Эд Макбейн - Легавые
– Что будем делать? – спросил Клинг.
– Едем за ними.
– А Дом?
– Может, красотка как раз везет Ла Бреску к Дому?
– А если нет?
– Что мы теряем? – спросил в свою очередь Мейер.
– Мы можем потерять Дома.
– Слава богу, они не пошли пешком, – вздохнул Мейер, и «крайслер» двинулся в путь.
Они ехали по старой части города. Узкие улицы, дома, прижавшиеся друг к другу, пешеходы, переходившие дорогу где вздумается. Не обращая внимания на красный свет, они лавировали между машинами.
– Вот бы их всех оштрафовать! – сладострастно шептал Мейер.
– Не упусти «бьюик», – отозвался Клинг.
– Я что, новичок?
– А кто упустил его на прошлой неделе?
– Но тогда я был на своих двоих.
– Они поворачивают налево!
– Вижу.
«Бьюик» повернул налево и выехал на широкую магистраль вдоль реки Дике. Река была скована льдом от берега до берега – событие, зарегистрированное до этого в городских анналах лишь дважды. Лишенная обычной пароходной суеты, она тянулась до Калмз-пойнта – плоская, словно канзасская прерия, ледяная лента под снежным покрывалом. По реке гулял ветер, деревья по обе стороны проспекта гнулись под напором его бешеных атак. Даже тяжелому «бьюику» приходилось несладко. Он мчался навстречу урагану, слегка виляя на заснеженной мостовой, но блондинка крепко держала руль. Наконец машина остановилась у обочины. Если не считать воя ветра, на проспекте было очень тихо. Словно гигантские безголовые птицы, в воздухе парили газеты. На середину проезжей части с грохотом выкатился мусорный бак.
Остановив машину за квартал от «бьюика», Мейер и Клинг пристально следили за черным автомобилем. Ветер выл так, что рации не было слышно. Клингу пришлось прибавить громкость.
– Что теперь делать? – спросил он.
– Ждать, – сказал Мейер.
– Когда они кончат беседовать, будем брать девицу? – спросил Клинг.
– Да.
– Думаешь, она что-нибудь знает?
– Надеюсь, да.
– А я в этом не уверен. Ведь Калуччи говорил, что делить надо пополам. Если бы она была с ними заодно...
– Может, это подруга Дома?
– И он прислал ее вместо себя?
– Да. Вдруг старина Дом заподозрил, что его хотят убрать? Вот он и отправил свою подружку, а сам сидит где-нибудь в тихом месте и играет на ритм-гитаре.
– Вполне возможно, – согласился Клинг.
– Еще бы.
– Но тогда возможно все что угодно.
– Это ты правильно говоришь, – сказал Мейер.
– Смотри, – перебил его Клинг, – Ла Бреска вылезает из машины.
– Быстро они договорились! Давай займемся девицей.
Ла Бреска двинулся по проспекту. Детективы вылезли из машины. Очередной порыв ветра чуть не свалил их с ног. Они втянули головы в плечи и припустили к «бьюику», опасаясь, что блондинка вот-вот отъедет. Им очень не хотелось гоняться за ней по всему городу. Мейер услышал, как заурчал мотор.
– Быстрей! – крикнул он Клингу, и они закончили дистанцию спуртом, который сделал бы честь любому спринтеру. Мейер подбежал со стороны тротуара. Клинг распахнул дверь водителя.
Блондинка за рулем была в брюках и короткой серой куртке. Когда Клинг стал дергать дверцу, девица повернулась к нему и он с удивлением увидел мужское лицо без малейшего намека на косметику, а потом и вовсе опешил, разглядев у нее трехдневную щетину на щеках и подбородке.
Мейер глянул на девицу и сказал:
– Мистер Доминик Ди Филиппи, если не ошибаюсь?
* * *Доминик Ди Филиппи очень гордился своими длинными белокурыми локонами.
В дежурной комнате следственного отдела он принялся любовно их расчесывать. Попутно он объяснил сыщикам, что, коль ты играешь в группе, у тебя должен быть свой образ. Как все настоящие музыканты, он и его партнеры стараются выглядеть экстравагантно. У барабанщика очки, как у Бенджамина Франклина, у ведущего гитариста челка до самых глаз, органист носит красные рубашки и красные носки. Короче, у каждого свой образ. В других группах тоже есть ребята с длинными волосами, но Доминик решил отрастить еще и бороду. Борода обещала быть рыжей, это и придаст его внешности оригинальность.
– А что, собственно, случилось? – спросил Доминик. – Почему меня сюда притащили?
– Ты музыкант? – спросил его Мейер.
– Да.
– Этим и зарабатываешь на жизнь?
– Вообще-то группа возникла недавно.
– Когда именно?
– Три месяца назад.
– Значит, уже играете?
– Конечно.
– Где?
– На прослушиваниях.
– Но деньги вам платят?
– Пока нет, но даже «битлы» начинали с нуля, верно?
– Верно.
– Они сначала выступали в каких-то жалких ливерпульских кабаках, получая по фартингу за вечер.
– Ты хоть знаешь, что такое фартинг?
– Ну, все так говорят.
– Ладно, Дом, давай на время оставим музыку в покое. Поговорим о другом.
– Согласен. Например, почему вы меня сюда приволокли?
– Прочитай ему закон, – сказал Мейеру Клинг.
– Обязательно, – отозвался Мейер и посвятил Ди Филиппи в тайну под названием «Миранда – Эскобедо». Ди Филиппи слушал очень внимательно. Когда Мейер кончил, он тряхнул длинными локонами и сказал:
– Значит, я имею право на адвоката?
– Имеешь.
– Тогда давайте адвоката.
– У тебя есть свой или нам тебе его подыскать?
– У меня есть свой.
* * *Пока сыщики поджидали адвоката Ди Филиппи, Стив Карелла, перешедший в разряд ходячих больных, решил спуститься на четвертый этаж и проведать патрульного Ричарда Дженеро.
Дженеро сидел на кровати. Одна нога была у него забинтована. Рана заживала хорошо. Визит Кареллы его приятно удивил.
– Какая честь! – воскликнул он. – Я серьезно. Честное слово, я рад, что ты зашел ко мне.
– Как поживаешь, Дженеро? – спросил Карелла.
– Ничего. Нога вот побаливает. Я и не думал, что это может быть так больно. В кино все время в кого-то стреляют, они падают, и все. Никак не скажешь, что им больно.
– Но это действительно больно, – сказал Карелла и улыбнулся. Он присел на край кровати. – Да у тебя тут, оказывается, телевизор.
– Это моего соседа, – прошептал Дженеро. – Но он никогда его не смотрит. Он либо спит, либо лежит и стонет. Признаться, я не уверен, что он выкарабкается.
– А что с ним?
– Не знаю. Вокруг него все время крутятся медсестры, дают таблетки, делают уколы. Просто столпотворение какое-то, как на вокзале.
– Так это же хорошо! – возразил Карелла.
– В каком смысле?
– Если сестры все время крутятся.
– Это верно, – согласился Дженеро. – Среди них есть очень даже ничего.
– Как это тебя угораздило? – спросил Карелла, кивнув на забинтованную ногу Дженеро.
– Ты не знаешь?
– Я только слышал, что тебя ранило.
– Ранило... – сказал Дженеро и запнулся. – В общем, мы преследовали того типа. Когда он приблизился ко мне, я вытащил револьвер, хотел сделать предупредительный выстрел... – Он снова замолчал. – Так всё и получилось.
– Не повезло, – сказал Карелла.
– Всякое бывает, – отозвался Дженеро. – Раз уж решил стать полицейским, надо быть готовым ко всему.
– Конечно.
– Надо же – как тебя отделали. Значит, вот как оно бывает.
– Что бывает?
– Ну то, что детективы попадают в переделки чаще, чем патрульные. Я имею в виду патрульных, которые с прохладцей относятся к своей работе. Такие ведь не станут рисковать собой, чтобы задержать опасного преступника. Верно я говорю?
Карелла улыбнулся.
– Ты со мной не согласен? – гнул свое Дженеро.
– Все начинают с патрульной службы, – уклончиво ответил Карелла.
– Так-то оно так. Но неужели ты думаешь, что патрульный – это человек, который только и может регулировать движение, помогать детишкам переходить улицу или регистрировать мелкие уличные происшествия? По-твоему, разве патрульный не способен рисковать жизнью?
– Я знаю, что иногда патрульные погибают при исполнении служебных обязанностей, – ответил Карелла.
– Вот-вот. Я просто хочу сказать, что и среди патрульных есть люди, готовые рисковать жизнью.
– Ты имеешь в виду себя?
– Вообще-то, да...
Возникла пауза.
– Нога, конечно, болит, – сказал наконец Дженеро. – Но все равно хочется поскорее выйти отсюда. Служба не ждет.
– Ты не особенно торопись, – посоветовал Карелла.
– А ты когда выписываешься?
– Вроде завтра.
– Как себя чувствуешь?
– Все в порядке.
– Они тебе ребра сломали?
– Три штуки.
– И нос?
– Точно.
– Плохо, – вздохнул Дженеро. – Но ты же детектив.
– Детектив, – согласился Карелла.
– На днях дежурил в вашем отделе, – сказал Дженеро. – Замещал ребят, когда они ходили навещать тебя. Это было еще до перестрелки. До того, как меня ранило.
– Как тебе понравился наш бедлам? – спросил Карелла...
– По-моему, я справился, – сказал Дженеро. – Конечно, многого я еще не знаю, но со временем это придет.
