Ричард Касл - Невыносимая жара
И вдруг ей почудилось в безжизненных чертах нечто знакомое. Нечто такое, чего не смогли стереть смерть и разложение. В голове детектива проносились смутные образы.
Продавщицы из бакалейных лавок, сотрудницы банков, фото женщин из журналов, старая школьная учительница, барменша из Бостона… Нет, все это было не то.
— Можно… — Никки указала на волосы женщины и слегка взмахнула рукой. Лорен осторожно отодвинула волосы с лица жертвы.
- Мне кажется, я ее где-то видела, — сказала детектив.
Хит переступила с ноги на ногу, отошла на полметра назад, наклонила голову так, чтобы смотреть убитой прямо в лицо. Подумала. И вдруг вспомнила. Зернистое фото, угол в три четверти, на фоне дорогой мебели и литографии в рамке, с изображением ананаса. Она решила проверить еще раз, но все равно, черт побери, она ее узнала. Хит взглянула на Лорен.
— Я видела эту женщину на записи с камеры в «Гилфорде», сделанной утром в день убийства Мэтью Старра. Зазвонил ее мобильный, и она подскочила от неожиданности.
— Хит.
— Догадайся, где я сейчас.
— Рук, мне не до твоих штучек.
— Даю подсказку. Тараканам позвонили и сообщили о краже, совершенной сегодня ночью.
Догадайся где.
Ей показалось, что вокруг сгущается тьма.
— В квартире Старра.
— Я стою в салоне. И представь себе — все картины до единой исчезли.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Полчаса спустя детектив Хит вышла из лифта на шестом этаже «Гилфорда» и направилась к распахнутой двери в квартиру Старров, где стоял Таррелл в компании полицейского в форме. На косяке висела табличка «Место преступления», вход в квартиру был огорожен неизменной желтой лентой. На дорогом ковре в холле были свалены в кучку пластиковые пробирки с крышками и ярлычками «Отдел криминалистической экспертизы». Таррелл кивнул Хит и приподнял желтую ленту. Она проскользнула под ней и вошла в квартиру.
— Черт возьми, — пробормотала Хит, обойдя гостиную.
Она задрала голову, чтобы оглядеть стены помещения — она вполне верила своим глазам, но все равно была потрясена этим зрелищем. Стены были совершенно голыми — остались лишь гвозди и кронштейны. Когда-то эта комната являлась личным Версалем Мэтью Старра.
Бизнесмен, конечно, преувеличивал, но салон действительно походил на маленький музей, увешанный ценными, хотя и плохо подобранными произведениями искусства.
— Удивительно, как меняется комната, когда снимешь все со стен.
Рук подошел к ней.
— Знаю. Она выглядит более просторной.
— Правда? — отозвалась Хит. — А я хотела сказать, что она кажется меньше.
Рук игриво приподнял брови.
— Думаю, наше представление о размерах зависит от личного опыта.
Никки строго посмотрела на Рука и повернулась к нему спиной. В этот момент она заметила, как Таррелл и Каньеро обменялись быстрыми взглядами. Хотя, возможно, ей это просто показалось. Она решила создать у них деловое настроение.
— Каньеро, ты точно знаешь, что Кимберли Старр и ее сына не было здесь в момент совершения кражи? — Детективу хотелось быть уверенной в том, что к ограблению не добавилось похищение.
— Дневной швейцар говорит, что она уехала вчера утром вместе с ребенком. — Он полистал блокнот. — Вот. Она позвонила ему и попросила помочь с чемоданом. Это произошло около десяти утра. Сын был с ней.
— Она не сказала, куда уезжает?
— Он поймал для нее такси, и она велела ехать на Центральный вокзал. Куда дальше, он, естественно, не знает.
— Таррелл, у нас где-то остался номер ее мобильного. Разыщи его и позвони, вдруг она возьмет трубку.
И когда будешь сообщать новость, сделай это помягче, у нее была чертовски нелегкая неделя.
— Понял, — ответил Таррелл и кивнул на двоих офицеров на балконе. — Хочу спросить для ясности, кто будет заниматься этим делом, мы или отдел квартирных краж?
— Боже меня упаси, однако, возможно, нам придется с ними сотрудничать. Конечно, это типичная двадцать первая статья, но мы не можем быть уверенными в том, что здесь нет связи с нашим делом. Пока, по крайней мере.
Особенно после обнаружения трупа неизвестной, мелькнувшей в записи с камеры, и кольца в ее машине, скорее всего принадлежавшего Поченко. Даже коп-новичок моментально сообразил бы, что связь здесь есть. А какая именно — это еще предстояло выяснить.
— И, пожалуйста, будьте с ними повежливее. Только никому не рассказывать о нашем тайном соглашении, договорились?
Парочка из отдела краж, детективы Гюнтер и Фрэнсис, не возражали против сотрудничества, однако информации у них было немного. Обнаружены явные признаки взлома: для вскрытия входной двери преступники воспользовались каким-то электрическим инструментом, очевидно работающим от батарей.
— Помимо этого, — закончил детектив Гюнтер, — здесь все, в общем-то, чисто. Может, лабораторные крысы что-нибудь откопают.
— У меня кое-что не сходится, — сказала Никки. — Для того чтобы все это вынести, нужно было много времени и людей. Несмотря на отсутствие света, кто-то обязательно должен был что-то заметить.
— Согласен, — ответил Гюнтер. — Я как раз подумал, что нам нужно разделиться и поговорить с соседями — может, кто-то слышал что-нибудь ночью.
— Хорошая мысль, — кивнула Хит.
— А больше ничего не пропало? — подал голос Рук. Никки понравился его вопрос. Дело было даже не в его уместности — она обрадовалась тому, что журналист временно забыл о своих подростковых шуточках.
— Мы это проверяем, — ответил Фрэнсис. — Очевидно, точно мы это узнаем, когда хозяйка, миссис Старр, все здесь осмотрит, но пока нам кажется, что украдены только картины.
Затем Каньеро сделал то же, что и все, — оглядел пустые стены.
— Черт, сколько, ты сказала, стоила эта коллекция?
— От пятидесяти до шестидесяти миллионов — плюс-минус, — ответила Никки.
— Сейчас все это определенно ушло в минус, — заметил Рук.
Пока криминалисты обследовали квартиру, а детективы из отдела краж отправились беседовать с соседями, Никки спустилась поговорить с единственным свидетелем — ночным швейцаром. Генри покорно ждал ее на диване в вестибюле в компании патрульного офицера. Она села рядом со стариком и спросила, как он себя чувствует. Тот ответил, что с ним все в порядке, и Хит поняла: он сказал бы это в любом случае. Несчастный старик отвечал на одни и те же вопросы уже несколько раз: приехавшим на вызов патрульным, копам из отдела краж, но он терпеливо и подробно рассказал все снова детективу Хит — видимо, был рад поделиться своей историей.
Свет отключили во время его дежурства, примерно в девять пятьдесят. Генри должен был смениться в полночь, но около одиннадцати его сменщик позвонил и сказал, что не может приехать из-за аварии с электричеством. Никки записала имя этого человека, и Генри продолжал. В тот вечер почти никто не приходил и не уходил, потому что лифт не работал, стояла страшная жара, и люди, находившиеся дома, там и оставались, а те, кто был в других местах, решили не возвращаться домой. На лестнице и в коридорах включилось тусклое аварийное освещение, но аварийного генератора в здании не было.
Примерно в половине четвертого утра к парадной подъехал большой фургон, и швейцар подумал, что это техники из «Консолидейтед Эдисон», потому что фургон был похожий. Оттуда вылезли четыре человека в спецовках и набросились на старика.
Оружия он не видел, но у них были большие фонари на пять батареек, и когда Генри попытался сопротивляться, один из грабителей ткнул этим фонарем ему в солнечное сплетение. Они унесли его с улицы в вестибюль, потом связали ему руки за спиной проводами, замотали ноги. Никки заметила на черной коже старика остатки серого клея в тех местах, где ему залепили лентой рот.
Потом у него отняли мобильный, затащили его в тесную комнатку для почты и закрыли снаружи. Он не мог описать преступников, потому что было темно и все они были в бейсболках. Никки спросила, не слышал ли он каких-нибудь имен, не уловил ли чего-нибудь необычного в голосах — низкие, высокие, акцент. Он ответил отрицательно, потому что их голосов вообще не слышал: никто из них не произнес ни слова.
«Профессионалы», — подумала Хит.
Генри сказал, что через некоторое время услышал, как они уходят, затем раздался шум отъезжавшего грузовика. Тогда он попытался освободиться и выломать дверь. Однако его связали очень крепко, поэтому ему пришлось ждать до утра, когда пришел заместитель управляющего и обнаружил его.
— Вы можете сказать, когда примерно они ушли?
— Точно не знаю, но примерно за пятнадцать-двадцать минут до того, как дали свет.
Хит записала: «Ушли перед тем, как дали свет. Примерно 4 утра».
— Подумайте хорошенько. Вы не могли перепутать время, Генри, вы уверены?
