Эд Лейси - Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах
Отбросив одеяло, я увидел расплющенный затылок Томаса. Он лежал ничком, вся подушка вокруг его головы и под плечами была в крови. Еще не запекшейся крови. Кровавые брызги виднелись и на стене за кроватью.
Я стоял как дурак с одеялом в руках, прекрасно отдавая себе отчет, что надо соображать, да побыстрее. Меня бросило в дрожь от мыслей, которые пришли мне на ум. Не надо было быть детективом, чтобы сообразить, чем все это пахнет.
Я простоял так несколько секунд, а может быть, и минут. На лестнице, за входной дверью, послышались тяжелые шаги. Где-то в глубине подсознания, сохранившем свою ясность, далекий голос предупредил меня об их неминуемом приходе. Я уронил одеяло в тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась — на пороге стоял белый полицейский с толстой рожей. Он не предполагал увидеть здесь труп, но как только его взгляд упал на окровавленную кровать, из кармана синего пальто тотчас выпрыгнул револьвер, точно рука толсторожего с этим револьвером была привязана к пружине.
— Руки держи на виду, черномазая сволочь! — проговорил он низким голосом. — Одно движение, и я продырявлю тебе башку.
Возможно, мне почудилось, что он проговорил эти слова чуть ли не радостно, наверное, подумав о повышении.
То, о чем я смутно догадывался после разговора с Олли, внезапно сфокусировалось в одну несомненную мысль: меня облапошили, подставили — с самого начала этого «дела». Теперь мой мозг прояснился, мысли побежали, и я стал лихорадочно соображать: так, полицейские узнают про нашу стычку в кафешке около слесарного училища, тамошний патрульный вспомнит меня, и толстяк-полицейский, который собирался штрафануть меня за двойную парковку вечером, тоже меня вспомнит. И алкаши, что вышли из этого дома несколько минут назад, конечно же, меня опознают. Я попал в западню…
Я высоко поднял руки вверх. Полицейский был один, наверное, местный патрульный. «Ровно в полночь». Расчет времени был настолько прост — звонок в пять минут первого в участок, некто сообщает, что в комнате 3 квартиры 2F происходит что-то подозрительное, и — патрульный берет меня на месте преступления. Меня взяли на понт, как сосунка.
Он глядел на меня, ожидая что-то услышать. А я не собирался ничего говорить. Все упростилось донельзя: белый полицейский и черный я. И это «различие» давало ему неоспоримое преимущество. Я бы выглядел идиотом, пытаясь ему что-то объяснить… мне только и оставалось, что стоять столбом.
И в эту секунду в голове у меня промелькнули слова, которые часто повторял мой отец: «Жизнь негра не стоит и ломаного гроша, потому что у него нет прав, которые мог бы уважать белый. Таков закон, сынок, вердикт по делу Дреда Скотта[3]. Всегда помни об этом».
И я помнил — стоило мне сейчас шевельнуться, и он бы убил меня наповал.
— Почему вам, грабителям поганым, не сидится в своем Гарлеме, где вам самое место, какого хрена вы заявляетесь сюда грабить и убивать людей? — Он продолжал на повышенных тонах. Его лицо пылало яростью, и он сделал шаг навстречу мне.
Оказавшись от меня на расстоянии вытянутой руки, он замахнулся револьвером, чтобы нанести мне удар по голове. И как только револьвер удалился от моего лица, сработал рефлекс — моя левая выстрелила вперед и схватила руку, в которой он сжимал оружие. Мое правое колено больно впилось в его промежность, а правый кулак врезался ему в челюсть.
Полицейский не смог даже выстрелить в потолок: он мешком повалился на пол и застонал, широко раззявив свой рот и ловя губами воздух. Я переступил через него, закрыл дверь и спустился по лестнице — быстро и очень тихо.
5. Вчера
На улице никого не было.
Идя к Седьмой авеню, я изо всех сил старался не перейти на бег. Часы в витрине магазина показывали девять минут первого. Я прошел квартал, остановил такси и попросил отвезти меня на Центральный вокзал.
Чистая работа — меня обвели вокруг пальца, как глупого подростка, посулив конфетку. Меня беспокоило не только убийство. В глазах правоохранительных органов я совершил преступление похуже убийства — я избил полицейского. В участке меня бы отметелили до полусмерти еще до предъявления обвинения в убийстве. Ловушка была настолько хитро расставлена, что ни щелочки найти в ней было невозможно. И даже намека на алиби у меня не было. Судя по виду крови на подушке, Томаса убили минут за десять до моего появления в комнате. Все было тщательно продумано, до мельчайших деталей. Я был в полном дерьме. Я был просто труп. А избив полицейского, я был уже, можно сказать, больше чем труп.
И самое мерзкое то, что я знал убийцу, но легче мне от этого не было. Конечно же, это сделала Кей. Все сходилось: наняла цветного детектива, заранее зная, что на Манхэттене я буду бросаться в глаза, заплатила мне из «черной кассы» — теперь я даже не мог доказать, что работал на нее. Но что Кей имела на Томаса? Или вся эта история про телепередачу просто туфта?
Расплачиваясь с таксистом, я на всякий случай сообщил ему, что надеюсь успеть на ночной поезд в Нью-Хейвен. Скоро полиция начнет проверять все такси.
Я прошел вокзал насквозь, а потом двинулся по Лексингтон-авеню к дому Кей. Я совсем потерялся. Почему-то в голове у меня никак не укладывалась мысль, что Кей могла убить Томаса вот так — размозжив ему башку клещами. Я бы мог еще представить, как она стреляет в него. Но чтобы подойти настолько близко к спящему сзади… Что-то тут не сходилось, но в остальном все мои подозрения насчет Кей казались неопровержимыми. Я очень сильно рисковал, идя сейчас к ней. Я же мог войти к ней в квартиру и попасть прямо в лапы к легавым. Конечно, она меня ждала и уже открыла свою очередную ловушку. Но в худшем положении, чем то, в котором я уже был, я вряд ли мог оказаться, и мне необходимо было ее увидеть и задать ей несколько вопросов. Это была моя единственная надежда: белые умники, замышляющие идеальное преступление, иногда так мудрят и так все тщательно планируют, что попадаются на собственный же крючок.
Я встал на углу. Около ее дома не было ни души. Я быстро прошел квартал и юркнул в ее подъезд. Я не стал звонить, чтобы не поднимать шума. Дверь была старая. Взявшись одной рукой за дверную ручку, я сильно отклонился назад и ударил бедром чуть пониже замка. Дверь распахнулась с глухим стуком, отдавшимся гулким эхом в кромешной тишине. Я подождал — но ни одна квартирная дверь не открылась. Только тогда я вошел. Пружина у замка оказалась расхлябанной, и мне удалось закрыть дверь изнутри. Я поднялся в крошке-лифте, подошел к двери Кей и позвонил в звонок.
Ни звука. Я позвонил снова, долго не отнимая пальца от кнопки. За дверью послышались шаги ног в шлепанцах. Голос Барбары:
— Кто здесь?
— Туи.
— Кто?.. А, поздновато вы.
Она открыла дверь.
Я проскользнул мимо нее и захлопнул дверь. На ней было надето что-то вроде красной пижамы, и вид у нее был усталый, а может быть, она была слегка пьяна. Я повел ее в комнату и усадил в кресло со словами:
— Посидите спокойно минутку.
Я побежал осматривать квартиру, оставив дверь в комнату открытой, чтобы видеть, не взялась ли она за телефон.
Кроме Бобби в квартире никого не было.
Вернувшись в гостиную, я увидел, что она пытается закурить, но руки у нее сильно тряслись.
— Что все это значит?
— Где Кей? — спросил я, склонившись над ней.
— Хотела бы я знать. Нет. Лучше бы я не знала.
Я схватил ее за худенькое плечо и сильно встряхнул.
— Нечего ломать комедию. Где она?
Барбара успокоилась и, попытавшись сбросить мою ладонь с плеча, спросила:
— Какое право вы имеете хватать меня?
В иных обстоятельствах этот вопрос вызвал бы у меня смех. Но я снова встряхнул ее.
— Черт, да очнитесь вы! Я попал в беду! Где Кей?
— Я приняла снотворное пару часов назад, у меня туман в голове. Я правда не знаю, где Кей. А что за беда с вами стряслась, Туссейнт? О, какое красивое имя. Хотела бы я иметь такое имя…
— Убит человек, и полиция разыскивает меня. До вас это доходит? Убийство! И подставила меня Кей, она обманом заманила меня в дом к убитому!
Глаза Бобби, похоже, просияли и обрели почти нормальное выражение.
— Кей? О нет, Кей может быть глупой и гадкой, но не коварной. Нет, правда убийство?
— Да, черт побери, правда.
— А кого… — Ее глаза расширились, и она привстала. — Но не Кей же! — закончила она почти криком.
Я усадил ее обратно в кресло.
— Перестаньте и просыпайтесь! Парень, за которым Кей поручила мне следить, убит. Что вы знаете об этой затее с телепередачей?
— Все знаю. Извините, я вчера чуть все дело не испортила. Кей меня так отчитала, точно я…
— Послушайте, Бобби, у меня нет времени на светские беседы. У меня вообще ни на что уже нет времени. Где сейчас Кей?
— У так называемого мужика.
