможно было бы обнаружить. Ее и до больницы не успели бы довезти. Эксперты так мне и поведали.
– Спасибо, Яша, – сказал Гуров. – И можешь нас не дожидаться. Иди домой, к жене. Все-таки сегодня праздник.
– Удачи, Лев Иванович.
Гуров убрал мобильник обратно в карман. «Опель» ворвался в город и помчался к Калужской, где, по словам Юли, и проживал Кремнев.
– Да? – коротко спросил Крячко, не поворачивая головы.
– Да, – так же коротко ответил Гуров.
Домом с номером восемьдесят один по Калужской оказалось десятиэтажное широкое здание, стоящее полукругом. Крячко направил «Опель» в арку и заехал во двор. Остановил автомобиль у шестого по счету подъезда, на всякий случай расположив его таким образом, чтобы на него не падал свет фонаря. Мигалки на крыше, даже в выключенном состоянии, бросались в глаза. Сыщики выбрались из салона и скрылись в подъезде. Лифт поднял их на восьмой этаж, и Гуров первым приблизился к двери с золотистыми цифрами «276». Крячко встал сбоку, так, чтобы его не было видно в глазок. Гуров вдавил пальцем кнопку электрического звонка.
Дверь открыл сам Кремнев. На нем было домашнее спортивное трико с красными лампасами и майка-борцовка. На ногах черные открытые шлепанцы. Он удивленно взглянул на Гурова.
– Чем могу?..
Закончить начатую фразу Константину не удалось. Сдвинув напарника в сторону, в дверной проем решительно шагнул Крячко и, не дожидаясь реакции Кремнева на его неожиданное появление, ударил хозяина квартиры кулаком в челюсть. Голова Константина дернулась, он по инерции отступил назад, а Стас, войдя в азарт, переступил порог и врезал ему еще раз, но теперь уже в живот. Кремнев сложился пополам, закашлялся, а через секунду рухнул на колени. Крячко обошел его. Подхватил сзади под мышки и заставил принять вертикальное положение. Развернул к себе лицом. Из разбитого носа Кремнева бежала кровь. Он раскрывал и закрывал рот, как выброшенная на сушу рыба. Гуров закрыл за собой дверь.
– Стас, успокойся, – холодно произнес он.
– Успокоиться? Да я сейчас этого ублюдка лучше успокою. Я из него форшмак сделаю. Минуты за две, не больше.
Коротко замахнувшись, Станислав ударил Кремнева ребром ладони по шее. Лицо хозяина квартиры мгновенно исказилось гримасой боли.
– Не надо, пожалуйста... – взмолился он, с трудом выдавливая слова. – Не надо... Я... Я раскаиваюсь в содеянном... Но у меня просто не было выбора.
– У меня его тоже не будет.
Кулак Крячко пошел наотлет, но шагнувший вперед Гуров ловко перехватил руку напарника. Стас попытался сопротивляться, но железная хватка Гурова была похожа на слесарные тиски. Вырваться из нее не представлялось возможным.
– Пусти.
– Я сказал тебе, успокойся.
– Так все же из-за него, Лева. – Крячко закусил губу. – И то, что ты жизнью рисковал, как ты говоришь, и я немало времени провел сегодня под обстрелом. Все из-за него, засранца.
– И все равно, успокойся, – уже в третий раз сурово осадил его Гуров.
– Ладно-ладно. Все, успокоился.
Крячко отпустил Кремнева, и тот рухнул на пол тускло освещенной прихожей. Встал на четвереньки и из такого положения взглянул на пожаловавших в его обитель представителей закона. Константин узнал человека, не так давно виденного им в спальне у Завладской. Ему не требовалось объяснений, чтобы понять, зачем и, главное, за кем они сюда пришли. Но как? Почему? Ведь ему казалось, что он все продумал до мелочей.
Гуров заслонил свои телом Крячко и внимательно наблюдал за тем, как Кремнев стал неторопливо подниматься на ноги.
– Раскаиваешься, значит? – Полковник привычно сунул руки в карманы. – Не было выбора? И почему же, интересно, у тебя его не было? Она изменяла тебе направо и налево? Или как?
Кремнев встал, но боль в животе и головокружение не позволяли ему удерживать вертикальное положение. Шагнув в сторону, Константин присел на низенькую полированную полочку для обуви. Его лицо скрылось в тени верхней одежды, грудой висевшей на вешалке у стены.
– Да, и это тоже, – сказал он, утирая под носом кровь и отрывисто дыша. – Но главная причина была не в этом.
– А в чем же?
– В самой Юле. В том, как она себя вела. Для нее просто жизненно важно было всегда и во всем быть первой. Она ведь лидер. И считаться с мнением остальных, как она думала, совсем не обязательно. Я не мог ей позволить вытирать о себя ноги. Как в личных отношениях, так и в бизнесе... «Нейроникс» – это моя фирма. Я ее основал, зарегистрировал на себя, нашел поставщика из Германии. И что я за все это получил? Плевок в лицо? Юлька сразу же взяла все в свои руки. Она и близко не подпускала меня ни к поставщикам, ни к крупным заказчикам. Все сама. А я... Принеси, подай, пошел вон... Да что там говорить? – Кремнев махнул рукой. – Вам этого все равно не понять.
– Да уж, куда нам, тупоголовым, – не удержался от комментария Крячко.
– А у меня всю жизнь так, – словно и не расслышав его слов, продолжил Константин. Он говорил больше для себя, нежели для сыщиков. – Я не мог больше этого терпеть. Конечно, я понимаю, что убийство было не самым благоразумным и рациональным выходом из ситуации, но Юля меня достала. Она бы всю жизнь так и держала меня на коротком поводке. Как пса какого-то. Но я собирался ей дать шанс. Еще один... Хотел поговорить, выяснить отношения, расставить все точки над «и». И если бы мы нормально разошлись, я бы отменил свой приговор. Я бы вытащил из холодильника это чертово шампанское и выкинул его. Клянусь, я так и собирался сделать... Для того и приехал сегодня к ней. А она... Она с этим...
Он неопределенно мотнул головой в сторону Крячко. Станислав снова дернулся, но Гуров удержал товарища.
– И тогда я понял, что она уже никогда не изменится. Как там говорится в той поговорке? Горбатого могила исправит? Вот, точно. Это как раз про Завладскую.
– А зачем же ты отправил ей письмо с предупреждением? – спросил Гуров. – Надеялся, что тебя остановят?
– Ничего подобного. – Кремнев замотал головой. – Чего меня останавливать. Я думал, вы в жизни не догадаетесь. Я же так все грамотно рассчитал с ее идиотскими привычками. С шампанским, с переводом часов... Вы не должны были... И я до сих пор не понимаю, как... А письмо? Я хотел, чтобы она знала. Хотел, чтобы она ждала смерти, готовилась к этому моменту, боялась.
– Сука, – сказал, будто сплюнул сквозь зубы, Крячко.
– А еще этим письмом я надеялся, что это отведет от меня подозрения. Потому и передал его через больницу. Там у Юли тоже недоброжелателей хватало. Ее кругом ненавидели. Вот теперь попляшут на ее поминках. – Кремнев усмехнулся.
Гуров удивленно приподнял левую бровь.
– Завладская не умерла, – спокойно произнес он.
– Что? – Константин вскинул голову и пристально посмотрел сначала на одного сыщика, затем на другого. – Как это?.. То есть как это не умерла. Вы шутите?
– Нисколько. Мы успели просчитать трюк с шампанским раньше, чем она выпила.
Кремнев побледнел, витиевато выматерился, а затем так стремительно вскочил, выхватывая из-под груды одежды гладкую черную бейсбольную биту, что Гуров не сразу отреагировал на его движение. В самый последний момент полковник уклонил голову, и бита просвистела у него над макушкой. Сантиметром ниже, и помочь Гурову уже не смогли бы самые высококвалифицированные медики. Крячко быстро нырнул вниз и коротким тычком ударил Кремнева под ребра. Левой рукой перехватил его кисть с битой и заломил за спину. Константин крякнул от боли. Пальцы его ослабли, и он выпустил свое грозное орудие.
– Ах ты урод! – Крячко впечатал ему локоть промеж лопаток, и Кремнев упал к его ногам. Стас отшвырнул биту носком ботинка. – Ты уже с ним наговорился, Лева? Или хочешь еще раз испытать судьбу на благосклонность?
– Наговорился.
– Отлично. А теперь я. – Станислав прикинул, как бы ему поудачнее подцепить и без того поверженного противника ногой.
– Не надо, – остановил экзекуцию Гуров. – Тащи его лучше в машину.
Крячко колебался.
* * *Вторник. 20 часов 42 минуты
Они вышли из здания управления, и Гуров снял свой «Пежо» с сигнализации. Авто приветливо пискнуло ему в ответ. Крячко притормозил на крыльце, разговаривая с кем-то по мобильному телефону.
Ночная Москва переливалась всеми цветами радуги благодаря праздничной иллюминации и бесчисленным неоновым рекламам на придорожных билбордах и зазывающих вывесках над входами в супермаркеты. Народ веселился. Чествование святого Валентина было в самом разгаре. Подвыпившая компания семнадцатилетних подростков прошла мимо сыщиков, громко смеясь и разговаривая между собой. Три парня и четыре девицы. Одна из девушек, маленькая, черноволосая, в белой пушистой шубе, тесно прижималась к своему бойфренду, высокому и худощавому парню в легкой не по сезону куртке. Он, согнувшись, целовал ее в макушку. Девушка счастливо улыбалась.
