Артем Тихомиров - Поле боя

Артем Тихомиров

Поле боя

© Тихомиров А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

5021 год

от подписания Элуанского Пакта

и образования Элуанского Союза

Пролог

Пространство Неприсоединения. Мостаф. Северная оконечность острова Гун,

долина Ффор.

Полтора года до начала Изианской кампании

Бронетранспортер резко тормозит, и боковая дверь рывком отъезжает в сторону.

На это стоит посмотреть. Долина фонтанирует вспышками света – словно кто-то решил развлечься фейерверками… хотя нет, больше это напоминает ночную грозу, правда, без единой капли дождя. Земля содрогается от разрывов, желтые и голубые вспышки выявляют каждую неровность рельефа.

Я выпрыгиваю на каменистую почву одним из первых и теряю равновесие. Меня несет вперед, только чудом не падаю на брюхо. Но старания напрасны – сержант орет в эфире, чтобы мы ложились.

Нас заметили. Трассирующие от импульсных крупнокалиберных пулеметов шарят над нашими головами и вот-вот начнут бить прямой наводкой.

Все-таки падаю на живот, стараясь вжаться в землю. Микрофон закрытого шлема доносит до моих ушей вой установленных на бронетранспортерах орудий. О боги пустоты! Ближайшая к нам машина пытается сделать разворот, но ей мешают лежащие повсюду пехотинцы. Заднему БТРу повезло больше – он смог провести маневр, стремясь занять безопасную позицию за пригорком. Тот рыдван, из которого выскочил я, вынужден пятиться, поливая гряду далеких холмов рваными очередями.

Враг бьет в ответ. Нас плотно обстреливают, не давая поднять головы. Прижали да еще отсекли от единственной возможности добраться до окруженных.

Кто-то крупно облажался, решив, что высадить именно здесь группу подкрепления хорошая идея. По мне, так это просто куча дерьма. Что мешало БТРам проехать еще метров сто? Тогда мы получили бы шанс закрепиться в овраге посреди долины.

Между нами и окруженным 9-м батальоном – полоса хорошо отутюженной земли, которую хушаны[1] продолжают тщательно обрабатывать из плазменных орудий. Всякий раз, когда детонирует заряд, ночь становится ярко-синей на несколько секунд. Плазма раскаляет почву. Из-за дыма и пыли ничего не видно, шлемные сканеры почти ослепли…

Внезапная передышка падает на нас оглушающей тишиной, и долина погружается в кромешную тьму.

В такие моменты понимаешь, что война производит слишком много шума.

– Слушай приказ, – рычит голос сержанта в эфире. – Взвод-три, обеспечить прикрытие, остальные выдвигаются в направлении контрольной точки.

Я не в третьем взводе, так что заранее занимаю позицию для старта.

– Вперед!

Окруженные позиции 9-го батальона молчат, стрельбы не слышно. Может быть, произошло худшее, и парней нам уже не спасти. Связь отсутствует, поэтому сержанту приходится шевелить мозгами.

Что бы сделал я? Думаю, то же самое.

Вскакиваю на ноги и бегу вместе со всеми. Трусим, увеличивая темп. Тем временем наши БТРы отползают за пригорок, оставляя отряд на открытой местности практически без прикрытия. Теперь хушанам ничего не стоит прихлопнуть нас.

Все, что мы можем, – бежать, надеясь достичь оврага быстрее, чем враг решит, каким способом красочнее размазать нас по земле.

Никто из тех, кто меня окружает, не новичок, мы все зарабатываем на жизнь войной. Но это не значит, что нам не страшно. Через бронезабрало мне хорошо видны лучи фонариков, выхватывающие из тьмы силуэты фигур в боевой экипировке. Никто не говорит ни слова.

Едва мы отбегаем метров на пятьдесят, как взвод-три снимается с места и следует за нами.

Враг потерял терпение уже через несколько секунд. На этот раз ему пришла в голову «великолепная» идея – попытаться захватить нас в плен; так как проделать подобный фокус можно было лишь с помощью превосходящих сил, края долины буквально закипели. В небо с шипением устремились ракеты, снова стало светло. В дрожащем злом свете мне были видны нестройные шеренги наступающих.

Они снова это делают – невероятно!

– Занять оборону, – кричит сержант. – В круг!

Проклятые хушаны умеют появляться неожиданно. Мостаф они знают куда лучше нас и недаром считают его своим, но при этом славятся и нелепой привязанностью к тактике психологических атак. Словно это может всерьез испугать тертого наемника. Бросившись на землю, я смотрю на врага через прицел штурмовой винтовки. Хушаны наступают в открытую, постепенно сжимая круг.

Примерно так же они смогли втиснуть остатки 9-го в распадок на краю Ффор.

– Огонь! – командует сержант. Тянуть смысла нет. Если враг подставляется, глупо отказывать ему в ответной любезности.

Ночь разрывают серии ярких вспышек. Мы палим из всех стволов, хорошо видя, как пули косят наступающих, как те падают. Выстрелы в ответ довольно беспорядочны. Из опасения попасть по своим на противоположной стороне хушаны долгое время не могут по-настоящему ответить на наш огонь. БТРы подключаются через несколько секунд после нашего залпа. У южной части долины каменистая земля превращается в сплошное месиво. Залпы башенных орудий сметают несколько десятков террористов, остальные беспорядочно отступают.

Сержант командует атаку, отправляя второй взвод закрепить успех. У меня было что сказать по этому поводу, но сержант не тот, кто любит обсуждать свои приказы, к тому же когда, по его мнению, победа близка. Нет осла упрямее среди людей, чем бывалый хибраниец-ветеран.

Второй взвод преследует хушанскую пехоту, отступающую вверх по холму. Врагу удается добраться до скалистой гряды, но не более. Мертвые тела скатываются по усеянному булыгами склону под нестройный треск импульсных винтовок «хозяев» Мостафа. Их попытки отстреливаться безуспешны.

Не ожидавшие такого шага с нашей стороны, террористы начинают отступление по всей протяженности своей линии. Мы продолжаем бить по бегущим.

Наверное, боги войны в ту ночку решили повеселиться, не иначе. Уже через минуту наша удача испарилась. Хушаны умеют показывать зубы – мы как-то выбросили это из головы, увлекшись азартом преследования. Думаю, не забудь сержант про овраг и не потеряй время, все сложилось бы иначе.

Нашим не дали взобраться на гряду, открыв огонь сверху из крупных калибров; неся потери, взвод-два начал отступление. Их погнали в нашу сторону, мы пытались помочь огнем, но не могли эффективно поражать засевших на высоте пулеметчиков из-за баррикады из камней.

Снова говорят минометы и пушки. Прямо на нашей позиции рвутся заряды. Я чувствую, как земля раскачивается подо мной.

Ощущение, что ты мышь, попавшая в пустое ведро, и рано или поздно одна из петард, которые внутрь швыряет ребенок, разорвет тебя на куски.

Именно это и происходит с другими наемниками. Правда, благодаря броне, не всех осколки шинкуют, но силы взрывов достаточно, чтобы убить любую начинку внутри даже самой совершенной скорлупы.

Куски земли вместе с солдатами и частями тел взлетают в воздух, освещаемые резкими вспышками, перегружающими визор.

– Сержант мертв… – крик непосредственного свидетеля события тонет в дьявольском гуле и реве разрывов.

Командование может подавиться своим планом. Тем, кто уцелел, пора срочно валить. Ни о каком организованном отступлении больше не может идти речи.

Очень быстро долина становится одним кипящим котлом, мы разбегаемся кто куда, стараясь найти в земле хотя бы трещинку, чтобы забиться в нее. Это нелегко. Я же просто бегу, одержимый одной мыслью: если направление взял верное, то выход из долины – лучший вариант. Оттуда мы прибыли, там же, за глубокой седловиной можно спрятаться.

БТРы, стоявшие за пригорком, как-то сумели вырулить под огнем на открытое место. Я замечаю один из них случайно, когда выскакиваю из облака пыли. Боковая дверь транспорта открыта, некоторые солдаты пытаются забраться внутрь.

Пока я целую секунду размышляю, попытать судьбу или дуть дальше, БТР разлетается на куски. Буквально. Хушаны врезали по нему прямой наводкой чем-то тяжелым.

Взрывной волной, едва не сорвавшей броню с тела, меня отрывает от земли и бросает в пустоту. Я лечу какое-то время, ослепший и оглохший, а потом падаю. Помню еще, что качусь по камням… а там и чернота забытья.

Для большинства солдат на поле боя это означает конец пути, но мне везет. Да, боги войны в ту ночь повеселились на всю катушку, играя нашими жизнями. Многие не вернулись из долины Ффор, но я оказался в числе тех, кому выпал хороший жребий.