Артем Тихомиров - Поле боя
Фаррел Джнахин появился подобно другим наставникам – в критический для Тага момент. А потом исчез, оставив штурмовика размышлять о неведомом промысле судьбы. Словно решил преподать Иргану свой первый урок…
Судьба.
Это было то, во что традиционно верят хибранийцы, для которых, тем не менее, предопределенность событий никогда не была поводом для капитуляции. Многие считали их чокнутыми из-за их феноменального упрямства в борьбе с фатумом и желании все равно поступить по-своему, несмотря на бессмысленность борьбы. Хибраниец не бежит с поля боя, он предпочитает смерть. Так – в шутку или всерьез? – утверждает Сумеречный кодекс. Трусость неприемлема для народа-бойца, и это первое, что объясняют ребенку, готовому взять в руки оружие.
В долине Ффор все было иначе.
Таг бежал, он спасал свою жизнь, не раздумывая, отдавшись на волю того самого первобытного страха; было ли это правильно? Наверное, да, потому что есть разница между суицидальной безрассудностью и глупостью и настоящей отвагой. Иногда ради победы приходится и отступать… так говорила Раса Ботуджа, которая, в отличие от прямолинейного и жесткого Ээла, предпочитала гибкость и импровизацию.
Сколько прошло времени, Таг не заметил, но Фаррел снова возник перед ним, неслышно, незаметно. Раз – и уже стоит и смотрит выжидающе.
– Что? – спросил Ирган.
– Я утряс все формальности. С этого момента ты поступаешь в полное мое распоряжение, – сказал файканн. – Ты работаешь только на меня, подчиняешься только мне. Считай, сынок, что я и в самом деле твой отец.
Вот так сразу. Это было в манере и Тэйнора Ээла. Тот сразу обозначил свою роль, предлагая либо смириться, либо разойтись в разные стороны.
Таг помедлил.
Проклятый Фаррел знал, каков будет ответ.
– Если, – тем не менее, добавил он, – ты согласен.
– Согласен, – ответил Таг.
Судьба. Когда она благосклонна к человеку, в нее поверить куда легче.
Фаррел широко улыбнулся и снова хлопнул штурмовика по левому наплечнику, похожему на кусок обгорелого папье-маше.
– Что ж, добро пожаловать на борт, сынок. Кстати, справим тебе новый костюмчик. Не возражаешь?
Таг поднялся с пола, чувствуя себя странно. Он шел за Фаррелом к посадочной площадке через весь ангар и ловил на себе чужие взгляды. Наконец, на хибранийцев обратили внимание. Уцелевшие наемники с удивлением смотрели на эту странную пару, словно на самом деле здесь их была целая армия, готовая к параду. Таг кивнул своим бывшим сослуживцам. Подумав, махнул рукой. В ответ было лишь хмурое молчание. Никто не проронил ни слова, никто не пошевелился.
Выйдя за пределы ангара, штурмовик увидел садящийся в клубах пыли старый военный транспорт.
– Мой скоггер… – Джнахин указал на дальний край площадки и, не взглянув на Тага, свернул влево, чтобы обойти зону погрузки-выгрузки стороной. Роботы под надзором теха укладывали контейнеры в аккуратные пирамиды.
Штурмовик пристроился за своим новым капитаном.
Капитан. Теперь, наверное, так Иргану следовало называть Фаррела. На этот счет у наемника пока уверенности не было.
Слушая сухой дребезжащий гул старого двигателя грузовика, он обернулся. Разумеется, никто не вышел пожелать ему счастливого пути, да штурмовик этого и не ждал; только убедился, что все идет своим ходом.
Для большинства наемников в Галактике хибранийцы были не очень желанными персонами. Тех же брайши, державшихся обособленно, считали едва ли не аристократами, хотя именно эти фисташковые и есть самые настоящие снобы.
Хибо никогда ни на кого не смотрели как на существ ниже себя. Понятие «другой» для них не равнялось понятию «хуже». Тэйнор Ээл говорил Тагу: «Если хибранийцы и есть… чужие… но на этом зацикливаются все, кроме нас, поэтому не бери в голову, парень. Все, что от нас нужно работодателям, – это хорошо выполненная работа».
Таг прищурился от пыли, бьющей в глаза. Она пахла металлом и чем-то органическим, словно транспортник долгое время использовали для перевозки провизии.
Пока хибранийцы не добрались до скоггера, Фаррел не проронил ни слова. Казалось, он просто гуляет и ему нет никакого дела, что на Мостафе война и вокруг прифронтовая территория.
– У тебя разве нет вещей, сынок? – спросил файканн, задержавшись у люка, опустившего язык пандуса.
– Нет.
То, что оставалось в казармах полка в Тойбрене, не имело для Тага никакой ценности. Мелкие личные вещи он носил с собой в отделениях брони, а на войну никогда ничего не брал настолько большого, чтобы оно мешало или привязывало к какому-то месту.
И уж точно Таг не будет горевать о паре гигиенических наборов и сухом пайке, положительно самом дрянном из тех, что когда-либо получал от нанимателя.
– Отлично.
Фаррел забрался в свой трехместный скоггер, Таг последовал за ним. Корабль был не новый, но так лишь казалось на первый взгляд. Начинку, как заметил штурмовик, сменили целиком, нашпиговав посудину кучей крутых девайсов. Ирган подумал, что лодчонка эта в самый раз для вольного охотника, проводящего жизнь в скитаниях по Галактике. Неказистая с виду и смертоносная на практике, способная вести бой в космосе и в атмосфере, а не только удирать. Большинство наемников-одиночек предпочитают именно такие. Раса Ботуджа не была исключением, и после ее смерти скоггер «Откровенность» достался Тагу.
Штурмовик устроился в кресле, застегнул ремни. Фаррел что-то насвистывал, словно забыв о новом пассажире. Включив борткомп, капитан взялся за штурвал и поднял корабль в воздух.
Таг некоторое время смотрел на голоэкран, где отражался вид с наружных камер скоггера. Ангар и посадочная площадка уменьшались, пока не стали неразличимыми, скрывшись в клубах пыли. Вскоре скоггер оказался среди облаков.
Штурмовик закрыл глаза.
Пространство Неприсоединения. Фаастен.
Окрестности Шосс-ми-ми.
Точка – сто тринадцать метров над уровнем моря.
Год до начала Изианской кампании
Второй спутник, круглый и красный, как глаза лигонской змеи-циклопа, показался из-за гряды холмов всего несколько минут назад, но успел взобраться довольно высоко в небо. Спутник побольше, первый вступивший в гонку, давно облюбовал местечко у зенита и взирал на западное полушарие Фаастена с молчаливым презрением.
Красный и желтый цвета лун смешивались, создавая чудной окрас сумерек.
Асура Ким пролежала на животе почти три часа кряду и чувствовала теперь скованность в плечах. Мышцы начали деревенеть.
Осторожно повернувшись на правый бок, хибранийка подтянула колени к груди, сжалась как можно сильнее в позе эмбриона, задержав дыхание.
Распрямившись, проделала то же самое на левом боку. Кровь резвее побежала по жилам, в голове слегка прояснилось.
Вернувшись в исходную позицию, Асура коснулась пальцем визора, опоясывающего голову. Перед глазами развернулась тактическая голосетка. Сканер показывал то же, что и раньше. Клиент до сих пор не появился. Рабочие на площадке, усердно вкалывающие целый день, готовились сворачиваться.
В бригаде состояли исключительно фаастенские туземцы-джудеки, похожие на рептилий. Их выносливость и непритязательность по части условий труда чрезвычайно нравились местным воротилам-омнаисам[15], успевшим прибрать к рукам всю местную сельскохозяйственную сферу. Асура пробыла на Фаастене три дня и видела всегда одну и ту же картину. Джудеков использовали в качестве умной рабочей скотины. В отличие от роботов, требовавших ремонта и как минимум одного теха-бригадира, туземцы могли позаботиться о себе сами и были чрезвычайно неприхотливы в «обслуживании».
А еще они хорошо строили омнаисам особняки в живописных местах, подобных этому.
Асура не могла не признать, что существо, которое ей поручили убить, обладает вкусом. Небольшая долина, покрытая нежно-лазуритового оттенка травой, холмы, густо усаженные мелкими деревцами, сеть серебристых ручьев и крошечных заводей – все это стоило немало, если учесть, что в будущем хозяин особняка планирует продать свою скромную хижину.
Место для нее выбрали тщательно, чтобы как можно меньше вторгаться в ландшафт. Свою задачу строители поняли великолепно, да и кто лучше туземцев позаботится о природе родного мира? По всему выходило, джудеки и в этом отношении выгоднее роботов-строителей.
Сквозь голограмму Асура наблюдала за рабочими и их деловитой суетой. Охотница уже знала каждого из аборигенов в лицо и могла сказать, кто как работает и у кого какие привычки. Откровенно говоря, вид этих постных чешуйчатых физиономий стал ей надоедать. Она устала от бездействия и с трудом выдерживала томительное ожидание.
Не очень хорошая черта для профессионального снайпера – Лам Лаа этого бы точно не одобрила.
Снайпер не тот, кто умеет метко стрелять, учила она, но тот, кто способен дождаться нужного момента…
