Час пробил - Виктор Львович Черняк
Элеонора подумала, что Харт еще не остыл от удачной стрельбы по банкам, поэтому позволила себе шутку:
— Может, вы расист?
И тут же пожалела. Харт быстро поднял глаза, в них мелькнуло пламя ненависти и сразу погасло. Он промолчал, и Элеонора поняла, что не на все вопросы можно получить ответы этого тучного, располагающего к себе стрелка по банкам. Но для нее кое-что прояснилось, хотел этого Харт или нет.
Для миссис Уайтлоу происшедшее было важно потому, что она давно знала: бывают хорошие люди с плохими взглядами, а бывают плохие люди с хорошими. И детективу совсем не дурно знать, кто же перед ним сидит.
Миссис Розалии Лоу металась по комнате. «Фурия», — думал сидевший в мягком кресле с высоченной спинкой Марио Лиджо. Вернее, он вполне мог бы так думать: Розалин бесила его с каждым днем все больше и больше. Она вызвала его сегодня с самого утра и начала психовать: жирная свинья Харт вроде затевает что-то.
— Ты не знаешь, —кричала она, — он ненавидит меня уже сто лет! Сволочь, завистник и кастрат!
Марио никогда еще не слышал таких сильных слов из уст своей престарелой любовницы.
— Он угробит меня. Как назло, эта шваль Уайтлоу стала шляться к нему каждый день, черт меня дернул обратиться к ней. Представляю, что он наговорил обо мне. Не могу допустить, чтобы марали честное имя. Имя, которое оставил мой безвременно ушедший муж. Необыкновенный человек, чистый и до самого конца не утративший детской способности удивляться.
Миссис Лоу занесло. Она подошла к зеркалу и стряхнула еле различимые частички пудры с подбородка.
«Интересно, зачем она это говорит? Тем более что ее волнуют только деньги мужа, а вовсе не его имя, которое она вдруг испугалась замарать на пятом десятке бесконечных вакханалий», — размышлял Марио.
— Совершенно недопустимая ситуация, совершенно, — брови миссис Лоу проделали традиционный стремительный бросок снизу вверх и обратно. Она спохватилась и уже спокойнее продолжала: — Конечно, ничего особенного они не найдут — нечего искать! Но… но кому приятно, когда всякие харты лезут тебе в душу? И больше всего я боюсь, что пострадают наши отношения. — Она бросила на него самый кроткий взгляд из своего богатого арсенала. — Ты понимаешь? Наши!
Она подошла к креслу, запустила пальцы в черные густые волосы Марио. Он увидел близко-близко руки, покрытые белесо-розоватыми пятнами псориаза, с которым Розалин Лоу с большим или меньшим успехом боролась всю жизнь. Затем перед глазами Лиджо оказались локти миссис Лоу, их сухая, омертвевшая кожа шелушилась, он помнил, как неприятно их прикосновение.
— Мне-то что делать? — грубо спросил Марио. — Может, сейчас самое время смотаться? Харт знает обо мне все. Из парижской штаб-квартиры ему все выдали. Если того, кто влез к твоему отпрыску, не найдут — Харт засадит меня. Не сомневаюсь ни минуты. Вчера я подпоил одного типа из 122
полиции. После третьего виски он мне на ушко сказал: «Слушай, парень! Ты здесь новичок и не знаешь, что в таких городках, как наш, если что-то случается с богатым человеком, — как мистер Лоу, например, — то преступник обязательно должен быть найден. Обязательно. Подлинный или какой другой, более или менее подходящий. Понимаешь, более или менее подходящий. Поломай над этим голову!» Я палил ему еще и спросил безо всякой крутни: «А я? Более или менее подходящий?» Он посмотрел на меня совершенно трезво и ляпнул: «Ты? Ты не более менее, ты самы й подходящий!»
Розалин Лоу прикидывала, на что ей выгоднее настроить Марио. Подтолкнуть к бегству? В этохМ варианте было немало привлекательного: во-первых, сразу же можно отказаться от услуг Элеоноры Уайтлоу, так как всем станет ясно, что преступник — Марио Лиджо. Во-вторых, Харт прекратит свою возню — ему только бы объявить: я нашел конкретного преступника! Харт может попытаться связать ее имя с именем Марио, но тогда Розалин обвинит его в клевете. Скорее всего, до этого дело не дойдет — Харт достаточно опытен и не полезет на рожон, не имея стопроцентных доказательств для обвинения уважаемой гражданки города в связи с подозрительным итальянцем. А таких доказательств нет и быть не может. Кто поверит, что лучшая прихожанка, богобоязненная Розалин Лоу, имеет любовника двадцати пяти лет? Может, кто-то и поверит, но никто не подтвердит. Никто. Что касается услуг миссис Уайтлоу, тут дело сложнее. В ночь на десятое июля миссис Розалин Лоу поняла — у ее сына есть могущественные враги. Уничтожить сына им не удалось на этот раз. По-видимому, сын знает, кто предпринял попытку убить его, и убийцы понимают, что сын осведомлен об их существовании. Значит, они заинтересованы довести дело до конца, чтобы сын не рассказал, кто за ним охотится. Что могло заставить убийц притихнуть? Начало расследования, которое будет поручено удачливому детективу. Поэтому утром десятого июля Розалин связалась с частным детективом Элеонорой Уайтлоу. Что убийцы могут, наоборот, под угрозой разоблачения поторопиться с завершением начатого, очевидно, не приходило миссис Лоу в голову. Конечно, нет: речь же идет о ее сыне.
Прошло несколько дней после событий той ночи, и миссис Розалин Лоу поняла, что, пожалуй, поспешила, поручив расследование очаровательной миссис Уайтлоу, поспешила хотя бы потому, что сын сейчас в больнице, и неизвестно, сколько он там пробудет. Повторное преступление в общественном месте менее вероятно, чем покушение в миогоком-натпом пустом особняке Дэвида Лоу. Бывало, что садовник отпрашивался на пару дней, а Лиззи не могла быть препятствием для убийц. В больнице же много народу, круглосуточное дежурство, к тому же старый идиот Барнс по собственной инициативе часами сидит у' постели сына. Обо всем этом не могут не думать преступники — значит, они будут ждать выхода Лоу из больницы. Л пока? Пока Харт так враждебно настроит детектива, что Розалин Лоу станет в ее глазах злодейкой Роктауна. Одним словом, оставлять Марио в городе было так же опасно, как убирать его из Роктауна. Особенно если учесть, что исчезновение Лиджо будет равносильно признанию его преступником. Зато убийцы решат: преступник найден — они вне опасности. Тогда у них могут отпасть побудительные мотивы стремиться к скорой повторной
