Донна Леон - Честь семьи Лоренцони

— Извините меня, комиссар. Я был здесь один и жутко перепугался, когда ворота вдруг ни с того ни с сего открылись.

— А вам не пришло в голову, что это мог быть кто-то из ваших?

— Ну, скажем так, это не мог быть дядя; он сейчас в Венеции, и я разговаривал с ним по телефону минут двадцать назад. А ведь теперь он единственный, кто знает код. — Его рука соскользнула с предплечья Брунетти. — Я все думал о том, что случилось с Роберто. Я боялся, что они вернулись, понимаете? Вернулись за мной.

У страха тоже есть своя логика, подумал Брунетти; вполне возможно, что Маурицио говорит правду.

— Нам очень жаль, что мы напугали вас, синьор Лоренцони, — сказал он. — Мы просто хотели еще раз осмотреть то место, где произошло похищение, только и всего.

Вьянелло, читая мысли своего шефа, несколько раз энергично кивнул.

— Зачем? — спросил Маурицио.

— Чтобы посмотреть, не было ли чего упущено.

— Упущено? Что, например?

— Например, то, что за последнее время вас трижды пытались ограбить. — Поскольку Лоренцони никак на это не отреагировал, Брунетти спросил:

— Когда это произошло, до или после похищения?

— Первое — до похищения, а остальные — уже после. В последний раз нас пытались ограбить два месяца назад.

— И что же было украдено?

— В первый раз стащили какую-то ерунду — несколько серебряных ложек из столовой. Один из садовников увидел свет и подошел поближе, чтобы посмотреть, что происходит. Вероятно, он спугнул их, и они удрали. Перелезли через ограду — и были таковы.

— А другие два раза?

— Во второй раз… это случилось во время похищения, то есть когда Роберто уже исчез, и начали приходить эти письма. В то время мы все были в Венеции. Кто бы это ни был, ему пришлось перелезть через ограду. На этот раз унесли несколько картин. В одной из спален на втором этаже под полом спрятан сейф, но они его не нашли. Так что я сомневаюсь, что это были настоящие профессионалы; скорее всего, какие-нибудь наркоманы.

— А в третий раз?

— Как я вам уже сказал, это произошло два месяца назад. Мы как раз были здесь — дядя, тетя и я. Не знаю почему, но я вдруг проснулся посреди ночи; может, мне что-то послышалось. Я вышел на лестничную площадку и услышал, что внизу кто-то возится. Тогда я пошел в кабинет дяди за ружьем.

— Тем самым, из которого вы стреляли сегодня? — уточнил Брунетти.

— Да. Оно не было заряжено, но тогда я об этом не знал. — Лоренцони улыбнулся, смутившись от собственного признания, и продолжал: — Я вернулся на лестничную площадку, включил свет внизу и громко окликнул тех, кто там возился. Потом поднял ружье и начал медленно спускаться по лестнице.

— Это был очень смелый поступок, — сказал Брунетти. В его голосе не прозвучало и тени иронии.

— Я не знал, что ружье не заряжено.

— И что дальше?

— Да ничего. Не успел я проделать и половины пути, как входная дверь хлопнула, а потом из сада донеслась какая-то возня и шорохи.

— Что за возня?

Лоренцони хотел было ответить, но потом вдруг запнулся и, немного помолчав, сказал:

— Не знаю. Я так перепугался, что толком ничего не расслышал. — Увидев, что ни Брунетти, ни Вьянелло не выразили по этому поводу никакого удивления, он добавил: — Мне даже пришлось присесть на ступеньки, так я перетрусил.

Брунетти мягко улыбнулся.

— Как здорово, что вы не знали о том, что ружье не заряжено.

Увидев, что Маурицио не знает, как расценить его слова, Брунетти пояснил:

— Поверьте, не много найдется людей, у которых, окажись они на вашем месте, хватило бы мужества спуститься по той лестнице.

— Дядя и тетя были всегда так добры ко мне, — почему-то сказал Маурицио.

— Вам удалось выяснить, кто это был? — спросил Брунетти.

Маурицио покачал головой:

— Нет. Приезжали карабинеры, обшарили все кругом, даже сделали слепки следов, которые нашли у стены. Но… вам ли не знать, как это бывает. — Он тяжело вздохнул. — Безнадега. — Внезапно сообразив, с кем он разговаривает, Маурицио поспешно добавил: — Я совсем не то имел в виду…

Брунетти, уверенный, что Маурицио имел в виду именно то, сделал вид, что не расслышал его последних слов.

— Скажите, что заставило вас подумать, что мы похитители? Что мы вернулись — за вами, как вы говорите?

Пока они беседовали, Маурицио потихоньку вел их по направлению к вилле; и вот за последним поворотом они увидели трехэтажный особняк с двумя небольшими флигелями по обеим сторонам. Каменные плиты, из которых была построена вилла, отливали нежно-розовым светом в лучах неяркого солнца; высокие узкие окна отбрасывали тусклый свет.

Принимая на себя роль хозяина, Маурицио вдруг предложил:

— Не желаете ли чего-нибудь выпить?

Краем глаза Брунетти заметил, что Вьянелло чуть не упал от удивления. Ну и тип! Сначала стреляет по нам, как по зайцам, а потом предлагает выпить!

— Очень любезно с вашей стороны, но мы вынуждены отказаться. Расскажите-ка мне лучше о вашем кузене.

— О Роберто?

— Да.

— Что вы хотите знать?

— Что за человек он был? Какие шутки любил? Какого рода работу выполнял для компании? Что-то в этом роде.

И хотя его собственные вопросы показались Брунетти сумбурными и малопонятными, Маурицио ничуть не удивился.

— Он был… — начал Лоренцони, — как бы это лучше выразиться… недалекий.

Маурицио замолчал. Интересно, какие еще эвфемизмы он подберет для описания своего кузена, подумал Брунетти.

— Он был полезен для компании: когда нужно было представить una bella figura, вы меня понимаете? Так вот, дядя всегда посылал его для представления наших интересов.

— На переговорах? — спросил Брунетти.

— О, что вы, нет, — поспешно отозвался Маурицио, — Роберто лучше удавалась неофициальная часть: отвести клиента в ресторан или показать ему город…

— А еще он чем-нибудь занимался?

Лоренцони задумался.

— Мой дядя часто поручал ему отвезти куда-нибудь важные документы; если возникала необходимость срочно доставить контракт, дядя, не раздумывая, поручал это Роберто.

— И потом задерживался там на несколько дней?

— Да, иногда, — подтвердил Маурицио.

— А университет он посещал?

— Да, он числился на экономическом факультете.

— Где?

— Здесь, в Ка'Фоскари.

— Сколько лет он проучился?

— Три года.

— И сколько же экзаменов он сдал?

Если Маурицио и знал правду, то говорить об этом он явно не собирался. Мало того, вопрос, по всей видимости, задел его за живое.

— Ничего об этом не знаю, — сухо ответил он.

Брунетти показалось, что его последний вопрос разом разрушил тот хрупкий мостик взаимопонимания, установившийся между ними после того, как Маурицио признался в том, как он перетрусил.

— Никак не пойму, зачем вам все это нужно? — резко спросил он.

— Пытаюсь понять, каким человеком был ваш брат, — без тени лукавства ответил Брунетти.

— А зачем? Теперь, когда прошло столько времени?

Брунетти пожал плечами:

— Я и сам не знаю, будет ли это в конечном счете иметь какое-то значение. Но коль скоро я собираюсь провести с вашим братом несколько ближайших месяцев, мне хотелось бы узнать о нем как можно больше.

— Несколько месяцев? — удивленно переспросил Лоренцони. — Вы хотите сказать, что следствие по делу о похищении моего брата будет возобновлено?

— Да. Только речь идет уже не о похищении. Речь идет об убийстве.

Лоренцони содрогнулся, но ничего не сказал.

— Что еще вы могли бы о нем рассказать? Подумайте, может, еще что-нибудь, что могло бы нам как-то помочь?

Лоренцони покачал головой и, повернувшись к ним спиной, медленно поплелся к широким ступеням, ведущим к парадному входу виллы.

— Может, вы заметили что-то странное в его поведении накануне его исчезновения? — прокричал ему вдогонку Брунетти.

Лоренцони снова покачал головой, но вдруг остановился и повернулся лицом к Брунетти.

— Мне показалось тогда… Что он был нездоров.

— Почему вы так решили?

— Он все время был какой-то вялый; говорил, что плохо себя чувствует. По-моему, у него были какие-то проблемы с кишечником, диарея, кажется. Да и выглядел он так, будто потерял несколько килограммов.

— А что еще он вам говорил о своем самочувствии?

— Больше ничего. Надо признать, последние несколько лет мы с Роберто были не очень-то близки.

— С тех пор, как вы начали работать в компании у дяди?

Ледяной взгляд, которым окатил его Лоренцони, был полон гнева и негодования.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что мне кажется вполне естественным, что Роберто дулся на вас из-за того, что вы принимали активное участие в делах компании; особенно если дядя ценил ваши заслуги, доверял вам, прислушивался к вашему мнению.