Путешествия майора Пронина - Арсений Александрович Замостьянов
Казак передал Пронину пакет, цокнул сапогами и быстро зашагал прочь.
Депеша! Ишь, Курпатов, любят эти старые кадры напускать на себя важность. Ладно, разберёмся. Это была не депеша, а приглашение, причем составленное в категоричной форме. Курпатов – именно он! – приглашал Пронина срочно посетить дворец шахини. Его ждали там к 14:00. Пронин поглядел на часы: времени ещё много, успею. Курпатов… Видимо, он теперь возглавляет охрану матери монарха. Но почему шахиня не написала сама? И почему так срочно? Явно дело было связано со вчерашним покушением. Неужели здесь, в Тегеране, разыгрывается трагедия в древнеримском стиле – и за выстрелом в сына стоит мать… Пронин поморщился. Он видал немало крови, знал интриги и предательство, но убийство сына – это слишком. Да и не похожа была шахиня на кровавую мстительницу, хотя и хотела поставить на трон младшего сына.
Пронин налил Шарику молока. Он уже научил его нескольким командам. Пес всё схватывал налету – да и Пронин был опытным дрессировщиком собак. Сколько запутанных историй он разгадал с помощью этих вечных друзей человечества! Но – нужно было срочно ехать к казаку…
…Подполковник Курпатов лично встречал Пронина прямо в саду, перед дворцом шахини. Дымил папиросой и, прихрамывая, нервно шагал под деревьями.
– Иван Николаевич, слава богу, что вы пришли. Вы знаете, она вне себя, – он говорил о шахине запросто, как о близкой и дорогой его сердцу родственнице. – Просто с утра не в своей тарелке. Ничем не могу её успокоить…
– В чем дело, дорогой полковник, ваш башибузук буквально поднял меня с постели… Как вы знаете, вчера мне пришлось немного понервничать. И, по нашей Конституции, я имею право на отдых.
– Да не до шуток сейчас, Иван. Разговор будет важный. Прошу вас, будьте откровенны с этой женщиной. Не можете помочь – так сразу и скажите. Иначе вы просто убьёте ее. Слово?
– Слово, – Пронин пожал плечами. Он отчасти догадывался, но ещё не вполне понимал, что его ждёт.
– Верю. Верю вам, потому что кое-что знаю о вас. Кое-что, вызывающее доверие.
Курпатов приобнял Пронина, и они двинулись в кабинет шахини. По дороге им встречались только дамы – служительницы этого уютного дворца. Среди них Пронин заметил и славянские лица.
– Ваше величество, Иван Николаевич Пронин собственной персоной! – Курпатов старался говорить насмешливо, хотя явно нервничал. Её величество полулежала на диване – в парадном платье. Пронин по взгляду казака на шахиню сразу понял, что они не просто друзья, а намного больше.
Поймав его взгляд, Курпатов усмехнулся, а Тадж ол-Молук торжественно кивнула:
– Да, вы правильно поняли. Мы больше, чем друзья. Саша мой любимый мужчина с тех пор, как Реза меня оставил в 22-м году, женившись на сумасбродной девчонке. Быть старшей, но нелюбимой женой в гареме я не пожелала. Мы были тогда так молоды… После полутора лет одиночества я сблизилась с Сашей, он стал моей опорой в жизни и куда больше посвятил времени моим детям, чем их отец.
Курпатов смущённо пожал плечами. А шахиня властным тоном продолжала:
– Если с личным мы разобрались, то давайте поговорим о более важных вещах. Вы, конечно, никакой не торговый представитель. Саша прояснил по своим каналам, в торговле вы разбираетесь, как я в грибах-подберёзовиках. Вы из разведки. Армия или ЧК, неважно. Но сегодня мы можем стать союзниками. Хотя вчера вы огорчили меня.
– Огорчил? Простите, но я спас вашего сына.
– Вы показали отменный профессионализм. Поэтому я вас и вызвала. Но вы остановили руку рока, которая могла бы всё расставить по местам. И мой Али-Реза мог стать шахом вместо этого… Нет-нет, не думайте, я к этим дервишам никакого отношения не имею. И, конечно, никогда бы не стала участвовать в убийстве сына. Но это была рука рока. А вы ей помешали. Это нехорошо…
– Уж простите, не привык бездействовать, когда замышляется убийство.
– Инстинкт, – улыбнулась шахиня. – Именно такой человек мне и нужен. Вы поможете мне и моей стране, а я помогу вам. Я перейду сразу к делу, без экивоков, – шахиня говорила величественно, но её пальцы, унизанные старинными перстнями, подрагивали, как при лихорадке.
– Итак, программа минимум. На случай, если Мохаммед всё-таки останется у власти. Подарить моему старшему сыну новую жену, которая повернёт его голову в нужное направление.
Пронин не сдержал улыбки. Почти то же самое говорил ему Берия! Как они умеют, эти восточные люди, говорить иносказательно и витиевато, но, по сути, точно. А шахиня продолжала:
– Но есть и программа максимум. Тут задача посложнее: все-таки поменять моих сыновей на шахском престоле. Я верю, что вам это по силам. Вы не навечно останетесь в Персии. Шею снова можно поменять, а верная голова России пригодится. Я заверяю вас, что Али-Реза станет верным союзником Москвы. Нет, не рабом. Это постыдная роль для монарха столь древней и великой страны. Именно союзником.
Пронин замялся.
– Не отвечайте сразу. Я понимаю, вам нужно многое взвесить. Ответа от вас я буду ждать до полуночи. А пока покурите с Сашей, попейте кофе в его комнате. Я должна заняться своими хозяйственными делами…
Комната полковника Курпатова на втором этаже дворца шахини напоминала временную генеральскую квартиру, какие бывали в русской армии во время походов. Фотографии родителей и детей на стене. На специальной подушечке – ордена отца. Графин с серебряной крышкой – явно старороссийского производства.
Курпатов закурил, Пронин просто пил кофе.
– Так значит, дорогой подполковник, вы все-таки сделали ставку на СССР…
– Персия всегда была ориентирована на Россию. Шахиня родилась в Российской империи, как и я. Наши отношения омрачила только высадка десанта Троцким в 1921-м, потом ещё попытка создать советы на севере…
– Между соседями не бывает всё гладко.
– Вот именно. Сейчас эти противоречия забыты. Немцы? Они после Сталинграда – отыгранная карта. Третий Рейх, конечно, ещё может нанести немалый урон Красной армии, но… Вы меня понимаете. Англичане? Они всегда были и останутся хищниками. А мы, русские, даже под красным знаменем всегда предсказуемы. После войны вы уйдёте отсюда.
Пронин поднял бровь, как бы спрашивая, почему.
– Англичане, а самое главное – американцы, которые меньше всех пострадали в войну и рвутся в новые мировые лидеры, – не дадут вам надолго остаться в Иране. Ради этого они за милую душу развяжут войну. Но Советский Союз останется мощной силой. И, возможно, даже усилится с годами. Поэтому вы нужны нам, не немцы и не англичане, а мы – вам.
Пронин прищурился:
– А что насчёт двух других жен почтенного отставного шаха? Если уж мы союзники, можете меня с ними познакомить?
– Вот чего не могу, того не могу. Это другая партия, мы враги.
– Непримиримая борьба?
– Непримиримая!
Курпатов достал из шкафа фарфоровый штоф, две маленькие стопки.
– За такое дело надо выпить. Союзники?
– Так точно.
– А в каком вы звании в Советской России?
– Ну, если сопоставлять мою службу с вашей – считайте, что мы в одном чине.
– За наше начинание! – Курпатов ловко опрокинул стопку. Пронин не отстал от него.
– Настойка личного производства. Пускай наша дружба будет так же крепка, как этот напиток, которым, как говорится, гвозди дёргать можно.
– А что, полковник, если откровенно, неужели шахиню так раздражают нестандартные половые увлечения сына?
– Во-первых, она ненавидит этого хлыща-швейцарца, который лезет во все дела. Во-вторых, она подозревает, что все его многочисленные отношения с женщинами – ширма, игра. И даже дочь египтянка родила не от него… А в такой ситуации встает вопрос наследника. Важнейший вопрос.
– Понимаю. А этот Али-Реза…
– Можете мне поверить, уважает Россию. Превосходно говорит по-русски, к тому же увлекается социалистическими идеями, а для вас ведь это важно.
– Это для всего мира важно, – серьёзно ответил Пронин.
Если бы Иван Николаевич действительно решил пооткровенничать с Курпатовым, он бы объяснил ему, что не имеет права менять Мохаммеда на Али-Резу. Не затем он сюда прибыл… И сейчас Пронин планировал под благовидным предлогом увильнуть от просьб и надежд столь строгой
