Джерри Остер - Обреченные на смерть

Киномеханик сообщил Данте по внутреннему телефону, что следующий эпизод фильма уже готов к показу. В этом эпизоде актриса, похожая на Ким Бесинджер, бежала уже по твердой почве, скрываясь от своих преследователей. Джо Данте попросила киномеханика подождать одну минуту. Каллену она сказала:

— Завтра хоронят Дженни. Вы будете на похоронах?

— Конечно. Почему бы и нет? Я почти не знал ее.

Она потянулась к нему, они были почти рядом, но она не дотронулась до него.

— Пожалуйста, не надо. Я очень переживаю.

— Может быть, вы будете меньше переживать, если расскажете мне все.

Она смотрела, как догорает ее сигарета.

— Завтра.

— Вы будете переживать всю ночь до самого завтрашнего утра. Расскажите мне сейчас.

Джо Данте резко подалась вперед. Каллен подумал, что она теряет сознание, и поспешил подхватить ее, чтобы она не упала. Но она просто согнулась, чтобы снять свои ботинки. Потом сняла и носки. Все это время во рту у нее была сигарета. Она прищурила один глаз, чтобы туда не попадал дым. Собиралась ли она снять рубашку, джинсы, лифчик и станцевать на столе? Рассказала бы она потом об этом своей подруге, с которой на пару снимает квартиру, если бы у нее была такая подруга?

Джо Данте ступила в «яму», наполненную песком и гравием.

— Есть один человек…

— Да?

— Он будет там завтра.

— В самом деле?

— Я лучше не буду называть вам его имени, а просто покажу вам его, когда увижу его там. Так будет лучше для меня.

— Почему?

Джо Данте сделала последнюю затяжку и погасила сигарету в песке.

Она положила окурок в алюминиевую коробку из-под кинопленки, с верхом набитую окурками, все они были тщательно погашены.

— Пощадите меня, — сказала Джо Данте.

— Я на службе, — сказал Каллен. — Расследуется сложное дело. Полицейские не знают пощады. Мы задаем вопросы, на которые не всегда получаем ответы. Иногда мы арестовываем людей или предлагаем им нанять адвоката. Все очень просто.

Джо Данте обняла себя руками:

— Вы опять начинаете?

Каллен подошел к краю «ямы». Почему у него такое чувство, будто все это происходит в кино, а не в реальной жизни?

— Если вы подвергаетесь опасности, Джо, я могу помочь вам, могу обеспечить вашу безопасность. Если же единственной опасностью для вас являюсь я и мои вопросы, и вы просто хотите ввести меня в заблуждение, выиграть время, а потом исчезнуть, то я уверяю вас, что не успокоюсь, пока не найду вас.

Это было преувеличением: он успокоится, он спокойно пойдет по следу своей искушенной жертвы. Но все это было как в кино.

— Я не ввожу вас в заблуждение. Завтра. Пожалуйста, — она сделала шаг вперед, потом еще один шаг и оказалась в центре «ямы» с песком и гравием. «Яма» была не очень большой, но казалось, что Джо Данте находится где-то очень, очень далеко.

Она была как бы в центре пустыни Нафуд. Казалось, что она потерялась.

Погас свет. На экране появилась псевдо-Ким Бесинджер. Она бежала по дороге через какую-то зловещую местность, где ей не следовало бы находиться одной. Об этом ей мог сказать любой человек, который хоть раз в жизни был в кино. По крайней мере, не в этом рваном платье. Платье на ней было мокрое, так же, как и волосы, из чего Каллен сделал вывод, что этот эпизод в фильме следует сразу же за эпизодом на болоте, хотя Джо Данте говорила ему, что в этой картине случаются разные накладки — актеры бывают в одном и том же эпизоде то мокрые, то вдруг абсолютно сухие, одна и та же сигарета во рту актера то уменьшается в размерах, то вдруг начинает увеличиваться, часы показывают то одно, то совершенно другое время. Каллен с полицейской проницательностью заметил, что соски псевдо-Ким Бесинджер уже не были больше упругими, длинными и тонкими. Они были едва видны. Это должно было сводить с ума людей, которые любили упругие соски.

Скорее всего Каллен не станет платить семь долларов пятьдесят центов за билет на этот фильм. Может быть, Джо Данте пригласит его на закрытый просмотр специально для съемочной группы, актерского состава и близких друзей. Может быть, она будет сидеть с ним рядом, а когда погаснет свет, сядет еще ближе и положит локоть на ручку кресла рядом с его локтем. (В темноте не будет видно его старческой руки.) И, может быть, после того как на экране появится псевдо-Ким Бесинджер, бегущая по местности, где ей не следовало бы появляться в таком платье, может быть, Джо Данте найдет его руку в темноте и сожмет ее своими руками, и они оба вспомнят, как он стоял у сцены и смотрел на Джо Данте, которая бегала в «яме» с песком, озвучивая бег актрисы на экране, и бегала весьма грациозно. Белая как снег, кожа на ее ногах тускло мерцала в темноте помещения, ее русые волосы развевались, как знамя, у нее за головой, и было такое впечатление, что она действительно бежит с большой скоростью, с такой большой скоростью, что у него даже стало покалывать сердце, и он отошел от сцены, вышел через плотную дверь в узкий длинный коридор, пошел по этому коридору, миновал еще два коротких узких коридора, открыл тяжелую дверь, прошел мимо секретарши, сидящей за тем, за чем обычно сидят секретарши. Мисти, щелкающая жевательной резинкой, помахала ему на прощание рукой.

— Чао, офицер, — сказала Мисти.

Глава 9

Если в студии звукозаписи «Магия» и недоставало рождественского духа, то его хватало с избытком в баре «О’Бойл» на Королевском бульваре через улицу от здания мэрии. В углу возле музыкального автомата стояла настоящая елка. Креста внизу не было, и елка была поставлена в обыкновенное пожарное ведро, наполненное водой, но игрушки на ней были вполне традиционные — шары, колокольчики, конфеты. На верхушке у нее была надета синтетическая звезда. Повсюду, где было только место, висели дешевые Санта Клаусы. Мишура и серпантин струились по ее ветвям. Из магнитофона, стоящего на полке за стойкой бара, неслась рождественская музыка (пленку слегка тянуло, магнитофон нуждался в ремонте), как раз в эту минуту «Юритмикс» исполняли «Зимнюю страну чудес».

Святочные крики радости некому было по достоинству оценить, так как единственными посетителями бара были товарищ прокурора района Квинс Карлтон Вудс и общественный защитник Маргарет Моррис, к которым присоединился сержант Джо Каллен, опоздавший на сорок пять минут, так как у него не было часов, традиционных по дизайну, но показывающих точное время, и потому что он не ожидал, что так долго задержится в студии звукозаписи.

Но Карлтона Вудса и Маргарет Моррис, кажется, не очень беспокоило его опоздание. Они устроились в кабинке, расположенной в задней части бара, сидели так близко друг к другу, что это явно не понравилось бы их начальству. Разговаривают о делах, решил Каллен. Карлтон Вудс выступал в качестве обвинителя на суде Элвиса Полка три с половиной года назад, а Маргарет Моррис была его адвокатом. Полк погорел, когда пытался продать краденый компьютер переодетому полицейскому. Прокурор и адвокат встретились вновь, когда детективы Лютер Тодд и Дженни Свейл допрашивали Полка о сходстве между кражей в аэропорту, произошедшей в День Благодарения, и кражей в складе авиагрузов в «Спидэйр». После того как Элвис Полк грохнул детективов, было о чем поговорить друг с другом.

Но оказалось, что они говорят не о делах, а о кинофильмах — не об озвучении картин, а о готовых картинах.

— Мы никак не можем решить, — сказала Маргарет Моррис, когда Каллен сел рядом с ними, — может быть, вы поможете нам: когда в кинорекламе сказано «Сискел и Эберт подняли вверх два больших пальца», это значит, что Сискелу и Эберту картина понравилась и они подняли вверх по большому пальцу, или же это значит, что одному из них картина понравилась со страшной силой?

— Маргарет имеет в виду, — сказал Вудс, — поднимают ли Сискел и Эберт четыре больших пальца, если фильм им действительно нравится, и значит ли это, если они поднимают только по одному пальцу, что фильм…

— Два поднятых вверх больших пальца означают — Сискел или Эберт, — Каллен ненавидел педантов, а Карлтон Вудс был напыщенным типом, так что он хотел сбить с него спесь ради его же пользы.

Маргарет Моррис рассмеялась и сказала:

— Точно.

Официант, не обращая внимание на музыку, смотрел по телевизору фильм «Опра Винфри». Заметив Каллена, он подошел к нему, чтобы взять заказ. С виду официант был довольно агрессивен — весь в татуировках, с косичкой в волосах, с животом и в тишорте, изображение на котором издалека можно было принять за хот-дог или улыбающееся лицо, но на самом деле это был презерватив, а под ним надпись «Развлекайтесь». Но у него были добрые глаза и мягкий голос. Может быть, раньше он был хулиганом, но стал на путь истинный, родился заново.

— Что вам принести, сэр?

— Кофе, пожалуйста, — сказал Каллен. — Черный и без сахара.