Ричард Касл - Невыносимая жара

— Послушай, прибыли детективы из Первого, от них прямо пар идет, так что мне пора.

Увидимся, приезжай.

Никки повесила трубку и обернулась к Руку, сидевшему на краешке кровати.

— Вы меня стыдитесь, детектив Хит? — с театральным выражением произнес он. Светский выговор напомнил Никки о его матери — Грандам. — Вы спите со мной, но прячете от своих аристократических друзей. Я чувствую себя… дешевкой.

— А ты чего хотел?

Рук подумал секунду и ответил:

— Ты могла бы сказать ей, что я здесь для охраны.

— Ты?

— Ну… я же тебя действительно прикрывал.

Он взял ее за руку и притянул ближе к себе. Никки оказалась между его коленями.

— У меня свидание с трупом.

Он обхватил ее ногами и положил ладони ей на бедра.

— Прошлая ночь была чудесной, правда?

— Правда. И знаешь, какой еще она была? Прошлой.

И с этими словами Никки подошла к шкафу и начала одеваться.

После нескольких неудачных попыток Рук поймал на Южной Парк-авеню такси — огромный мини-вэн, направлявшийся на север. Журналист придержал дверцу для Никки, и та забралась в машину, бросив последний взгляд через плечо. Ей вдруг пришло в голову, что капитан Монтроз велел патрульным дежурить у ее дома до утра, и сейчас ее засекут в компании Джеймсона Рука.

— Поченко ищешь? — спросил Рук.

— Не совсем. Старая привычка.

Она дала таксисту адрес Рука в Трайбеке.

— В чем дело? — удивился журналист. — Разве мы не едем на стоянку?

— Один из нас едет на стоянку. Другой отправляется домой и переодевается.

— Благодарю, но с твоего позволения я останусь в этой одежде. Я лучше поеду с тобой. Хотя осмотр трупа — не лучшее времяпрепровождение для такого утра. В Нью-Йорке после бурно проведенной ночи полагается пригласить девушку на поздний завтрак. И притвориться, что записываешь ее телефон.

— Нет, ты поедешь и переоденешься. Ничего не может быть хуже, чем наше совместное появление ранним утром на месте преступления перед моей подругой в волосах друг друга и во вчерашней одежде.

— Мы могли бы появиться в одежде друг друга, это было бы еще хуже. — Рук рассмеялся и взял Никки за руку, но та отдернула ее.

— Разве ты не заметил, что на работе я ни с кем не хожу за ручку? Это замедляет движения.

Некоторое время они ехали молча. Когда такси пересекло Хьюстон-стрит, Рук заговорил:

— Я все пытаюсь сообразить… это я сам прикусил себе язык, когда ты дала мне ногой в челюсть, или это ты меня укусила?

Услышав это, таксист бросил быстрый взгляд на них в зеркало заднего вида. Хит ответила:

— Нужно надавить на экспертов, чтобы побыстрее закончили с джинсами Поченко.

— Не каждый раз меня кусают девушки в постели, — продолжал Рук.

— Из-за отключения электричества в лаборатории, наверное, задерживаются, но они и так уже возятся достаточно долго — хватит.

— Все произошло так быстро и, я бы сказал, яростно.

— Бьюсь об заклад, волокна совпадают, — сказала она.

— Но все-таки, думаю, укус я бы запомнил.

— К черту эти камеры, он как-то пробрался туда, ставлю что угодно. Я знаю, он любит лазить по пожарным лестницам.

— Я не слишком много говорю? — спросил Рук.

— Слишком.

Прошло две благословенных минуты без болтовни, и Рук наконец вылез из машины у своего дома.

— Когда соберешься, поезжай в участок и жди меня. Встретимся там после того, как я осмотрю стоянку. — Он приуныл, как побитый щенок, и начал закрывать дверцу. Никки придержала ее и добавила: — Кстати, да. Это я прикусила тебе язык.

И она захлопнула дверцу. Такси поехало дальше, и Никки, обернувшись, увидела, что Рук, стоя на тротуаре, ухмыляется во весь рот. Махнув жетоном, детектив Хит миновала ворота стоянки. Когда она расписалась, охранник, выйдя из тесной будки на палящее солнце, указал ей на машину судмедэкспертизы, стоявшую в дальнем конце. Никки обернулась, чтобы поблагодарить его, но он уже сидел внутри, прямо под кондиционером.

Солнце еще висело низко, лучи едва освещали крышу выставочного центра, но Хит ощутила их горячее прикосновение, когда остановилась, чтобы сделать свой ритуальный вздох, долгий, глубокий, и вспомнить то, что нужно было вспомнить. Когда Никки была готова увидеть жертву, она направилась вдоль длинного ряда пыльных машин с исписанными маркером стеклами на место преступления.

Фургоны судмедэксперта и криминалистов были припаркованы поблизости от эвакуатора, на котором стоял новый, зеленый с металлическим отливом автомобиль «вольво». Техники в белых комбинезонах снимали отпечатки с машины. Подойдя ближе, Хит рассмотрела на водительском сиденье обмякшее тело женщины; лица видно не было.

— Простите, что оторвала вас от утренней гимнастики, детектив. — Лорен Пэрри вышла из-за своего фургона.

— Тебя не проведешь, да?

— Я же тебе говорила, что с Джеймсоном Руком можно иметь дело.-

Никки покачала головой и улыбнулась — она потерпела поражение.

— Ну и как, это правда?

— Очень даже.

— Отлично. Рада, что ты наслаждаешься жизнью. Детективы только что рассказали мне, что позавчера вечером тебя чуть не убили.

— Ага, после «Сохо Хаус» дела мои все хуже и хуже. Лорен подошла к ней.

— Ты как?

— Получше, чем плохой парень.

— Девочка моя. — Нахмурившись, Лорен сдвинула ворот блузки Никки, чтобы взглянуть на синяки.

— Да, я бы сказала, что ты чудом уцелела. Давай-ка теперь поосторожнее, ладно? У меня достаточно клиентов, ты мне пока не нужна.

— Посмотрим, насколько мне это удастся, — отозвалась Никки. — Итак, ты вытащила меня из постели в несусветную рань, и надеюсь, дело того стоит. Что у тебя?

— Неизвестная женщина. Как я уже говорила, ее нашел водитель эвакуатора, когда сегодня утром привез сюда машину. Он подумал, что у нее отказало сердце из-за духоты.

— Неизвестная? В машине?

— Я тебя прекрасно понимаю, но мы не нашли прав. Ни сумочки, ни номеров, никаких документов.

— Ты сказала, что обнаружила нечто, имеющее отношение к делу Мэтью Старра.

— Дай девушке немного секса, и она становится очень нетерпеливой.

Никки приподняла бровь:

— Немного?

— И очень самодовольной.

Судмедэксперт протянула Никки пару перчаток. Пока детектив натягивала их, Лорен заглянула в свой фургон и достала прозрачный пластиковый пакет. Взяв за уголок, она подняла его так, что он оказался перед глазами у Никки. В пакете лежало кольцо.

Кольцо с шестиугольной печаткой. Кольцо, размер и форма которого совпадали с отметинами на теле Мэтью Старра. Кольцо, которое могло оставить ссадину на пальце Виктора Поченко.

— Ну что, стоило сюда ехать? — спросила Лорен.

— Где ты это нашла?

— Сейчас покажу. — Лорен спрятала кольцо обратно в ящик с уликами и подвела Хит к открытой дверце «вольво». — Оно лежало здесь. На полу, под передним сиденьем.

Никки взглянула на труп.

— Но ведь это мужское кольцо, так? Судмедэксперт окинула ее долгим, мрачным взглядом.

— Я хочу, чтобы ты взглянула на это. — Они сунули головы в салон, где жужжало множество мух. -

Итак, у нас женщина, возраст от пятидесяти до пятидесяти пяти. Тело слишком долго пробыло на жаре, поэтому трудно установить время смерти без лабораторных исследований, но, по моим оценкам…

— Которые всегда оказываются чертовски близкими к истине.

— Спасибо… Итак, судя по степени разложения, она мертва четыре — четыре с половиной дня.

— А причина смерти?

— Несмотря на изменение цвета кожных покровов, совершенно ясно, что здесь произошло. -

Лицо трупа скрывали густые длинные волосы; Лорен с помощью металлической линейки отодвинула волосы и открыла шею жертвы. Когда Никки увидела синяки, в горле у нее пересохло, и ей вспомнилась та страшная ночь. Однако она произнесла лишь одно слово:

— Удушение.

— Очевидно, на нее напали с заднего сиденья. Видишь, где были кончики пальцев?

— Похоже, она чертовски долго отбивалась, — произнесла детектив. С ноги жертвы слетела туфля, щиколотки и голени были покрыты царапинами и синяками — во время борьбы ноги ее бились о приборную панель.

— И еще, посмотри, — добавила Лорен, — следы от каблуков на лобовом стекле, вот здесь.

Туфля со сломанным каблуком валялась на приборной панели, над бардачком.

— Думаю, это кольцо принадлежит тому, кто ее задушил. Скорее всего, свалилось, когда он ее убивал.

Никки представила себе жуткие последние минуты этой женщины, ее отчаянную борьбу с убийцей. Не важно, являлась ли она невинной жертвой, преступницей, которую прикончили сообщники, или кем-то еще — она была человеком. И сражалась за свою жизнь. Никки заставила себя взглянуть на лицо убитой — хотя бы из уважения к ее смелости.

И вдруг ей почудилось в безжизненных чертах нечто знакомое. Нечто такое, чего не смогли стереть смерть и разложение. В голове детектива проносились смутные образы.