Луиза Пенни - Смертельный холод
Вот этого вопроса она никак не ожидала.
Гамаш расстегнул куртку и вытащил кассету, которую держал под курткой у тела, чтобы не замерзла.
Клара посмотрела на кассету:
– «Лев зимой»?
– Précisément[78]. Мне бы хотелось как можно скорее посмотреть ее.
Он был совершенно спокоен и расслаблен, но Клара знала его достаточно хорошо и понимала, что это не какая-то случайная просьба или приятный способ провести тихий зимний вечер в деревне.
– Да, у нас есть плеер. Правда, Рут и Мирна придут на обед.
– Не хочу вам мешать.
– Вы нам никогда не мешаете. – Она взяла его под руку и повела в теплую, уютную кухню. – Место еще для одного человека всегда найдется, но я хочу быть уверена, что вас устроит эта компания. Питер приготовил наше фирменное семейное блюдо из остатков индейки и овощей. Вид ужасный, но вкус божественный.
Вскоре из своей мастерской появился Питер, пришли и остальные. Мирна одарила всех своими щедрыми объятиями, а Рут направилась к бару.
– Слава богу, – сказала Рут, услышав, что Гамаш хочет смотреть видео. – Я уж думала, мне придется еще один вечер провести в разговорах.
Клара приготовила корзиночку с едой для Ришара и Кри, а Мирна вызвалась доставить ее по назначению.
– Может, вас подвезти? – предложил Гамаш.
– Тут недалеко. И потом, если я пойду пешком, то у меня появятся основания попросить добавку.
Мирна улыбнулась, наворачивая на шею громадный яркий шарф. Наконец она стала похожа на члена африканского племени во время заморозков.
– Не могли бы вы посмотреть, как там Кри? – спросил Гамаш, понизив голос. – Я за нее беспокоюсь.
– Что у вас на уме? – спросила Мирна; на ее обычно веселом лице появилось испытующее, серьезное выражение. – Вполне естественно, что ребенок, переживший смерть матери, некоторое время ведет себя необычно.
– Это верно. Но там есть кое-что еще. Не могли бы вы взглянуть?
Она согласилась и через минуту вышла.
Агент Иветт Николь вплотную подъехала к машине, идущей впереди по самой быстрой полосе. Она направлялась из Монреаля в Восточные кантоны. Бампер ее машины от передней отделяли считаные дюймы. Водитель заметит это в любую секунду.
Вот оно, это мгновение. Ни с чем не сравнимое. Ударит ли он по тормозам? Даже легкое нажатие на педаль – и две их машины кубарем покатятся по дороге со скоростью сто сорок километров в час. А через несколько секунд превратятся в огненные шары. Николь крепче ухватилась за рулевое колесо, ее глаза сосредоточились, налились злостью. Как он смеет задерживать ее? Как он смеет ехать по ее полосе? Как он смеет не пропускать ее? Неспешный глупец. Она ему покажет. Она покажет любому, кто встанет у нее на пути. Злость делала ее непобедимой. Но тут было и еще кое-что.
Ликование.
Она напугает этого водителя так, что он на всю жизнь запомнит.
– Я прочел вашу книгу, – сказал Гамаш, когда они с Рут сели перед веселым огоньком.
Питер возился на кухне, а Клара искала в книжном шкафу, что бы такое почитать.
Судя по виду Рут, она бы предпочла гореть на медленном огне, чем выслушивать комплименты. Она решила игнорировать его слова и сделала большой глоток виски.
– Но у моей жены есть вопрос.
– У вас есть жена? Неужели кто-то согласился выйти за вас замуж?
– Она согласилась. И при этом была лишь немного пьяна. Она хочет узнать, что в названии вашей книги означает ОТЛИЧНО.
– Меня не удивляет, что ваша жена не знает, что это такое. Она, вероятно, не знает и что такое счастье или здравомыслие.
– Она библиотекарь, и она сказала, что из опыта ее работы ей известно: если кто-то использует прописные буквы, то вкладывает в них определенный смысл. Ваш сборник называется «У меня все ОТЛИЧНО».
– У вашей жены мозги на месте. Она первая это заметила. Или, по крайней мере, первая задала этот вопрос. ОТЛИЧНО – это аббревиатура для Отвратительно, Тошнотворно, Лейкозно, Истерично, Чахоточно, Нудно, Омерзительно. У меня все ОТЛИЧНО.
– Безусловно, – согласился Гамаш.
Агент Робер Лемье съехал на более медленную полосу, пропуская севшего ему на хвост маньяка, мчавшегося со скоростью сто сорок километров в час. Если бы у него было настроение, он бы поставил на крышу проблесковый маячок и погнался бы за этим психом, но у него на уме было другое.
Он не сомневался, что хорошо поработал в Монреале. Убедил художника из полиции сделать рисунок. Побывал на автобусной станции и в миссии «Олд бруэри». Он продвинул дело Эль, а Гамаш, кажется, хочет вести это дело приватным образом.
Лемье сделал пометку на этот счет у себя в блокноте.
Агент Лемье добился того, чего хотел, и того, что ему было нужно. Он был уверен, что старший инспектор Гамаш доверяет ему. И это было главное. От доверия Гамаша зависело многое.
– Единственный человек, который вертелся там во время матча по кёрлингу, насколько я помню, был тот самый фотограф, – сказала Мирна несколько минут спустя.
Как только она вернулась, Питер и Клара выставили обед, чтобы гости сами себе накладывали. Гамаш на секундочку отвел Мирну в сторону, и она сказала ему: да, с Кри что-то не так. Они условились встретиться и поговорить на следующий день.
Они ели с сервировочных столиков в гостиной. Клара была права. Блюдо по виду напоминало то, что остается на дне раковины после мытья посуды по окончании рождественского обеда, когда высыхает вода. Но вкус был замечательный. Картофельное пюре, жареная индейка, подливка и горошек – и все это перемешано в горшочке, над которым поднимается парок. На кофейном столике стояли свежий хлеб и зеленый салат в мисках, и между всем этим, словно голодная акула, металась Люси.
– Да, фотограф возникал повсюду, – сказала Клара, намазывая масло на ломоть хлеба. – Но снимал он только Си-Си.
– Ему за это заплатили. А где были все вы? – спросил Гамаш.
Он пригубил красного вина, слушая, что говорят остальные.
– На трибуне, рядом с Оливье, – сказала Рут.
– Я сидела между Мирной и Габри, – сообщила Клара. – А Питер играл в кёрлинг на площадке.
– Ришар Лион был рядом со мной, – сказала Мирна.
– Он все время был там? – спросил Гамаш.
– Все время. Я бы заметила, если бы он ушел. Телесное тепло чувствуешь. Но как насчет Кей Томпсон? – Мирна обвела взглядом присутствующих. – Она ведь сидела рядом с Си-Си. Должна была что-то видеть.
Все закивали и в ожидании ответа посмотрели на Гамаша. Но он отрицательно покачал головой:
– Я разговаривал с ней сегодня. Она уверяет, что ничего не видела. Поняла, что что-то не так, только когда Си-Си закричала.
– Я этого не слышала, – сказала Рут.
– Никто не слышал, – кивнул Гамаш. – Матушка в этот момент очищала дом, и все громко кричали.
– Да-да, – подтвердил Питер. – Ее все подбадривали.
– А Кри? – спросил Гамаш. – Ее кто-нибудь видел?
Недоуменные взгляды были ему ответом.
Гамаш снова с горечью подумал о том, как это грустно для Кри. Она прятала все свои чувства, всю свою боль. Несла такой груз и в то же время оставалась невидимой. Никто ее не замечал. Он знал: худшее из всех возможных состояний – это когда тебя не замечают.
– У вас есть Библия? – спросил Гамаш у Клары. – Меня интересует Старый Завет на английском.
Они подошли к книжному шкафу, и спустя минуту-другую Клара нашла Библию.
– Что, если я отдам вам ее завтра?
– Можете отдать на следующий год. Уже не помню, когда я в последний раз читала Старый Завет, – сказала Клара.
– В последний раз? – переспросил Питер.
– Или в первый, – со смехом призналась Клара.
– Хотите теперь посмотреть фильм? – поинтересовался Питер.
– Очень, – ответил Гамаш.
Питер протянул было руку, чтобы взять кассету со стола в гостиной, но Гамаш остановил его:
– Если позволите, я сам.
Он достал носовой платок и с его помощью вытащил кассету из коробки. Все обратили на это внимание, но никто не задал никаких вопросов, а Гамаш не стал говорить, что эта кассета была найдена в мусорном ведре убитой женщины.
– Это о чем?
– Об Алиеноре Аквитанской и ее муже короле Генрихе Втором, – сказала Рут.
Гамаш удивленно посмотрел на нее.
– Что? Это великолепный фильм. Кэтрин Хепберн и Питер О’Тул в главных ролях. Действие происходит на Рождество, если я не ошибаюсь. Странно, правда? У нас сейчас тоже Рождество.
«В этом деле много странных совпадений», – подумал Гамаш.
Пошли титры, проревел лев «Метро-Голдвин-Мейер», мощная готическая музыка заполнила их уютную маленькую гостиную, на экране промелькнули причудливые изображения ухмыляющихся горгулий. Фильм с самого начала нагнетал мощь и разложение.
И страх.
«Лев зимой» начался.
