Луиза Пенни - Смертельный холод
– Избыток никотиновой кислоты, – произнес он.
– Да, – подтвердила доктор Харрис.
– Расскажите мне об этом.
– Если не считать избытка никотиновой кислоты, она была здоровой сорокавосьмилетней женщиной с небольшим избыточным весом. Она рожала. Менопауза еще не наступила. Все очень естественно и нормально. Ноги обожжены от удара током, на руках пузыри, повторяющие форму трубки, образующей спинку стула. Чуть выше на руке маленький порез, но он старый и почти затянувшийся. Все соответствует смерти от поражения током. Кроме одного – никотиновой кислоты.
Гамаш подался вперед, снял очки и тихонько постучал ими по папке:
– И что это такое?
– Витамин. Один из витаминов комплекса В. – Доктор Харрис подалась вперед, и теперь они сидели лицом к лицу. – Его прописывают при высоком холестерине, некоторые принимают его, думая, что он улучшает мозговую деятельность.
– А он может?
– Никаких научных данных на этот счет не имеется.
– Тогда почему люди так думают?
– Покраснение лица – вот что он вызывает. Видимо, кто-то решил, что это означает приток крови к мозгу, ну а дальше можно догадаться.
– Улучшение мозговой деятельности.
– Разве это не очевидно? – Она неприязненно покачала головой. – На это покупаются лишь люди с явно ухудшенной мозговой активностью. Обычная доза составляет пять миллиграмм. Этого достаточно, чтобы немного поднять давление и повысить частоту сердцебиения. Как я уже сказала, доктора нередко выписывают никотиновую кислоту, но ее продают и без рецепта. Сомневаюсь, что тут можно перебрать. Эту кислоту даже добавляют в некоторые овсяные завтраки. Никотиновую кислоту и тиамин.
– Если обычная доза пять миллиграмм, то сколько приняла Си-Си?
– Двадцать.
– Ничего себе! Сколько же нужно съесть овсянки?
– «Геркулес» среди подозреваемых?
Гамаш рассмеялся, морщинки в уголках его глаз собрались в обычные складки.
– И что с ней сделали эти двадцать миллиграмм? – спросил он.
– Вызвали сильный приток крови. Классический прилив. Потливость, изменение цвета лица. – Доктор Харрис подумала немного. – Я не очень знакома с этой областью, так что посмотрела в фармацевтическом справочнике. Никотиновая кислота не представляет опасности для здоровья. Неприятные ощущения – да, но ничего опасного. Если кто-то рассчитывал ее этим убить, то сильно промахнулся.
– Нет, я не думаю, что промахнулся. Он таки убил ее. А никотиновая кислота была его сообщником. Си-Си де Пуатье была убита током, верно?
Доктор Харрис кивнула.
– И вы больше любого другого знаете, как это трудно.
Она снова кивнула.
– А особенно посреди зимы. Ей нужно было не только дотронуться до источника тока, но еще и стоять в луже в сапожках с металлическими шипами и…
Он не закончил фразу. Доктор Харрис на несколько секунд задумалась. Попыталась представить сцену, которая была перед его мысленным взором. Женщина стоит в луже у стула, протягивает…
– Руки. Она должна была снять перчатки. Вот как это случилось. А я решила, что вы просили уделить больше внимания крови, потому что подозревали отравление.
– Перчатки. Я и сам себя спрашивал, почему она сняла перчатки. Почему кто-то на таком морозе стал бы снимать перчатки.
– Ей было жарко, – сказала доктор Харрис.
Она любила свою работу, но завидовала способности Гамаша и Бовуара собирать воедино отдельные части пазла.
– Кто-то во время завтрака подсунул ей столько никотиновой кислоты, что у нее случился прилив. Сколько нужно времени, чтобы кислота начала действовать? – спросил Гамаш.
– Минут двадцать.
– Как раз в то время, когда она будет смотреть матч по кёрлингу. В какой-то момент ей стало жарко, она сняла перчатки и, возможно, шапочку. Завтра у нас будут фотографии, и мы увидим.
– Какие фотографии?
– Там был фотограф. Си-Си наняла его, чтобы он сделал ее рекламные фотографии среди простого народа. Его пленки завтра будут в лаборатории.
– Зачем ей это понадобилось?
– Она была дизайнером, этакой мелкой Мартой Стюарт[75]. Издала книгу. Думала издавать журнал. Для этого нужны были фотографии.
– Я и понятия не имела.
– Почти никто об этом не знал. Но она выдавала себя за успешного и энергичного предпринимателя. Как и у Марты, ее бизнес вышел за пределы рекомендаций, в какой цвет красить стены, – кстати, в белый, – и трансформировался в некую жизненную философию.
– Звучит отвратительно.
– Не могу ее понять, – признался Гамаш, вальяжно откидываясь на спинку стула. – То ли она совершенно потеряла связь с реальностью, то ли в ней было какое-то благородство. У нее была мечта, и она следовала ей. И плевать она хотела на все сомнения.
– Вы согласны с ее философией?
– Нет. Сегодня я говорил кое с кем, и этот человек отозвался о мадам де о Пуатье как о Франкенштейне. Я думаю, это довольно точное определение. Да что говорить, в этом деле аллюзии с Франкенштейном возникают постоянно. Кто-то тут говорил о жителях деревни, которые празднуют смерть чудовища, как во Франкенштейне.
– Чудовище звали не Франкенштейн, – напомнила ему доктор Харрис. – Доктор Франкенштейн создал это чудовище.
Слушая ее, Гамаш почувствовал, как что-то напряглось у него в груди. В этом что-то было. Что-то такое, к чему он приближался на протяжении всего расследования, но так и не мог подойти.
– И что теперь? – спросила она.
– Ваши соображения о никотиновой кислоте позволили нам сделать громадный шаг вперед. Спасибо. Теперь мы будем следовать в свете фар.
– Как-как?
– Я всегда представляю себе, что любое расследование – это вроде поездки отсюда до Гаспé. Огромное расстояние – конца не видно. Но это и не обязательно. Мне нужно только освещать перед собой дорогу и ехать в свете фар. Рано или поздно я доберусь до места.
– Как Диоген со своим огнем?[76]
– Только наоборот. Диоген искал единственного честного человека. А я ищу убийцу.
– Будьте осторожны. Убийца может увидеть приближающегося к нему человека с огнем.
– Еще один вопрос, доктор. Как ей могли дать никотиновую кислоту?
– Она водорастворимая, но довольно горькая. Кофе, наверно, может скрыть привкус. Апельсиновый сок.
– Чай?
– Тут вероятность меньше. Он недостаточно крепок.
Доктор Харрис собрала свои вещи и, вытащив ключи из кармана и направив их на окно, нажала кнопку. На улице ожила ее машина – загорелись фары и предположительно заработал обогреватель, прогоняя холод из салона. Из всех изобретений последних двадцати лет Гамаш считал лучшими автомобильные обогреватели сидений и автостартер. И зачем только Ришар Лион тратил свои изобретательские таланты на магнитных солдатиков?
Гамаш проводил ее до двери, но, когда она уже собиралась выходить, ему пришла в голову еще одна мысль.
– Что вам известно об Элеонор де Пуатье?
Доктор Харрис на секунду задумалась.
– Ничего. Кто она такая?
– А о короле Генрихе Втором?
– О короле Генрихе Втором? Вы что, всерьез спрашиваете меня о давно умершем правителе Англии? Мой любимец – Этельред Неразумный[77]. Про него могу рассказать.
– Ну у вас и репертуар. От Этельреда до Геркулеса.
– Католическое образование. Извините, что не смогла быть полезной.
– Никотиновая кислота. – Он показал на папку, лежащую на столе. – Вы спасли положение.
Ей было до смешного приятно услышать это.
– Вообще-то, – сказал Гамаш, помогая ей надеть куртку, – есть и еще кое-кто. Алиенора Аквитанская.
– Ну, это просто. «Лев зимой».
– Милый, ты не откроешь дверь? Я у себя в мастерской, – крикнула Клара.
Ответа не последовало.
– Ладно, я сама, – крикнула она после второго стука. – Открою. Не беспокойся. Нет, правда. Я не возражаю.
Она была абсолютно уверена, что он где-то там – нашел какую-то игру на телефоне и играет.
В дверь стучали редко. Большинство их знакомых просто входили в дом. Большинство брали из холодильника то, что им приглянется. Иногда Питер и Клара возвращались домой и обнаруживали, что у них на диване спит Рут. На подушечке перед ней стоял стаканчик виски и лежал номер «Таймс литерари ревью». Один раз они нашли у себя в ванной Габри. Очевидно, в гостинице кончилась горячая вода, и Габри придумал выход из положения.
Клара распахнула дверь, готовая к порыву холодного воздуха в лицо, и не очень удивилась, увидев старшего инспектора Гамаша, хотя какая-то ее часть все еще надеялась, что это старший куратор Музея современного искусства, который приехал посмотреть ее работы.
– Входите.
Она отошла в сторону и быстро закрыла дверь за Гамашем.
– Я не задержу вас долго. – Он слегка поклонился ей, и она поклонилась в ответ, думая, что, наверное, стоило бы сделать маленький реверанс. – У вас есть видеоплеер?
