Андрей Кивинов - Умирать подано
Настя взяла новую сигарету.
– Много куришь. Прервись.
– Да, хорошо. – Настя сунула сигарету назад, в мятую пачку. – Ей наркотики козел один достает, некий Сережа. Он раньше в «Отвертке» вышибалой работал, а сейчас в казино трудится, в «Коробке золотом», знаешь, народное, для гопоты.
– Слышал.
– Он там охраной командует. Верка сказала, что они давно знакомы, она вроде даже любила его. Он ее на иголку и посадил, сука. Верка тоже дура. Красивая, знаешь, какая! Охренеть просто, даже сейчас. Могла запросто нормального найти, любой бы прицепился. Так нет ведь… Связалась с тараканом.
– Это бывает. Любовь – вещь непредсказуемая, как правительство, и даже опасная.
– Ну не пятнадцать же лет бабе! В общем, этот обломок кораблекрушения из нее куклу ручную сделал, в собачку дрессированную превратил. Поди туда, трахнись с тем, получишь конфетку. Ходила, трахалась. А сам знаешь, бабу просто так ни под кого не подкладывают.
– Причины есть всякие, понимаю. Взяточка натурой нужному человечку. А у сестры твоей выхода нет – лучше в постельку с клиентом, чем в койку с капельницей. Тем более что ломка в нашей системе здравоохранения не очень-то проходит. Но что все-таки случилось?
– Да, Игорь, сейчас… Где-то неделю назад она мне все рассказала. Ее как-то ломало по-жуткому, она опять к вышибале этому потащилась или он ее вызвонил, я не помню. Тот пакетиком помахал, и вперед, девочка, к станку. Слушай и запоминай. Подкатись в девять к «Отвертке» и встань у пальмы. Пальму видел в кадке? Вот у нее. Подойдет такой лысоватый мужичок, поедешь с ним Отработаешь по полной программе и еще кое-что сделаешь. Сыпанешь, что дам ему в кофеек, а когда уснет; уйдешь до дому до хаты Верка поначалу испугалась. Сережа ее за волосы потаскал но потом вроде успокоился, объяснил что ничего опасного для здоровья в порошке нет, просто мужик поспит пару часиков, и все. Он мол в одно место приехать собирается, где его совсем не ждут Так пусть лучше поспит Beрка, дуреха, и поверила. Может конечно, говорит что не знала … Она совсем завралась. В общем поехала к «Отвертке», там мужик ее подцепил посадил в крутое авто привез на «хату». Часа два она у него была. Порошок в кофе бухнула, мужик отпал. Верка оделась и отвалила. Двери только прикрыла, замок не защелкнула. Сережа попросил.
– В таком случае твоя сестра либо действительно полная дурочка, либо кривляется. Хотя признать человека дураком может только суд.
– Мне кажется, ей уже все равно было. За дозу сделала бы все, что ни попросили. Вот она и сразу к Сереже помчалась за ширевом своим поганым. Сережи в «Отвертке» не было, Beрка потопталась, потопталась и отвалила, решила до утра потерпеть. Утром позвонила ему, и он сказал, чтобы Верка вечером за дозой приехала. К болоту. Знаешь, где Блуда мелеет? Там сейчас стройка идет. Прибудет человек и дозу передаст, а Верка чтоб языком не трепала, не дай Бог проболтается, у кого была вчера, ей башку, как лампочку, выкрутят. Я в тот день на рынке торговала, а Верка дома одна сидела, вернее лежала, ломало ее. У нас радио в комнате висит, постоянно включено. По нему как раз новости передавали. И про убийство «шишки» из мэрии сказали.
– Убийство Салтыкова?! – Игорь напрягся как пружина, стараясь усидеть на месте и не заскакать козлом вокруг скамейки.
– Его.
– Она у Салтыкова и была?
– Верка сначала не поняла, даже внимания не обратила. Но потом услышала, где случилось убийство. Телик врубила, а тут фотку показывают и некролог читают. Он, короче, Салтыков этот. На болото не поехала, испугалась. Я в тот день получку принесла, немного, рублей триста, Верка всю ее у меня и выцыганила. Пообещала вернуть. Ни фига мне тогда про Салтыкова не сказала. Сползала куда-то к вокзалу, купила дозу. На другой день собрала вещички кое-какие и свалила.
– Куда?
– Не знаю. Просто ушла. Меня дома не было, а батя не спрашивал. Неделю не появлялась и не звонила. Я испсиховалась, в ментовку заявлять хотела, в морг звонила да в больницы. Сережа раза три приезжал – где Верка, где Верка? В Караганде! Затащил девчонку в блудняк, баран стриженый…
Настя выпустила пар посредством легкого мата эротического характера.
– Вот, а позавчера объявилась. Позвонила часов в восемь вечера, здрасьте, я ваша Вера… Где ты, милая? По телефону она ничего объяснять не стала, попросила приехать к ней. Куда еще, спрашиваю? Оказалось, она в общаге у одноклассницы своей зависла. У Ленки Гореловой. Я ей конечно, ответила, послала к черту с ее заморочками, но Верка разнылась – прости да прости, приезжай да приезжай. Плюнула, поехала. Общаги заводские на левом берегу знаешь?
Плахов кивнул.
– Нашла кое-как Ленкин барак крысиный захожу в комнату, красавица моя тоскует в одиночестве, как всегда обдолбанная – принцесса на иголочке. Ну, рассказывай… Рассказала. Про Сережу, да про мужика, заморочку вот эту свою. И еще кое-что. Она, когда с вокзала с дозой возвращалась, в подъезде на мужика нарвалась она его в «Коробке» видела, тоже из охраны бoeц. На верхней площадке отсвечивал. Верка не одна в подъезд зашла, с соседом, и в окно сразу вы глянула. Охранник по лестнице сбежал, вдоль дома прошмыгнул и за угол. Ее, получается, встречал, вышибала хренов. До Верки наконец доходить стало, что по большому вляпалась, могли и чек на гробик со скидкой выписать. Вот тогда и свалила. Неделю гасилась у Ленки, а когда «бабки» потребовались, мне брякнула. Ну что Игорь, мне с ней делать, а? Сколько можно? Па чему она такая непутевая?
– Все не могут быть путевыми. – Плахову не хотелось разводить философский кисель на тем морального падения и разгула наркомафии в молодежной среде. – Давай-ка уточним кое-что. Она только тебе про Салтыкова рассказывала?
– Да. Ленка ничего не знает.
– Ты сама-то ничего интересного в окружающей обстановке не наблюдала после ее ухода дома? Ну, мальчишки странные в подъезде, непонятные звонки по телефону?
– Звонил только Сережа, а на мальчиков я просто не обращала внимания. Может, кто и стоял, но мне до лампочки было.
– Кстати о Сереже. Верка еще что-нибудь болтала о нем?
Настя пожала плечами:
– Почти ничего. А, погоди. Вентилятор у него кличка.
– Как?!
– Вентилятор Он нажрался как-то в кабаке; содрал со стены вентилятор и давай по залу носиться: «Приготовиться к прыжку, мы над объектом…»
– Что, парашютист?
– Диверсант бывший вроде. Прибабахнутый.
– С вертолета, наверное, свалился, – усмехнулся Игорь. – Без парашюта.
– Наверное.
– Да, еще момент. Верка из «хаты» мужика этого ничего попутно не прихватила? «Хата» у дядечки неслабая. Статуи, картинки, сервиз «Рафаэль», даже фонтан, говорят, из «Мартини».
– Не знаю, Верка ничего не говорила. Прихватить, конечно, могла, но она ведь у меня потом денег просила.
– Так, может быть, все же… Не только порошочек в кофеечек?
– Что ж я, дура, тогда к тебе идти? Да и рассказала бы Верка.
– Хорошо бы мне с ней поговорить. Тет-а-тет.
– Она ничего не скажет, можешь даже не пытаться. Она после этого и мне ничего не скажет.
– Ну и дура, в таком случае. Так ей и передай. Лучше сказать мне, чем потом Господу Богу или ангелам жаловаться. Она-то что собирается делать? Так и будет носиться по общагам и подвалам? Долго не побегаешь. Уедет в другой город – все равно найдут. Это не милиция, без вести пропавших граждан находят на раз, после чего их уже никто не находит. А вернется домой – пускай тут же отпевание заказывает. Телефон церкви дать?
– Все равно она не будет с тобой разговаривать.
– Это смотря как объяснить. Охрану мы ей не дадим, не положена у нас такая роскошь важным свидетелям, но что-нибудь придумать можно.
– Игорь, помоги, пожалуйста, ты такой… хороший.
Слово «хороший» Настя произнесла почти шепотом.
Плахов улыбнулся.
– От того, что я хороший, твоей сестре легче не станет. Хороших много, Насть. Да и потом не такой уж я и хороший. Ты меня всего второй раз в жизни видишь.
Он поднялся с качелей.
– Давай сделаем так. Сопли тут не фиг по щекам размазывать, оно без толку. Поговори еще раз с Веркой, попробуй убедить ее встретиться со мной. Никаких бумаг, никаких протоколов. Магнитофонов в карманах тоже не будет. Она там же, в общаге будет жить?
– Пока да. Хотя Ленка уже намекает.
– Я сейчас ничего советовать не буду, мне самому надо информацию переварить. Но по сторонам все же поглядывай, сестрица твоя теперь в положении, и ты автоматом тоже.
– Ты уходишь?
– Да, у меня кое-какие делишки. Я завтра в три тебе позвоню, будь дома.
– Постараюсь.
– Пока.
Записав телефон Насти, Игорь направился не в арку, через которую они зашли во двор, а в противоположную сторону, к подворотне, ведущей на соседнюю улицу.
«Мило, мило… Особенно история с „ксивой“, выпавшей из брюк».
На пьянки Игорь удостоверение никогда не брал, не взял его и в последний раз. Но девчонку эту под него никто не подкладывал, это очевидно. Девочек они с Ильюхой сами выбирали, история с сестрой легко проверяется, на квартире у Салтыкова на бокалах остались кое-какие пальчики…
