Лейф Перссон - Тот, кто убивает дракона
Но Бекстрём выстоял, вернулся и дал сдачи. Вопреки всему. Его сторону принял профсоюз, серьезные силы в средствах массовой информации и некая влиятельная анонимная личность, симпатизировавшая его борьбе за всеобщую справедливость. Обычно один в поле не воин, такова горькая истина, однако Бекстрём еще раз доказал, что он сильнее всех иных.
Уже через несколько месяцев он вернулся на работу. Снова кучи отходов, но одновременно хорошие шансы попутно оказывать небольшие услуги тем, кто этого заслужил. Мысль о том, чтобы в конце концов раскрыть убийство премьер-министра, он временно отодвинул в сторону. Победы, конечно, давались Бекстрёму дорогой ценой, но он обладал хорошей памятью и не испытывал недостатка во времени, и рано или поздно у него должен был появиться шанс рассчитаться со всеми кредиторами сполна.
Судя по всему, его враги начали потихоньку сдавать. Чертов лопарь Юханссон внезапно подал заявление об уходе, так ведь это называется, когда ему подобного выгоняют с работы, а всего месяц спустя шеф по персоналу полиции Стокгольма связался с Бекстрёмом и предложил должность комиссара в отделе насильственных преступлений Вестерортского округа. Неожиданно полноценную полицейскую работу с доступом к всевозможным сладостям, какие хранились в полицейских компьютерах. Возможность помочь тому или другому приятелю в беде, а кто предупрежден, тот вооружен. И никаких больше баков с бытовым мусором и потерянных бумажников, только обычные нормальные преступники, которые отрубали головы своим женам, убивали нянь и насиловали малолетних соседских дочерей.
– Я обещаю подумать над этим предложением, – сказал Бекстрём с важной миной и снисходительно кивнул шефу по персоналу.
– Хорошо, если бы ты согласился, Бекстрём, – заныл кадровик и начал нервно копаться в своих бумагах. – Только не тяни слишком долго с ответом, тебя ведь очень ждут. Тойвонен, твой новый шеф, хотел бы, чтобы ты пришел сразу же.
«Тойвонен», – подумал Бекстрём. Чертов финик, его собственный «лисенок», которого он учил подавать лапу двадцать пять лет назад.
«Лучшего не пожелаешь», – подумал Бекстрём.
Планировалось, что он появится на своей новой работе в Вестерортском полицейском округе в понедельник 12 мая. Тогда его назначение вступало в силу. Но Бекстрём остался верным себе и решил, воспользовавшись случаем, устроить себе дополнительный выходной. Он позвонил в Сольну и сообщил, что как раз в тот день не сможет прийти. Одно старое дело с прежней работы, относительно засорения окружающей среды опасными отходами, должно было слушаться в суде, и Бекстрёму требовалось выступать там в качестве свидетеля.
На следующий день тоже ничего не получилось. Поскольку его вызвали на медосмотр к штатному врачу полиции Стокгольма. И там все затянулось до вечера. Только в среду он смог появиться на своем новом рабочем месте. А днем ранее получил сообщение, чуть не лишившее его жизни (от эскулапа, который оказался современным доктором Менгеле), и, когда в среду 14 мая держал курс на здание полиции в Сольне, находился при последнем издыхании.
Сейчас, не прошло и недели, он снова стал самим собой.
«Бекстрём is back, as always»[10], – подумал Бекстрём. Он же, естественно, бегло говорил по-английски и вдобавок был разборчивым и опытным телезрителем.
В понедельник 12 мая медовый месяц Анны Хольт закончился, и это не имело ни малейшего отношения к Бекстрёму.
Утром двое налетчиков остановили и ограбили инкассаторскую машину, которая как раз выезжала через ворота аэропорта Броммы. Когда грабители уже погрузили свою добычу и собирались убраться восвояси, один из двух охранников при помощи пульта дистанционного управления активизировал ампулу с краской, лежавшую в мешке с деньгами. Потом все пошло черт знает как. Преступники развернулись и наехали на первого из охранников, когда тот попытался бежать. Один из них выскочил из машины, произвел несколько выстрелов из автоматического оружия, убил одного охранника и тяжело ранил другого. Потом они уехали и бросили свой автомобиль и мешок с деньгами не более чем в километре от места преступления. Самим им удалось бесследно исчезнуть.
Но на этом беды Хольт не закончились. В ту же ночь известного финского бандита застрелили около дома его подруги в Бергсхамре, когда он садился в машину. Неизвестно куда и почему, но в руке он нес небольшую сумку, где лежало все от чистых трусов и зубной щетки до десятимиллиметрового пистолета и ножа с выкидным лезвием. Об этом его было уже поздно спрашивать. Он получил две пули в затылок и умер на месте.
Руководивший поисками грабителей из Броммы Тойвонен давно перестал верить в подобные случайные совпадения. Здесь имелась какая-то связь, и уже на следующий день эксперты подтвердили его догадку. У последней жертвы убийства на обоих запястьях имелись следы красной краски. Трудно смываемой, чей химический состав соответствовал той, которую использовали в ампулах для мешков с деньгами в инкассаторских машинах. Опять же именно там они и должны были остаться, если он сейчас участвовал в ограблении. В промежутке между перчатками и рукавами его черной куртки.
«Кто-то начинает обрубать хвосты», – подумал Тойвонен.
Когда два дня спустя случилось «пьяное убийство» Бекстрёма, Анна Хольт чуть ли не испытала облегчение.
«Наконец, нормальное дело, – подумала она. – Даже дар божий».
Скоро ей, однако, предстояло изменить свое мнение по данному пункту.
27
– И что нам, черт возьми, делать сейчас? – прорычал Бекстрём и посмотрел сначала на свою помощницу, а потом на ящик из банковской ячейки.
– Мы должны сразу же позвонить кому-то из начальства, чтобы прикрыть свой тыл, – сказала Анника Карлссон. – Пусть они приедут сюда и опечатают…
– Закрой его, – взвизгнул Бекстрём, который не мог оторвать взгляд от содержимого железной коробки. Надо же было взять с собой чертову лесбиянку, когда он по воле случая оказался в пещере Али-Бабы. Его мобильный здесь не работал.
– Стены в таких хранилищах наверняка ужасно толстые, – заметила Анника Карлссон. – Если хочешь, можешь подняться и позвонить, – добавила она и достала свой мобильник.
– Сейчас мы поступим так, – сказал Бекстрём и показал на нее своим коротким и толстым средним пальцем. – Ты стоишь здесь, если кто-то входит, стреляешь в него. И аккуратнее с чертовым ящиком.
Потом он поднялся из хранилища и позвонил Тойвонену. Быстро объяснил ситуацию и запросил инструкций.
«Чтобы прикрыть тыл», – подумал Бекстрём. Будь в этом мире справедливость, он уже через пару дней находился бы на пути в Рио.
– Кто с тобой? – спросил Тойвонен, судя по его голосу не слишком взволнованный услышанным.
– Утка, Утка Карлссон.
– Значит, с тобой Утка, – повторил Тойвонен. – И сколько там денег?
– Наверное, миллион, – простонал Бекстрём.
– И с тобой Утка?
– Да, – подтвердил Бекстрём.
«Как странно звучит его голос, – подумал Тойвонен. – Не пьяный же он в хлам? В такое время?»
– Да, но тогда так. Спроси, нет ли у них обычного картонного пакета, забери с собой весь чертов ящик и приезжай сюда, а я поговорю с Ниеми. И он организует остальное.
«Утка, – подумал Тойвонен. – Это слишком хорошо, чтобы быть правдой».
– Но нам ведь надо прикрыть тыл, – сказал Бекстрём. – Я имею в виду…
– Считай, с этим уже все в порядке, – перебил его Тойвонен. – Утка всегда будет соблюдать инструкции, не жалея жизни и до последней точки, она ужасно старательна, а ее щепетильность в подобных делах не знает границ. Не дай бог тебе в голову придет какая-нибудь глупость, тогда ты познакомишься с ее наручниками.
Закончив разговор, Бекстрём сразу же получил картонный пакет у бухгалтера банка. Расписался за банковский ящик. Сам отнес его в машину и держал на коленях всю длинную дорогу до здания полиции в Сольне. Анника Карлссон вела автомобиль, и никто из них не произнес ни слова.
Закончив разговор, Тойвонен сразу же вышел в коридор, окликнул своих ближайших и доверенных помощников, привел их к себе в кабинет и закрыл дверь.
Потом он быстро рассказал им всю историю и, как обычно, сохранил главное напоследок.
– И кого из коллег, по-вашему, жирный коротышка взял с собой? – спросил Тойвонен, чуть ли не прыгая на месте от восторга.
Все нерешительно покачали головой.
– Утку, Утку Карлссон, – сообщил Тойвонен, и его лицо расплылось в улыбке от уха до уха.
– Бедняга, – сказал Петер Ниеми. – Пожалуй, надо забрать у него табельное оружие, чтобы он ничего с собой не сотворил.
Четверть часа спустя Бекстрём лично поставил картонный пакет с деньгами на письменный стол Тойвонена. Анника Карлссон как тень держалась сбоку от него всю дорогу от гаража до кабинета начальника криминального отдела.
«Кого она пытается запугать, чертова сучка? Идет прямо как настоящий качок», – подумал Бекстрём, который сейчас ненавидел каждую клеточку хорошо тренированного тела Карлссон.
