Охота на тень - Камилла Гребе

Она без единого слова опустилась на стул.

Фагерберг подался вперёд и уставился на Бритт-Мари. Она, тем временем, размышляла, были его худое лицо и жилистая шея следствием аскетизма или же попросту отражали безрадостное отношение к жизни. Бритт-Мари больше склонялась ко второму варианту.

— Итак, — заговорил Фагерберг, затем выдержал театральную паузу и продолжил. — Мы не продвинулись ни на йоту. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Результатов технического исследования ещё предстоит дождаться. Сама фрёкен Биллинг сейчас явно не в состоянии отвечать на вопросы. Однако медики сообщили нам, что она не была изнасилована — только жестоко избита. Так или иначе. Исходя из того, что она вам сказала, можем ли мы сделать вывод о том, что она не знала нападавшего, и он, к тому же, был замаскирован?

— Всё так, — согласилась Бритт-Мари.

Фагерберг кивнул.

— Как только фрёкен Биллинг станет чувствовать себя лучше, я хочу, чтобы вы отправились в больницу и допросили её.

— Так точно, — ответила Бритт-Мари.

— Чёрт возьми, распутать это дело будет очень непросто, — пробормотал Фагерберг. — Полная засада.

— А что с тем убийством сорок четвёртого года? — поинтересовался Рюбэк.

— Да, — задумчиво отозвался Фагерберг. — Определённо, сходство весьма значительное. Я связался с одним бывшим коллегой. Он сейчас на пенсии. Он подтвердил слова инспектора Удин. Однако виновный был изобличён. Супруг жертвы, некий Карл Карлссон, был осуждён за убийство, так что совпадения с нашим сегодняшним случаем должны быть чистой случайностью.

Бритт-Мари выпрямила спину.

— Разве не может один преступник скопировать другого? — спросила она.

Фагерберг потёр нос костлявым пальцем.

— Это возможно. Но о том убийстве не написал только ленивый, так что нам это вряд ли что-то даст. Кто угодно мог прочесть всё это и… — Фагерберг сделал паузу, — …вдохновиться.

8

Тем вечером Бритт-Мари заработалась допоздна. К тому времени как она наконец покинула участок, маленькие невинные облачка на горизонте успели превратиться в тёмную клубящуюся стену, которая с тревожной скоростью надвигалась на Эстертуну. Туча, увлекаемая порывами ветра, который нес с собой пыль и сор, накрыла крышу кинотеатра. Ветер стал трепать зелёную неоновую вывеску универмага «Темпо». Когда Бритт-Мари в темноте подходила к парку, уже начали падать первые маленькие хлесткие капли дождя. Похожие на мелкую металлическую стружку, они взвесью стояли в воздухе, сглаживая видимые контуры огромного котлована, которому вскоре суждено было вырасти в многоуровневый гараж.

Однако Бритт-Мари словно не замечала непогоды. Даже не почувствовала, как порыв ветра задрал ей юбку, обнажив крепкие бёдра.

Она не могла отделаться от мыслей о распятой женщине.

Если бы только Бритт-Мари смогла помочь ей, если бы Бритт-Мари смогла помочь хоть одной такой же несчастной жертве, вот тогда её жизненный выбор был бы полностью оправдан, как и выбор Элси. Тогда и гибель Элси, и вся бесполезная бумажная работа, и все колкости Фагерберга были бы не напрасны. Тогда Бритт-Мари ничего не имела бы против того, чтобы после полного рабочего дня заниматься ещё и домом.

Тогда Бритт-Мари было бы по силам всё, и даже немного больше.

Но как найти преступника в отсутствие свидетелей и улик? И каким образом она, Бритт-Мари, которой доверяли лишь перекладывание бумажек, могла бы помочь Ивонн Биллинг, распятой женщине?

Отпирая входную дверь, она вдруг вспомнила слова Фагерберга:

— Супруг жертвы, некий Карл Карлссон, был осуждён за убийство, так что совпадения с нашим сегодняшним случаем должны быть чистой случайностью.

Уверенность в его взгляде подтверждала сказанное. А если уж Фагерберг, всю свою жизнь прослуживший в полиции, уверен в том, что преступник был схвачен, значит, так оно и было.

— Ау! — воскликнула Бритт-Мари, войдя в прихожую.

Не дождавшись ответа, она скинула туфли и прошла в гостиную. Там работал новый цветной телевизор, и Бритт-Мари узнала музыкальную тему сериала «Линия Онедина».[12]

На ковре перед телевизором сладко спал Эрик, засунув в рот большой пальчик. Бьёрн лежал на диване и раскатисто храпел. На столе валялись две смятые банки из-под пива и стояла пустая четвертушка из-под креплёного вина.

Бритт-Мари выключила телевизор ровно в тот момент, когда могучий нос парусника прорезал толщу воды, а капитан поднял к небу свой секстант.

Бритт-Мари ощутила, как в ней поднимается волна гнева. Ей до смерти захотелось ударить Бьёрна по лицу, но она этого не сделала. Вместо этого она аккуратно подняла Эрика с пола и тихонько отнесла в кроватку. Стащила с него штанишки. Проверила подгузник — по крайней мере, он оказался сухим. Пощупала лобик — вдруг температура? И наконец прикрыла сына собственноручно сшитым лоскутным одеяльцем. Потом сгребла пивные банки, окурки и пустую бутылку в кучу, вытерла старый тиковый столик посудной тряпкой — той самой, серый оттенок которой напоминал ей о слезящихся глазах инспектора Кроока — и распахнула балконную дверь, чтобы поскорее выветрить застоявшийся дух табачного дыма и спирта.

Напоследок она подошла к Бьёрну, с большим трудом придала ему полусидячее положение и взвалила его руку себе на плечи.

— Вставай, — коротко сказала она. — Тебе лучше пойти лечь в кровать.

Бьёрн зачмокал губами и замотал головой.

— Они себе не представляют… — невнятно пробубнил он. — Я вообще-то могу с закрытыми глазами отличить G325 от Y37.

— О чём ты?

Она рывком поставила Бьёрна на ноги. Чтобы удержать его, Бритт-Мари приходилось напрягать каждый мускул в теле.

— G325, — бормотал он, делая неловкие, вихляющие шаги.

— Не понимаю.

— Стеклоочиститель. Дворник. С продолговатым рычагом. Я… Я… могу разобрать машину и собрать её заново с закрытыми глазами. И… Но… Всё, что они могут — просиживать там свои жирные задницы и считать деньги.

Бьёрн затих, но через мгновение пронзительно завопил обиженным голосом:

— Мои деньги! Меня выгнали.

Бритт-Мари замерла. Он что, потерял работу? Как же им теперь