Валерий Маслов - Москва времен Чикаго
— Здравствуй, Александр Михайлович. Сейчас к тебе подойдет Усков. Изложит суть дела. Я считаю, что основания для повторного задержания Джевеликяна имеются… Спасибо за понимание трудностей нашей работы.
— Согласился?
— Конечно. Он человек старой закалки, знает, как надо поступать в таких ситуациях. А нам теперь на все случаи жизни, связанные с этим матерым преступником, надо запасаться бумажками. На всякий случай.
Усков уже хотел идти к прокурору, но вдруг вспомнил, что не доложил начальнику о главном.
— Да, чуть не забыл, Виктор Васильевич. Я сегодня был на даче Джевеликяна, искал его там. Так вот, подслушал один очень загадочный разговор.
— А кто тебе разрешил делать это без соответствующей санкции? — скорее для острастки, чем всерьез, поинтересовался начальник Следственного управления.
— Бандиты и уголовники вовсю, без всяких санкций и разрешений, собирают конфиденциальную информацию, прослушивают телефонные разговоры, ведут слежку, создали свои службы контрразведки — и ничего! А мне, следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре страны, на каждый чих нужна санкция? Да это же смешно!
— Смешно, — согласился Виктор Васильевич. — Но чтобы засадить его за решетку, тебе потребуются тысячи доказательств, да еще суд вернет дело на доследование. А тебя упекут по первому же доносу. Почувствовал разницу?
— Почувствовал.
— Докладывай.
— Так вот. Взобрался я на дерево, настроил ИФК на стекло той комнаты, в которую вошел Титовко…
— Кто?!
— Титовко!
— Так ты ездил на дачу Титовко или Джевеликяна?
— Конечно, меня пригласил Мягди Акиндинович. Чтобы угостить свежими устрицами с Майами. Но вот незадача: сам вовремя не приехал. Ну и пришлось мне пробираться к нему окольными путями, то есть через забор. А если серьезно, то пока я ждал появления Джевеликяна, к нему на дачу приехал Титовко. Вот его разговор с неизвестным, молодым, судя по голосу, человеком я и подслушал.
— Ну и что в нем было интересного?
— Сначала Титовко сказал, что ими подготовлен банк в каком-то областном центре. Возможно, там, где мэром его друг Петраков.
— Возможно, — согласился Виктор Васильевич. — Тандем Титовко — Петраков давно меня тревожит.
— Затем этот молодой человек сказал, что у него тоже все готово. Но что именно, не уточнил. После этого разговор перешел на компьютеры. Что, мол, они ненадежны и доступны для проникновения. После чего Титовко слегка заволновался: мол, и мой тоже? И вот здесь я вообще ничего не понял! Парень пояснил, что в Доме правительства все компьютеры руководителей работают в автономном режиме. Дескать, не беспокойся. Но при чем здесь „Белый дом“? Титовко же там давно не работает!
Виктор Васильевич посмотрел на него снисходительно:
— Совсем ты с этим Джевеликяном замотался, даже прессу не читаешь, радио не слушаешь.
— Да когда? Я и Глашу-то скоро только по выходным видеть буду!
— А вот это уже никуда не годится! — Начальник назидательно поднял указательный палец. — Жену нужно не только любить, но и приласкать и приголубить. А то она от тебя гулять начнет.
— Глаша не начнет! Она не такая!
— Такая. Все женщины в принципе одинаковы. Если ими начинаешь пренебрегать, они начинают искать замену. И представь себе, находят. Но это я так, к слову. А Титовко уже сидит в другом начальственном кресле. Как раз в Доме правительства. И насколько я понял, в довольно влиятельной должности. Он теперь — рупор самого премьера. А это говорит о его значительно возросшем влиянии. И если он возьмет Джевеликяна под свое покровительство, то засадить его за решетку нам станет намного труднее.
— Вот почему я и стараюсь сделать это как можно скорее!
— Старайся. Так какой вывод ты сделал из того разговора?
— Пока даже не знаю. Версий много, но цельной, верной ни одной.
— Жаль, что ты не записал разговор — тут важно все: интонации, слова, выражения.
— Так вы же не разрешаете мне заниматься несанкционированной слежкой!
— Пошел бы ты со своими подначками, знаешь куда? — разозлился Виктор Васильевич.
— Знаю! — весело ответил Усков. — К прокурору. За санкцией.
И довольный своей шуткой, он выскочил из кабинета начальника.
В жизни Джульетты, похоже, наступила светлая полоса везения. Она всегда была оптимисткой и считала, что жизнь, как тельняшка, — в полоску. И за черной полосой невезения тебя обычно ожидает белая — удача и радость. Так случилось с ней и теперь. Только вчера она сдала свою статью о коррупции во властных структурах, а сегодня этот материал уже прошел и наделал в городе много шума. Газета была нарасхват, а имя железной леди — журналистки Булановой, которая не побоялась сказать правду, было у многих на устах.
Прекрасно, несмотря на все ее публикации, складывались у Джульетты отношения и с мэром. Он довольно снисходительно относился к ее опытам на страницах областной газеты, в которых она порой не стеснялась упоминать и его имя. Считал, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не лезло на рожон.
А теперь еще и этот нежданный подарок судьбы — приезд Мягди. Она провела с ним дивный вечер. Быть вдвоем им настолько понравилось, что Джевеликян упросил Джульетту погостить у нее еще день-два. Правда, некоторое неудобство доставляли два вооруженных головореза с рациями, которые непрерывно торчали на лестничной клетке у дверей ее квартиры, охраняя покой и сон босса. Настолько, что Джульетте казалось, будто они стоят в ее спальне со свечками в руках и наблюдают, как она резвится с их боссом. Но к этому, как сказал Мягди, не только привыкают, но и свыкаются. Как с жизненной необходимостью в период дикого капитализма в отдельно взятой России. Она оценила его шутку и больше не обращала внимания на неотступно следующих за ними парней.
И вот всем этим нежданно свалившимся счастьем ей нужно было срочно с кем-то поделиться. Она не была тщеславной женщиной. Но женщиной она все-таки была! И потому, едва дождавшись начала рабочего дня и оставив счастливого Мягди нежиться в кровати, помчалась в редакцию. И направилась не в свой кабинет, а прямо в библиотеку.
— Чувствую, чувствую! — еще с порога опередила подругу Зина. — Раз твои блядские глаза светятся таким несказанным счастьем, значит, тебя сегодня ночью трахал сам мэр нашего славного города.
— А вот и не угадала!
— Неужели его охранник? Там ребятки молодые, на все способные.
— Если бы! У них одно на уме: табельное оружие.
— Тогда кто же? — всерьез озаботилась Зина.
— Мягди!
— Откуда?! Он же в бегах или еще где. Мы ведь его не нашли!
— Он сам нашел меня. Вот как он меня любит!
— Бедняга, — с сожалением констатировала Зина. — Гляжу я: всего у тебя в квартире и в жизни хватает. Нет лишь одного.
— Чего же?
— Красного фонаря над дверью!
И подруги весело расхохотались.
— Ладно, — миролюбиво согласилась Джульетта. — Фонарь в наше время не проблема. А ты посмотри, что Мягди нам привез!
И она достала из сумки бутылку шампанского и вино.
— Настоящий „Дом Периньон“! Коллекционное сухое мартини!
Зина скорчила разочарованную гримасу.
— Ну что ты так недовольна? — улыбнулась Джульетта. — Он и тебя не забыл.
И она протянула Зине красивое колечко с камнем.
— Брюлик! — восхищенно пропела библиотекарша. — Первый настоящий бриллиант в моей жизни. Ай да Мягди! Ай да уголовник!
— Тише ты! — остановила ее Джульетта и огляделась по сторонам библиотеки, в которой в этот ранний утренний час еще никого не было.
— Пишешь статьи про мафию и боишься обычного слова „уголовник“? — спросила Зина, но тон сбавила и уже говорила тихо.
— Никого я не боюсь. Но хорошего человека обижать не дам.
— Так уж и хорошего? А эта растерзанная журналистка? Твоя коллега.
— Сука ты, Зинка! Давай кольцо назад.
Зину будто ветром сдуло со стула и унесло в дальний угол библиотеки.
— Хрен тебе! Ты будешь в роскоши купаться, а мне жалкого колечка ни разу в жизни не подарили.
— Не будь такой принципиальной дурой, глядишь, и подарят.
— Да? — успокоившись, огрызнулась Зина. Она уже возвратилась на свое прежнее место и вертелась перед зеркалом, стараясь и в нем увидеть, как сверкает довольно крупный бриллиант на ее руке. — Между прочим, если бы я не была, как ты говоришь, дурой и менее щепетильной, то Мягди Акиндинович спал бы не с тобой, а со мной!
— Врешь!
— А вот и нет! Он мне не раз на это намекал.
Джульетта вздохнула с облегчением. Она поняла, что подруга просто блефует. И потому не стала развивать дальше неприятную для нее тему, а вынула из пакета заранее приготовленную закусь и разложила на столе. Затем взяла бутылку шампанского и привычно, точно работала буфетчицей и только этим и занималась, ловко откупорила ее. Пробка с треском и шумом вылетела из теплой бутылки, ударилась в потолок и попала в Зину. Та завизжала, как резаная. Но быстро умолкла, потому что надо было спешно, вслед за подругой, выпить да еще успеть и закусить.
