Ю Несбё - Полиция
— И как с такими ранениями можно выжить?
— Я двое суток не снимал с себя пуленепробиваемый жилет, поэтому пора ему уже было и пригодиться. Но выстрел в голову меня отключил. И лишил бы меня жизни, если бы не…
— Если бы не?..
— Если бы тот парень не помчался в пункт оказания медицинской помощи на улице Стургата. Он угрозами заставил врача прийти ко мне. И это меня спасло.
— Что ты такое говоришь? Почему я ничего об этом не слышала?
— Врач залепил мне рану и собирался отправить в больницу, но я вовремя очнулся и позаботился о том, чтобы оказаться дома, а не в больнице.
— Почему?
— Не хотелось поднимать шум. Как поживает Бьёрн? Девушку себе не завел?
— Этот парень… сначала он пытался застрелить тебя, а потом спас? Кто…
— Он не пытался застрелить меня, это был несчастный случай.
— Несчастный случай? Три выстрела — это не несчастный случай, Харри.
— Если у тебя ломка от «скрипки» и ты держишь в руках «одессу», такое может случиться.
— «Одессу»?
Беата знала это оружие. Дешевая копия русского Стечкина. На фотографиях «одесса» больше всего походила на сварную конструкцию, выполненную талантливым учеником сварщика, на бесформенный гибрид пистолета и автомата. Но он пользовался популярностью у русских урок, профессиональных преступников, потому что мог стрелять как одиночными, так и очередями. Легкое нажатие на курок «одессы» — и ты выпустил две пули. Или три. Внезапно ей пришло в голову, что для «одессы» использовались пули редкого калибра девять на восемнадцать миллиметров, такие же, какими был убит Густо Ханссен.
— Хотела бы я посмотреть на это оружие, — сказала она и заметила, как взгляд Харри непроизвольно скользнул в гостиную. Беата повернулась, но не увидела в гостиной ничего, кроме старинного черного углового шкафа. — Ты так и не ответил, кто был тем парнем.
— Это неважно, — ответил Харри. — Он уже давно находится вне твоей юрисдикции.
Беата кивнула:
— Ты защищаешь человека, который чуть не лишил тебя жизни.
— Поэтому то, что он меня спас, ценно вдвойне.
— Поэтому ты его защищаешь?
— Часто остается загадкой, почему мы решаем защитить того или иного человека.
— Да, — сказала Беата. — Возьмем, к примеру, меня. Я защищаю полицейских. Поскольку я занимаюсь распознаванием лиц, я присутствовала на допросе бармена из заведения, известного как «Приходи таким, какой ты есть». Того самого, где высокий светловолосый мужчина со шрамом от уголка рта до уха убил перевозчика наркотиков, работавшего на Асаева. Я показала бармену фотографии и долго с ним разговаривала. И как ты знаешь, визуальной памятью очень легко манипулировать. Свидетели не помнят того, что, как им кажется, они помнят. В итоге бармен совершенно уверился, что тот человек в баре точно не был тем Харри Холе, фотографии которого я ему показывала.
Харри посмотрел на нее и медленно кивнул:
— Спасибо.
— Я собиралась сказать, что меня не за что благодарить, — ответила Беата, поднося ко рту чашку кофе. — Но что случилось, то случилось. И у меня есть идеи насчет того, как ты можешь отблагодарить меня.
— Беата…
— Я защищаю полицейских. Ты знаешь, что я близко к сердцу воспринимаю гибель полицейских при исполнении обязанностей. Джек… И мой отец… — Она невольно коснулась рукой сережки. Это была пуговица от отцовского мундира, переплавленная в сережку. — Мы не знаем, кто будет следующим, но я сделаю что угодно, лишь бы остановить этого дьявола, Харри. Что угодно. Ты понимаешь?
Харри не ответил.
— Прости, но ты, конечно, понимаешь, — тихо произнесла Беата. — У тебя тоже есть мертвецы, о которых ты думаешь.
Харри коснулся чашки тыльной стороной правой руки, как будто она замерзла, потом встал и подошел к окну. Постояв немного, он заговорил:
— Как тебе известно, сюда явился убийца и чуть не лишил жизни Ракель и Олега. И это произошло по моей вине.
— Это было давно, Харри.
— Это было вчера. Это всегда будет вчера. Ничего не изменилось. Но я все равно пытаюсь. Пытаюсь измениться сам.
— И как успехи?
Харри пожал плечами:
— Бывают взлеты и падения. Я тебе рассказывал, что всегда забывал купить подарок на день рождения Олега? Хотя Ракель напоминала мне об этом дне за несколько недель, информация стиралась из моей памяти и заменялась какой-нибудь другой. Я приезжал к ним, видел празднично украшенный дом, и мне всегда приходилось прибегать к одному и тому же старому трюку… — Уголок рта Харри пополз вверх, и на лице появилась слабая улыбка. — Я говорил, что мне надо съездить купить сигарет, бросался в машину, несся к ближайшей бензоколонке и покупал пару CD-дисков или что-нибудь в этом роде. Мы знали, что Олег догадывается о том, что происходит, и у нас с Ракель был договор. Когда я входил в двери, Олег стоял и смотрел на меня своим мрачным обвиняющим взглядом. Но прежде чем он успевал обыскать меня, Ракель кидалась меня обнимать, словно мы не виделись целую вечность. Она доставала диски или что-то другое у меня из-за ремня, ловко прятала и уходила. А потом на меня набрасывался Олег. За десять минут Ракель успевала упаковать подарок, подписать его и все такое.
— И?
— Недавно у Олега был день рождения. Он получил от меня упакованный подарок и сказал, что не узнал почерк на открытке. Я ответил: это потому, что почерк мой.
Беата улыбнулась:
— Милая история. Хеппи-энд и все дела.
— Послушай, Беата. Я всем обязан этим двум людям, и я по-прежнему в них нуждаюсь. Мне очень повезло, что они тоже во мне нуждаются. Ты мать и знаешь, какое это благословение и проклятие — быть кому-то нужным.
— Да. И я пытаюсь сказать, что нам ты тоже нужен.
Харри вернулся к столу и облокотился на него:
— Не так, как тем двоим, Беата. На работе не бывает незаменимых людей, даже…
— Конечно, мы сможем заменить убитых. К тому же один из них был пенсионером. И мы найдем достаточно людей, чтобы заменить тех, кого еще убьют.
— Беата…
— Ты видел это?
Харри не взглянул на фотографии, которые она вынула из сумочки и положила на стол.
— Он весь переломан, Харри. Ни одной целой кости не осталось. Даже у меня возникли проблемы с идентификацией.
Харри по-прежнему стоял. Как хозяин, намекающий гостю, что уже поздно. Но Беата продолжала сидеть, попивая кофе, и не трогалась с места. Харри вздохнул. Беата сделала следующий глоток:
— Кажется, Олег собирался изучать право после возвращения из реабилитации? А потом поступать в Полицейскую академию?
— Откуда ты это знаешь?
— От Ракели. Я поговорила с ней, перед тем как прийти сюда.
Светло-голубые глаза Харри потемнели.
— Что?
— Позвонила ей в Швейцарию и рассказала, о чем идет речь. Это совершенно неподобающий поступок, и я извинилась. Но я уже говорила, что готова на что угодно.
Губы Харри зашевелились, произнося беззвучное проклятие.
— И что она ответила?
— Что тебе решать.
— Ну понятно.
— Поэтому сейчас я прошу тебя, Харри. Я прошу тебя ради Джека Халворсена. Ради Эллен Йельтен. Я прошу тебя ради всех погибших полицейских. Но прежде всего ради тех, кто еще жив. И ради тех, кто, может быть, станет полицейским.
Харри яростно задвигал челюстями:
— Я не просил тебя манипулировать свидетелями ради меня, Беата.
— Ты никогда ни о чем не просишь, Харри.
— Хорошо. Уже поздно, и я собирался попросить тебя…
— …уйти, — кивнула она.
Во взгляде Харри появилось выражение, которое заставляло людей повиноваться. Поэтому она встала и вышла в коридор, надела куртку, застегнулась. Харри стоял в дверях кухни и наблюдал за ней.
— Мне жаль, что я в отчаянии, — сказала она. — С моей стороны было неправильно так вмешиваться в твою жизнь. Мы делаем свою работу. Это просто работа. — Она почувствовала, что голос вот-вот подведет ее, и быстро закончила свою мысль: — И ты, конечно, прав, должны существовать правила и границы. Пока.
— Беата…
— Спокойной ночи, Харри.
— Беата Лённ.
Беата уже распахнула входную дверь и хотела побыстрее выйти, пока он не заметил слез в ее глазах. Но Харри придержал дверь рукой. Голос его прозвучал у нее над ухом:
— А вы подумали, как убийце удалось заставить полицейских добровольно прийти на старые места преступлений в дни, совпадающие с датами совершения первоначальных убийств?
Беата отпустила ручку двери:
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что читаю газеты. В них писали, что полицейский Нильсен приехал в Триванн на автомобиле «гольф», который оставил на стоянке, и что в снегу на дороге, ведущей к будке, остались только его следы. И что у вас есть видеозаписи с бензоколонки в Драммене, подтверждающие, что непосредственно перед убийством Антон Миттет был в своей машине один. Они ведь знали, что полицейских совсем недавно убили именно таким образом. И все равно приходили.
