Валерий Маслов - Москва времен Чикаго
— Я, между прочим, сон вила про те и Мяг… — еле ворочая языком в набитом вкусной едой рту, попыталась что-то сказать Зина.
На что Буланова незамедлительно отреагировала:
— Прожуй сначала, Зинок: „ножки Буша“ никуда не улетят. Ты сейчас напоминаешь мне дорогого Леонида Ильича, который, шамкая протезами, кормил партийцев на съездах и пленумах, выплевывая изо рта „сосиски сраные“ и „сиськи-масиськи“ вместо слов „социалистические страны“ и „систематически“.
Зина так расхохоталась, что поперхнулась, подавилась:
— Сраные… сиськи… масиськи! Ой, не могу! Держите меня четверо!
— Хватит и одного. Твоего благоверного муженька, — отрезала Джульетта. — Посмеялись и хватит. Я ведь к тебе не только за этим пришла. Слышала отклики на мою статью о коррупции?
— Коррупция: в буржуазных странах — подкуп взятками, продажность должностных лиц, политических деятелей, — процитировала на память Зина. — Ожегов. „Словарь русского языка“. Как видишь, дорогая, у нас этого явления нет. Мы же не буржуазная страна?
— Ошибаетесь, товарищ библиотекарь застойного времени, Россия теперь страна демократическая. И у нас все есть. В том числе и коррупция.
— Ошибаетесь, госпожа Буланова, любовница мэра Петракова и вора Джевеликяна по совместительству. В действующем Уголовном кодексе Российской Федерации слово „коррупция“ не фигурирует. А разве можно писать, а тем более бороться с тем, чего нет?
Джульетта прикусила язык. Оказывается, ее подруга не так уж наивна и проста, как иногда кажется. И посоветоваться с ней лишний раз, прежде чем приступать к очередной статье на серьезную тему, стоит. И потому она решила сдаться:
— А что бы ты мне посоветовала написать? Что не так в моей статье?
— Пожалуйста, — небрежным тоном отозвалась Зина, продолжая вертеть руку с кольцом во все стороны и любоваться дорогим подарком. — Например, я бы написала так. Записывай. Дело даже не в прорехах действующего Уголовного кодекса. Проблема в том, что коррупция в России пронизывает все слои властных структур, включая и правоохранительные органы. Поэтому выхватывание из этой паутины отдельного звена лишь мобилизует криминальную систему на восстановление нарушенного баланса. Подойдет?
— Зинуля, да ты просто гений! — бросилась к подруге Буланова. — В тебе пропала великолепная журналистка!
— Почему же пропала? — обиделась Зина. — Можешь взять меня в соавторы: я еще и не такое способна придумать!
На том они и порешили. Вслед за „Домом Периньон“ пошло в ход и мартини. Посетители приходили и уходили, Зина между делом их обслуживала, но это не прерывало задушевного девичника.
Как только Усков получил у прокурора санкцию на повторное задержание Джевеликяна, он тотчас отправился в «Метрополь». На этот раз он решил, что не уйдет из «Интерметалла» до тех пор, пока не получит ответ на вопрос, где находится Сам. В том, что кто-то из заместителей Джевеликяна всегда в курсе этих дел, он не сомневался.
Как обычно, его решительно, остановила охрана. Но Усков решил не церемониться. Он вынул удостоверение, помахал им перед каменномордыми охранниками, затем также показал им постановление прокурора и решительно заявил, что пройдет в офис несмотря ни на что.
Бритоголовый охранник с накачанной мускулатурой нагло ухмыльнулся:
— Можешь засунуть эту ксиву себе в задницу, понял? Здесь ты нам не указ. Командуй в своей прокуратуре.
От такой наглости следователь опешил. Но лишь на мгновение. Он не стал оспаривать это развязное заявление охраны, не полез в карман куртки за табельным оружием. Он просто сделал два шага назад, точно собирался уходить, затем неожиданно резко развернулся и изо всей силы саданул ногой рослого охранника в пах.
Тот охнул и присел, зажимая обеими руками интимное место.
— Это чтобы такие уроды, как ты, больше не рождались! — назидательно сказал следователь и взглянул на второго охранника, который невольно попятился назад.
— Ты ему там яичницу сделал! — с ужасом воскликнул второй.
— Хочешь, чтобы я и тебе приготовил это блюдо? — невозмутимо поинтересовался Усков.
— Нет! Нет, не хочу!
— Тогда уважай Закон. А я представитель Закона в этой стране, понял?
— Понял. Проходите!
— Только предупреждаю, без фокусов! Стрелять я умею так же метко, как попадать ногой в кое-какие места.
Больше у охраны к следователю прокуратуры вопросов не было.
Усков направился к кабинету Джевеликяна, но к нему уже спешил пожилой человек, который сразу представился:
— Я юрист фирмы. Веду все дела и защищаю интересы Мягди Акиндиновича. Его, кстати, здесь нет. Что вас интересует?
— Следователь Генпрокуратуры Усков.
— Я вас знаю! — быстро отреагировал юрист.
— Тем лучше. У меня ордер прокурора на арест Джевеликяна.
— По каким основаниям? Он же выпущен до суда под залог.
Андрею очень хотелось повторить в тон охраннику, чтобы они засунули этот залог куда подальше. Но он всегда относился с уважением к людям старше его возрастом. Поэтому он молча протянул ордер:
— Читайте. Если вы юрист, поймете.
Тот внимательно изучил бумагу и вернул ее следователю.
— Не вижу законных оснований для ее исполнения, — заявил он. — Во-первых, у нас имеется постановление суда об освобождении Мягди Акиндиновича под залог и его никто не отменял. Во-вторых, господин Джевеликян в это время, то есть в момент гибели управляющего, находился совсем в другом месте. То есть у него имеется алиби.
— И что, есть свидетели? — скептически поинтересовался Усков.
— Конечно! Я, например. Как раз в этот день мы вместе изучали положение дел в фирме. Некоторое время он, по известным вам причинам, отсутствовал, и дел, естественно, накопилось. Весь тот день он офис не покидал. Это подтвердят все служащие фирмы: сорок семь человек, включая охрану.
— У охраны я показания уже взял, — серьезно ответил Андрей.
— И что они сказали?
— Ничего. Изучают строение отдельных частей тела и как можно исправить их функции.
Юрист все понял. Попытался взъерепениться:
— А за нанесение телесных повреждений вы можете ответить в уголовном порядке!
Усков так взглянул на работника фирмы, что тот невольно попятился и вжал голову в плечи.
— Я бы не советовал вам, папаша, лезть в дела не вашей юрисдикции. Вы меня поняли?
— Понял, Андрей Трофимович. Извините. Давайте говорить по существу дела.
— Давайте.
— Поймите, у вас нет шансов вновь задержать господина Джевеликяна. Повторяю. Во-первых, нет достаточных оснований и доказательств причастности его к этому, как бы это выразиться, несчастному случаю с управляющим. А во-вторых, в данный момент господина Джевеликяна действительно нет в офисе. И даже в городе, — добавил юрист. Тут же и прикусил язык.
Просчет не укрылся от Ускова. Он тут же задал встречный вопрос:
— А где он?
— Ну… я не знаю. По крайней мере в офисе его нет точно. Хоть обыскивайте помещение.
— Вы сказали, что его нет в городе?
— Нет, я просто оговорился. Этого я не знаю.
Усков понял, что больше из этого человека, который с потрохами продался уголовникам, он ничего не вытянет. Он не стал и обыскивать контору: понял, что Джевеликяна здесь и в самом деле нет.
Как и обещал Титовко премьер-министру, новость об узурпации государственной власти и подмене функций правительства чиновниками из Администрации Президента дружно подхватили все средства массовой информации. Собственно говоря, большой новостью это и не было. Кое-где намеки на такое странное положение в государстве уже проскальзывали. Но теперь была дана как бы официальная установка на освещение лакомой для журналистов темы. Кроме того, Титовко подбросил пишущей братии кое-какие «жареные» факты. Этого оказалось достаточно, чтобы о таком событии вдруг заговорили как чуть ли не о государственном перевороте.
На следующий день после пресс-конференции и появления массы статей на эту тему в самых различных изданиях Титовко явился к премьер-министру. Николай Николаевич как раз просматривал подготовленный его службами ежедневный дайджест прессы и то и дело, весьма довольный, усмехался.
— Большую ты кашу заварил, однако! — вместо приветствия сказал он вошедшему Титовко. Впрочем, это «однако» в устах премьер-министра прозвучало как весьма приятная похвала.
— Это только начало, Николай Николаевич! — заверил руководитель департамента по связям с общественностью. — Я вам еще одно дельное предложение принес.
— Ну?
Глава правительства посмотрел на своего пресс-руководителя довольно подозрительно.
— Надо срочно выделить ассигнования Центральному телевидению.
— И все?
— И все.
— Да ты знаешь, что казна пуста? И кроме того, на хрен мне оно сдалось, прости за выражение. Кроме критики действий правительства, с экрана ничего не видно. Или обещаешь, что они меня ругать перестанут?
