Оса Ларссон - Кровь среди лета
«С чего начать? — спрашивала себя Ребекка. — Только с окнами работы на целый день. Я не смогу перекрыть крышу, а выходить на балкон давно уже опасно».
И тут все вокруг затряслось. Дверь снова захлопнулась. Маленькие часы с боем и надписью «Зазвенела тут береза, тут веселая запела»,[23] висевшие над дверью, угрожающе задрожали, и внутри у них как будто что-то хрустнуло. На лестнице раздался знакомый голос. Это Сиввинг! Он тяжело преодолевал ступеньку за ступенькой, миновал прихожую и наконец оказался в гостиной.
Бабушкин сосед. Крупный мужчина с мягкими седыми волосами. Желто-белая военная сорочка выглядывала из-под синей нейлоновой куртки. Он широко улыбался. Ребекка встала.
— Ребекка! — Сиввинг в два прыжка пересек комнату и обнял старую знакомую.
Здесь не в почете нежности, даже по отношению к маленьким детям. Но сейчас Ребекке было наплевать на все. Она закрыла глаза на несколько секунд и крепко прижалась к Сиввингу. Потом они оттолкнули друг друга, чтобы перевести дух. Не считая рукопожатий, ни один человек не касался Ребекки после того случая в Кируне. Кроме, пожалуй, Эрика Рюдена, приветствовавшего ее на празднике в Лидё, да врачей, которые брали у нее на анализ кровь полгода назад.
Наконец Сиввинг Фъельборг выпустил ее из объятий, однако продолжал держать за левое плечо.
— Как ты? — спросил он.
— Хорошо, — улыбнулась она.
На мгновение его лицо стадо серьезнее. Он выпустил руку Ребекки и снова улыбнулся.
— Ты с приятелем?
— Да, это Винни.
Юноша погрузился в мир Дональда Дака. Трудно сказать, читал ли он подписи или только разглядывал картинки.
— Ну, в таком случае пойдемте ко мне и перекусим. У меня ведь тоже есть что посмотреть. Как насчет сока и булочек, Винни? Или ты пьешь кофе?
Ребекка и Винни послушно побрели за Сиввингом.
«Сиввинг, — улыбаясь, думала Ребекка. — Это как глоток свежего воздуха».
Дом Фъельборга стоял по другую сторону дороги. Ребекка рассказала соседу, что прилетела в Кируну в служебную командировку, но решила взять короткий отпуск. Сиввинг не задавал лишних вопросов, например почему она не живет в Курраваара. Ребекка заметила, что сосед подволакивает правую ногу, а его правая рука безжизненно болтается, но тоже ни о чем его не спросила.
Сиввинг жил в котельной в подвале. Это помещение не требовало уборки, и здесь было не так одиноко. Оставшаяся часть дома использовалась, только когда дети или внуки приезжали его навестить. Но в подвале царил уют. На покрытых темным лаком полках стояла посуда и разная домашняя утварь. Здесь же имелись кровать, кухонный шкафчик, стол, комод и электрическая плита.
На лежанке для собак рядом с кроватью отдыхала его сука Белла в окружении четырех щенков. При виде гостей она завиляла хвостом и вскочила. Погладить себя не дала, только несколько раз ткнулась в их руки носом и лизнула хозяина.
— Милая старушка, — сказал Сиввинг. — Как думаешь, Винни, хороша, а?
Но Винни, похоже, не слышал. Он не отрываясь смотрел на щенков, и лицо его будто светилось.
— Да… — промямлил он, потянувшись за одним из них.
— Осторожно! — предупредила Ребекка.
— Не волнуйся, — успокоил ее Сиввинг. — Белла умная мамаша, ей можно доверять.
Оставшись на лежанке с тремя щенками, собака неотрывно следила за Винни, который, взяв на руки четвертого, уселся, прислонившись к стене. Щенок проснулся и принялся изо всех сил дергать Винни за рукав рубашки.
— Такое чувство, что у них срабатывает выключатель. То спят как убитые, а потом вдруг — раз! — и начинают носиться.
Они пили кофе молча. Винни лег на спину, а щенок ползал у него по ногам и животу и отчаянно трепал его одежду. Белла не упустила случая поклянчить булочку со стола. Она уселась у ног Ребекки с разинутой пастью, из которой стекала струйка слюны.
— Ты хорошо воспитана, — засмеялась Ребекка.
— Место! — приказал Сиввинг Белле, махнув рукой.
— Похоже, она оглохла на то ухо, которое повернула к тебе, — заметила Ребекка.
— Я сам виноват во всем, — признался Сиввинг. — Но когда живешь один, волей-неволей начинаешь им потакать, а потом…
Ребекка кивнула.
— Послушай, — вдруг обратился к ней Сиввинг. — А ведь здорово, что ты явилась сюда с таким крепким парнем. Вы поможете мне починить мостик. Я хотел подтянуть его трактором, но не уверен, что он выдержит.
Затонувший мостик был тяжелым, а вода медленной и вязкой. Винни и Сиввинг стояли по обе его стороны и тащили изо всех сил. Оставшиеся отлета комары не упускали случая впиться им в шею. Разгоряченные солнцем и работой, мужчины сняли рубашки, Винни обул резиновые сапоги Сиввинга. Ребекка раздобыла себе обмундирование в доме бабушки, но обувь оказалась дырявой, и правая нога сразу же промокла. Сейчас, когда Ребекка стояла на берегу и помогала мужчинам, в сапоге у нее хлюпало, а по спине стекала струйка пота. Голова тоже была мокрой, и на коже под волосами выступила соль.
— Только так и можно почувствовать, что живешь, — простонала она.
— Тело живет, во всяком случае, — ответил Сиввинг.
Он казался довольным. Сиввинг знал, какое освобождение от душевных мук приносит физический труд. Конечно же, именно этим он и должен был ее занять.
А потом они ели суп с фрикадельками и закусывали сухарями. Сиввинг соорудил три табурета и расставил их вокруг стола. Ребекка получила сухие носки.
— Рад, что тебе нравится обед, — говорил Сиввинг, глядя на Винни, который жадно хлебал из своей тарелки, одновременно отправляя в рот сухари, смазанные толстым слоем масла с ломтиками сыра поверх. — Значит, ты вернешься сюда помочь мне.
Винни кивнул и что-то промычал в ответ набитым ртом. Белла лежала на кушетке в окружении щенков. Ее уши настороженно двигались. Она наблюдала за людьми, хотя ее глаза оставались закрытыми.
— Ты всегда желанный гость в этом доме, — продолжал Сиввинг.
Ребекка кивнула, глядя в окно.
«Здесь время движется медленно, — думает она. — Тем не менее оно не стоит на месте. Для меня этот мостик новый, а ведь ему наверняка уже много лет. И это не Мирри, кошка Ларссонов, промелькнула в траве, та давно уже умерла. Я не знаю, как зовут собаку, которая лает где-то вдалеке, а раньше я различала их всех. Я помню сердитый и воинственный голос пса Пилькки. Он долго не умолкал. Сиввинг скоро не сможет сам убирать снег во дворе и готовить пищу. Может, мне стоит здесь остаться?»
~~~
Анна-Мария Мелла остановила свой «форд эскорт» во дворе Магнуса Линдмарка. Как утверждали Лиза Стёкель и Эрик Нильссон, этот человек никогда не скрывал своей ненависти к Мильдред Нильссон. Это он резал шины на ее автомобиле и поджигал ее сарай.
Анна-Мария помыла машину, воспользовавшись имеющимся во дворе краном и шлангом, и выключила воду. Линдмарк оказался коренастым, сильным на вид мужчиной лет сорока. Завидев гостью, он закатал рукава рубахи, словно чтобы продемонстрировать мускулы.
— Вот так паровоз! — пошутил Линдмарк насчет ее автомобиля.
Поняв, что гостья из полиции, он изменился в лице. Внезапно в глазах мелькнуло смешанное выражение презрения и страха, и Анна-Мария пожалела, что не взяла с собой Свена-Эрика.
— У меня нет желания отвечать на ваши вопросы, — сказал Магнус Линдмарк, прежде чем она успела открыть рот.
Анна-Мария представилась и достала удостоверение, хотя в этом не было никакой необходимости. «Ну и что же мне теперь делать? — подумала она. — Как мне заставить его говорить?»
— Но ведь вы даже не знаете, о чем я хочу с вами побеседовать, — обратилась она к Магнусу Линдмарку.
— Дайте мне угадать, — ответил он, изображая на лице напряженную работу мысли и потирая подбородок указательным пальцем. — О сучке с пасторском воротником, которая получила по заслугам, так? Мне действительно совершенно нечего сказать о ней.
«О! — подумала Анна-Мария. — Ты, похоже, готов говорить на эту тему круглые сутки».
— Что ж, — вздохнула она. — Тогда мне остается снова завести свой паровоз и отправиться восвояси.
С этими словами Анна-Мария повернулась и пошла к машине, ожидая, что Магнус Линдмарк окликнет ее.
— Если найдете парня, который сделал это, — закричал он ей вслед, — обязательно сообщите мне, чтобы я мог пожать ему руку.
Анна-Мария повернулась к Линдмарку, уже взявшись за ручку дверцы автомобиля. Она не ответила.
— Она была чертова сука и получила по заслугам. У вас есть блокнот? Запишите.
Анна-Мария демонстративно достала блокнот и ручку и написала «чертова сука».
— Похоже, кое-кого Мильдред Нильссон действительно раздражала, — произнесла она, как бы размышляя вслух.
Магнус Линдмарк сделал несколько шагов вперед и остановился на угрожающе близком расстоянии.
