Ю Несбё - Полиция
— Мне надо отвлечься.
Он посмотрел на нее, хотел что-то сказать, но передумал и только кивнул:
— Хорошо.
Они поднялись на один лестничный пролет и пошли по коридору к кабинетам.
— Слышала, ты воруешь из лекций по психологии Столе Эуне, — сказала Катрина.
Ей, как обычно, приходилось почти бежать, чтобы поспеть за семимильными шагами Харри.
— Ворую сколько могу, он ведь был лучшим.
— Например, что «душевнобольной» — одно из немногих совершенно точных определений в медицине, интуитивно понятное и вместе с тем поэтичное. Но точные слова всегда оказываются на помойке, так как глупые специалисты считают, что пациентам больше подходит словесный туман.
— Ага, — сказал Харри.
— Поэтому я больше не подвержена маниакально-депрессивному психозу. И не нахожусь в пограничном состоянии. У меня биполярное расстройство второго типа.
— Второго?
— Представляешь? А почему Эуне не преподает? Мне казалось, ему нравится.
— Он хотел жить лучше. Проще. Проводить больше времени с теми, кого он любит. Мудрое решение.
Она посмотрела на него сбоку:
— Вы должны были его переубедить. Никому из членов общества не должно быть позволено не использовать свой выдающийся талант в той области, где он больше всего нужен. Ты не согласен?
Харри разразился коротким смешком:
— Не сдаешься, да? Я считаю, что я нужен здесь, Катрина. И академия не связывается с Эуне, потому что хочет иметь больше преподавателей в форме, а не в штатском.
— Ты в штатском.
— Вот о чем я и говорю. Я больше не служу в полиции, Катрина. Это мой выбор. И это означает, что я или что мы сейчас находимся в другом месте.
— Откуда у тебя этот шрам на виске? — спросила она и увидела, как Харри мгновенно почти незаметно подобрался.
Но прежде чем он ответил, из коридора раздался зычный крик:
— Харри!
Они остановились и повернулись. Низкий крепкий мужчина с рыжей бородой вышел из одного из кабинетов и двинулся в их сторону неровной раскачивающейся походкой. Катрина следом за Харри пошла навстречу пожилому человеку.
— У тебя гости, — проорал тот задолго до того, как они приблизились на подходящее для разговора расстояние.
— Да, точно, — сказал Харри. — Катрина Братт. Это Арнольд Фолкестад.
— Я хотел сказать, что гости у тебя в кабинете, — ответил Фолкестад, остановился, сделал пару вдохов и протянул Катрине большую веснушчатую ладонь.
— Мы с Арнольдом вместе читаем курс по расследованию убийств, — сказал Харри.
— И поскольку он взял на себя развлекательную сторону предмета, то, естественно, из нас двоих он пользуется большей популярностью, — пробормотал Фолкестад. — Мне же приходится рассказывать им о реалиях: методах, технических вопросах, этике и законодательстве. Мир несправедлив.
— А с другой стороны, Арнольд немного разбирается в педагогике, — пояснил Харри.
— А щенку достается слава, — тихо рассмеялся Фолкестад.
Харри нахмурился:
— Этот гость, это ведь не…
— Расслабься, это не фрекен Силье Гравсенг, а всего лишь старые коллеги. Я их кофе угостил.
Харри строго посмотрел на Катрину, развернулся и быстрым шагом направился к кабинету. Катрина и Фолкестад смотрели ему вслед.
— Я что, сказал что-то не то? — удивленно спросил Фолкестад.
— Я понимаю, что это можно принять за тактику окружения, — сказала Беата, поднося ко рту чашку кофе.
— Ты хочешь сказать, что это не окружение? — парировал Харри, откидываясь на стуле, насколько позволяли размеры малюсенького кабинета.
Вплотную к противоположной стороне стола за кипами бумаг сидели Беата Лённ, Бьёрн Хольм и Катрина Братт. Стадия приветствий была краткой. Быстрые рукопожатия, никаких объятий. Никаких попыток завести светскую беседу. Харри Холе ничего такого не предложил. Он предложил перейти прямо к делу. И они, конечно, знали, что ему известно, о каком деле пойдет речь.
Беата сделала глоток, предсказуемо вздрогнула и отставила от себя пластиковый стакан с неодобрительным выражением на лице.
— Я знаю, что ты решил больше не заниматься оперативной работой, — заговорила она. — И я знаю, что у тебя есть на это причины, серьезнее, чем у кого бы то ни было. Но вопрос заключается в том, не можешь ли ты сделать сейчас одно исключение. Помимо всего прочего, ты наш единственный специалист по серийным убийствам. Государство инвестировало деньги, чтобы дать тебе образование в ФБР, за что…
— …как ты знаешь, я рассчитался кровью, потом и слезами, — прервал ее Харри. — И не только собственными кровью и слезами.
— Я не забыла, что в деле Снеговика Ракель и Олег оказались на линии огня, но…
— Ответ — нет, — сказал Харри. — Я обещал Ракели, что никто из нас туда не вернется. И в кои-то веки раз я решил сдержать свое обещание.
— Как дела у Олега? — спросила Беата.
— Лучше, — ответил Харри, с подозрением глядя на нее. — Как тебе известно, он находится в реабилитационной клинике в Швейцарии.
— Рада слышать. А Ракель получила ту работу в Женеве?
— Да.
— Она ездит туда-сюда?
— Основное правило: четыре дня в Женеве, три здесь, дома. Для Олега лучше, когда мама все время рядом.
— Прекрасно понимаю, — сказала Беата. — Тогда оба они находятся вне досягаемости возможной линии огня, или как? А на неделе ты здесь один. И по будням можешь заниматься чем захочешь.
Харри тихо засмеялся:
— Дорогая Беата, возможно, я не слишком ясно выразился. Я хочу именно этого — преподавать. Передавать знания.
— С нами Столе Эуне, — вступила в разговор Катрина.
— Повезло ему, — ответил Харри. — И вам. Он знает о серийных убийствах столько же, сколько и я.
— Уверен, что он знает не больше тебя? — спросила Катрина, улыбаясь и поднимая вверх бровь.
Харри рассмеялся:
— Хорошая попытка, Катрина. Ладно. Он знает больше.
— Господи, — сказала Катрина. — Куда подевался инстинкт конкуренции?
— Комбинация из вас троих и Столе Эуне — лучшая комбинация для этого дела. У меня сейчас следующее занятие, так что…
Катрина медленно покачала головой:
— Что с тобой случилось, Харри?
— Только хорошее, — ответил Харри. — Со мной случилось только хорошее.
— Принято и понято, — сказала Беата, поднимаясь. — Но я все-таки хочу спросить, можем ли мы время от времени обращаться к тебе за советами.
Она заметила, что он собирается отказаться, и поспешно выпалила:
— Не отвечай сразу. Я перезвоню тебе позже.
Три минуты спустя после того, как Харри умчался в аудиторию, куда уже зашли студенты, Беата, стоя в коридоре, подумала: возможно, это правда, что любовь женщины может спасти мужчину. И в данном случае она сомневалась, что чувство долга другой женщины способно загнать мужчину обратно в ад. Но именно это ей надо было сделать. Он казался таким убийственно здоровым и счастливым. Беата с удовольствием не беспокоила бы его. Но она знала, что они скоро появятся снова — призраки убитых коллег. И Беата подумала: это не последние.
Она перезвонила Харри, как только вернулась в Котельную.
Рико Хэррем проснулся и вздрогнул.
Поморгав в темноте, он сфокусировал взгляд на белом экране в трех рядах от него, где жирная тетка отсасывала у коня. Он почувствовал, как яростное биение пульса затихает. Для паники нет повода, он все еще находится в «Рыбной лавке», просто он ощутил вибрацию, когда вновь вошедший зритель уселся позади него, и от этой вибрации проснулся. Рико открыл рот, пытаясь заглотать немного кислорода из воздуха, пропитанного потом, табачным дымом и чем-то, что могло быть запахом рыбы, но не было им. Вот уже почти сорок лет «Рыбная лавка» Муэна предлагала покупателям оригинальную комбинацию из относительно свежей рыбы с прилавка и относительно свежих порножурналов из-под прилавка. Когда Муэн продал магазин и вышел на пенсию, чтобы систематически убивать себя алкоголем, новые хозяева открыли в подвале круглосуточный кинозал, где крутили жесткое порно. А когда видеокассеты и DVD отняли у них клиентов, они стали разыскивать и показывать фильмы, которых в Сети было не найти, во всяком случае без риска попасть в поле зрения полиции.
Звук был уменьшен настолько, что Рико слышал, как окружающие его люди дрочат в темноте. Ему объяснили, что в этом весь смысл, что именно поэтому звук так сильно приглушен. Сам он давно перерос юношеский восторг от группового дрочения и сидел здесь не для этого. Не для этого он явился сюда сразу после освобождения и просидел здесь двое суток, прерываясь только на необходимые короткие перерывы, чтобы поесть, посрать и купить выпивку. У него в кармане оставалось еще четыре таблетки рогипнола. Надо будет растянуть удовольствие.
