Джерри Остер - Обреченные на смерть
— Что вам принести, сэр?
— Кофе, пожалуйста, — сказал Каллен. — Черный и без сахара.
— Таким его и нужно пить. А как вы, ребята? Принести вам что-нибудь еще?
Маргарет Моррис допила виски и щелкнула по стакану пальцем, подталкивая его, как опытный шахматист подталкивает фигуру.
— Тоник и кока-колу.
— Тоник и кока-колу, — официант взял стакан. Но Маргарет Моррис просто проверяла официанта, она хотела знать, примет ли он такой заказ.
— Нет! Тоник и счет.
Официант украдкой улыбнулся Каллену. Мол, знаем мы таких баб, не так ли, приятель? Он опять улыбнулся, как бы говоря: «Эти толстухи обычно заказывают чизбургеры, двойную порцию жареной картошки, лук и диетическую содовую. Так что пусть не дурит нам голову, правда, приятель?» — Еще один коктейль и грейпфрутовый сок для вас, сэр?
Карлтон Вудс кивнул. Судя по трубочкам, лежащим на столе, Каллен, обладая полицейской смекалкой, мог догадаться, что это будет уже четвертый коктейль Вудса.
— Мы уже несколько дней только тем и занимаемся, что отвечаем на вопросы наших коллег, сержант, и меня оскорбляют намеки на то, что мисс Моррис и я каким-то образом причастны к смерти этих полицейских. Я думаю, вы не обидитесь, если я скажу вам, что весьма сожалею о том, что их убили таким зверским способом.
Вудс обладал внешностью, с которой он вполне мог выступать в каком-нибудь телешоу — умный, красивый, молодой афро-американец. Будучи американцем, он пользовался уважением белых, которые звали его на обеды, предлагали работу и приглашали вступать в разного рода организации. Будучи африканцем, он мог спокойно навещать свою дорогую мамочку по воскресеньям и не бояться, что на него нападут хулиганы. Соединительная черточка в слове афро-американец не являлась в его случае уравнительной черточкой, скорее она была тем препятствием, которое он должен постоянно преодолевать — послушно исполнять чьи-то команды, не обращать внимания на всякие шпильки в свой адрес.
Маргарет Моррис положила свою руку на руку Вудса.
— Ну, Карл… Сержант Каллен сказал нам по телефону, что он не занимается расследованием этого убийства. Он просто собирает информацию об убитых полицейских.
Вудс искоса посмотрел на Каллена, стараясь найти отверстие, через которое он мог бы заглянуть в его душу.
— Вы друг Хриньяка?
На магнитофоне звучала песня в исполнении Тома Глейзера, «Иисус, Иисус, Иисус, ты утомился». Звук плыл.
Каллен кивком головы поблагодарил официанта за кофе и стал яростно размешивать его — обычно он не размешивал кофе, — пока официант не поставил на стол тоник для Маргарет Моррис и коктейль для Вудса, а сам не ушел к стойке.
Вудс одним глотком выпил половину своего коктейля.
— Он друг Хриньяка. Я слышал о нем от Чарльза Стори. Помнишь? Он дружил со Стори. Он дружил с парнем, которого обвиняли в убийстве Стори — его звали Вэлинтайн, Том Вэлинтайн. Он дружил с Хриньяком, который занял место Стори. Странно все это. Простой детектив дружит с начальством. И он дружит с этой журналисткой, которая писала для журнала «Город», а сейчас работает на телевидении. Ее зовут Энн Джонс. Он тот самый Каллен, который со всеми дружит.
Вудс выпил половину из того, что у него осталось в стакане.
— Карл, — сказала Маргарет Моррис.
Тот самый Каллен, рядом с которым не было, ни одного друга, достал блокнот, открыл его и приготовился записывать.
— Не надо говорить обо мне так, как будто меня здесь нет, Карл.
Вудс допил свой напиток.
— Не называйте меня Карлом.
— Он прав, Карл, — сказала Маргарет Моррис. Каллену она сказала: — Он больше не будет.
Вудс повернулся к ней всем телом. Он был пьян.
— Не говори обо мне так, как будто меня здесь нет. О, черт! — чтобы не ударить ее, он врезал кулаком по спинке кресла. Потом Вудс обхватил голову двумя руками, как если бы хотел снять ее с плеч и отдать в ремонт. — О, черт, черт!
Официант встал с табурета, на котором сидел за стойкой, и подошел к кабинке. В его глазах Каллен мог прочитать вопрос: нужна помощь, приятель?
Каллен показал официанту свою ладонь, в которой он держал кусок льда, завернутый в салфетку. Лед он вынул из стакана Вудса. Он протянул салфетку Маргарет Моррис.
Маргарет Моррис некоторое время в недоумении смотрела на салфетку, затем поняла, в чем дело, и взяла ее. Она приложила лед к голове Вудса.
Вудс схватил ее за руку и выбил у нее салфетку со льдом.
Мадонна пела «Санта-Бейби». Звук плыл.
Вудс плакал.
Когда он перестал плакать, Каллен сказал:
— Подумайте о том, о чем вас еще не спрашивали. Вас же учили вести допрос. Иногда не спрашивают именно о важных вещах, — их обоих учили таким вещам, поэтому он не сказал им, как сказал бы кому-нибудь другому, кого не учили вести допрос, о том, что действительно важные вопросы иногда не задаются не из-за некомпетентности следователя и не потому, что они намеренно не хотят их задавать, а потому что допрашиваемые сами выводят следователя на след, теряя бдительность.
Через какое-то время Вудс пробормотал что-то невнятное.
Каллен посмотрел на Маргарет, давая понять своим взглядом, что нуждается в переводчике. Она прикладывала к щекам Вудса теперь уже не такую холодную салфетку. Было похоже на то, что теперь она уже пожизненно обречена на подобные занятия.
Вудс оттолкнул от себя Маргарет Моррис.
— Почему, — сказал он, — они обменялись этими чертовыми автомобилями?
Каллен вспомнил слова Хриньяка, которые он произнес, сидя за длинным-длинным столом во время совещания в департаменте полиции: «Тодд и Свейл выехали с заключенным из аэропорта приблизительно в 16 часов. Машина принадлежала Свейл, но за рулем был Тодд. Свейл сидела рядом с водителем, Полк — на заднем сиденье».
— Детективы выехали из тюрьмы «Уолкил» на машине Тодда?
— У него был «гео», — сказал Вудс. — А у Свейл — «волар».
— И вы думаете… что вы думаете?
— Я не передавал пистолет Полку. И Мэгги этого не делала.
Мэгги. Ты не передавала Полку этот чертов пистолет, так, может, ой находится в «воларе»? Что случилось с машиной Тодда? Она сломалась?
— Возможно, они часто менялись машинами. Откуда же тот человек, который оставил пистолет в «воларе», мог знать, что они поменяются машинами?
Вудс поднял руку, как ученик, который хочет выйти в туалет. Он хотел привлечь к себе внимание официанта. Фильм по телевизору уже закончился, и официант смотрел новости — показывали пожар в верхнем этаже здания, где размещалась какая-то торговая фирма.
— Откуда я знаю, черт возьми.
Каллен хотел дать Вудсу ногой в пах. Хотелось схватить его за уши и шарахнуть его лицом о стол. Потом он решил быть умнее — он будет делать вид, что Вудса тут нет.
— Мисс Моррис. Мэгги. Нам нужно выяснить все это сейчас, время не ждет. Если у вас есть какие-то соображения насчет того, где Полк раздобыл этот пистолет, то…
— Уберите ее! — крикнул Вудс, размахивая руками, пытаясь привлечь внимание официанта, вскакивая из за стола и исполняя что-то вроде хип-хопа. — Уберите эту суку! Что за чушь она несет? Какого черта вы не уберете с экрана эту суку? Официант, черт возьми, принесете мне наконец выпить или нет?
Сукой он назвал Саманту Кокс, которая вещала что-то с экрана, одетая в фирменный красный костюм — на этот раз в кофту джерси с накладными плечами. Ее ультрабелокурые волосы в этот вечер были уложены самым замысловатым образом. В ушах большие золотые серьги в виде обручей, микрокассеты Сэм не носила. Голоса ее Каллен не слышал, так как Бинг Кросби пел «Будьте благословенны, добрые люди», но за ее спиной была фотография мэра, поэтому скорее всего она говорила о мэре. Что бы она там ни говорила, официант очень внимательно слушал ее. Вудс никак не мог докричаться до официанта.
— Сержант… — Маргарет Моррис едва не касалась своей рукой Каллена. — Я думаю, что мы с Карлом лучше пойдем. Давайте встретимся в более спокойном месте, где не будет продаваться алкоголь. Могу я позвонить вам завтра утром и договориться о встрече?
Каллен ее не слышал. Он вместе с официантом смотрел на экран, где появилась Энн Джонс. По ее губам он пытался догадаться, о чем она говорит. Он должен был понимать ее, ведь эти губы много раз говорили ему «Я тебя люблю» и «Возьми меня сзади». Он обязан читать по губам то, что она говорит, ведь один вид этих губ вызывает у него эрекцию. Но он не мог ничего разобрать. Картинка, которую комментировала Энн, ему ни о чем не говорила — какие-то люди, в какой-то комнате. На экране их головы, потом опять комната. Энн шевелила губами, но он ничего не понимал.
— Сержант?.. Джо? — Маргарет Моррис наклонилась к нему, пытаясь привлечь его внимание к себе.
— А? О, извините. Завтра? Конечно. Я завтра должен пойти на похороны, так что позвоните мне домой с утра пораньше или в управление ближе к вечеру. У вас есть номер моего домашнего телефона? С вами все в порядке, Карлтон?
