Андрей Кивинов - Умирать подано
Если же клиент по уровню развития успешно соревновался с шимпанзе и не понимал, что это за штука перед ним лежит, можно было просто-напросто врезать каталогом ему по башке, благо штука весила килограмма три. Некоторые клиенты только это и понимали. Знания вбивались в голову населения книгами. «Любите книгу – источник знаний», «Лучший подарок – книга», «Не лает, не кусает, а в дом…» Нет, это не оттуда.
Каталог подарил Игорю знакомый издатель, специализирующийся на выпуске научно-популярной литературы. В минуты тяжелой депрессии или сильного душевного волнения книга оказывалась незаменимым средством для поднятия настроения. «Тебе сейчас плохо, а каково ребяткам на картинках? То-то. Тебе уже хорошо».
Боль отпускала без всякой «Упсы».
Еще один подарок от того же издателя стоял рядом с каталогом и нес не менее значительную эмоциональную нагрузку. «Подготовка диверсанта. Советы профессионала». Что нам советовал профессионал? Например, в отделе «Психологическая подготовка» рекомендовалось поймать кролика, саперной лопаткой отрубить ушастую голову, сделать глубокий вдох, выпить кровь, сделать глубокий выдох. Милая такая, добрая психологическая подготовка. Кролика ведь поймать надо! Ты побегай по лесу с лопаткой саперной за кроликом. Вот в чем смысл! Когда надоест носиться по кустам, ты этой лопаткой половину взвода укокошить сможешь. Вместе с профессионалом, который такое посоветовал.
Игорь попытался проделать фокус «вдох-выдох» с бутылкой водки, но не получилось.
В разделе «Физическая подготовка» предлагались такие душевные рецепты, по сравнению с которыми «пытки и казни» выглядели игрой ребенка в песочнице.
Книги, со слов издателя, уходили «влет», и сейчас готовился третий сборник народной и популярной серии – «Советы начинающему патологоанатому». С картинками. И с эпиграфом из золотого шлягера: «Потому что нельзя быть на свете красивой такой…»
В восемь Плахов прибыл к памятнику, сел на гранитный приступок, прямо под кепкой вождя, которую тот сжимал в руке. Скульптор, вероятно, обладал плохо развитым чувством панорамы. Если смотреть на памятник со стороны гастронома, создавалось совершенно четкое впечатление, что вождь справляет нужду. Из кепки.
Когда власти коммунистического Красноблудска заметили ошибку ваятеля, последнего тут же отправили в ГУЛАГ, а к гастроному приставили милиционера, чтобы отгонял зевак от «критической точки». В народе эту точку окрестили «постом номер один». Милиционеры стояли вплоть до перестройки. Когда же пост утратил актуальность, скульптора посмертно реабилитировали, на что последнему было уже абсолютно начхать.
На противоположной стороне, с тыла вождя, пристроился другой вождь – чудак, нарядившийся индейцем, бьющий в там-там и призывающий приезжих заглянуть в ресторан национальной кухни «Вигвам Оцеолы», где можно угоститься почти настоящим мясом бизона.
Настя не опоздала, и Плахов понял, что не ошибся. Именно с этой дамой они имитировали любовь пару дней назад.
– Привет, ты не на «тачке»?
– – Я на роликовых коньках. Нам специальные выдали, на происшествия гонять. Желтые такие, с черной полосой и мигалкой.
– Пойдем тогда во двор. Вон в ту арку.
– А нас там маньяк не ждет?
– Не ждет.
Игорь поднялся с гранита, отряхнул брюки.
– Слушай, Настюх, ты откуда узнала, что я мент? Мы с Ильюхой вроде не рапортовались.
– Случайно. У тебя удостоверение из брюк выпало, когда ты их на стул вешал. Я посмотрела и назад положила.
– Спасибо, однако, – Плахов в душе перекрестился.
– А что, Илья тоже?.. Ну, мент?
– Он теперь не просто мент, он теперь сердитый больной мент. Догадываешься, почему? И между прочим, очень хотел бы встретиться с твоей подружкой.
Они пропустили грузовик, перешли дорогу и зашли в арку.
– С Тамарой? Она мне вообще-то не подруга. Так, в «Отвертке» познакомились недели две назад. Илью наградила? Я не знала, что она того.
– А ты-то не того? Я-то могу чувствовать себя спокойно? Или так, относительно?
– Можешь.
Игорь второй раз перекрестился в душе.
Они заметили скамейку-качели и приземлились на нее.
«А девочка совсем ничего, – отметил Плахов, – реснички подведет, так и совсем королева. „Мисс Новоблудск“. Как же я тогда не разглядел…»
Насте было где-то двадцать три, может, больше. Внешность не отличалась приторностью журнальных красавиц, но что-то притягательное в ней, несомненно, имелось. Хотя красоту каждый понимает по-своему. Есть, правда, общий секрет, делающий неотразимой практически любую женщину: масло «Рама» – на волосы, и никакой перхоти в критические дни.
Настя достала сигарету.
– Я, Игорь, посоветоваться хотела…
– Понимаю, дала в долг, а теперь не возвращают? В смысле денег.
Все обращения в милицию за советами сводились в основном к одной и той же долговой теме в разных вариациях.
– Нет, что ты. У меня в милиции знакомых, кроме тебя, нет, и обратиться больше не к кому. Хорошо вот тебя встретила. Ты ведь в уголовке?
– В «ксиве» написано именно это.
– И еще, Игорь, я тебе сейчас попробую все объяснить, ты только не считай меня идиоткой, ладно?
Плахов пожал плечами.
– Ну, если тебя не преследует маньяк, КГБ. ассирийская мафия и прочие страшилки… Ты давай рассказывай о проблеме, потом вместе решим, идиотка ты или нет.
– А ты никому?..
– О Господи…
Настя затянулась, стряхнула пепел.
– У меня есть родная сестра. Вероника, помнишь, я рассказывала?
Игорь не помнил, но кивнул.
– Помню, редкое имя.
– Мама любила поэтические имена – Анастасия, Вероника.
– Любила?
– Да, она умерла. Давно.
– А батя?
– Батя – бухарик конченый. Жалко его, конечно, отец все-таки. Инженером когда-то был хорошим.
– С ним живешь? – По оперской привычке Игорь на ходу задавал уточняющие вопросы.
– Да, у нас квартира в Кирпичиках. «Кирпичиками» назывался относительно новый район города, где первые дома строились из красного кирпича.
– Вероника постарше меня, ей сейчас двадцать пять. Очень красивая девчонка. Она раньше медсестрой работала в городской больнице, потом ушла… Сам понимаешь, за двести тонн туберкулезникам утки разносить – удовольствие ниже среднего. Потом как-то все не устроиться было, с мужиком своим она разошлась, он шизик какой-то, короче…
– Вляпалась?
– Пока нет, но все к тому идет. Она на иглу залезла, понимаешь? Я уже просто не знаю, что делать. Ей постоянно «бабки» нужны, а я ведь тоже не могу ее на шею сажать, мне, в конце концов, свою жизнь надо устраивать.
– По «Отверткам»?
– Ты, между прочим, там тоже был.
Игорь промолчал. Верно ведь…
– А я деньги не печатаю, на рынке кручусь, собачий корм да кетчуп продаю.
Настя докурила сигарету, сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Давно она на игле? – спросил Плахов.
– Точно не знаю. Я месяца два назад случай» ее хлам нашла – шприцы, склянки, жгут. Раньше тоже видела ее дурной, под дозой, но Верка лишь отмахивалась – не бойся, мол, баловста это, захочу – завяжу. Ну и скатилась, как шарик под горку.
– Слушай, Настя, картинка знакома и банальна, поэтому ты от солнышка глазки-то не прячь. Если хочешь, чтобы я помог. С наркотой твоя сестричка связалась еще в больнице, верно?
– Кажется.
– Не кажется, а так оно и было. Согласен на туберкулезниках не проживешь. Лекарств толкала?
– Да.
– На чем и погорела, но связи остались. Приютили, не дали пропасть, в ямку упасть. Друзья познаются в еде. Так?
– Верно, в общем… – как бы стесняясь, оветила Настя.
– Ты не меньжуйся, дело житейское, можно сказать, привычное. На чем она? Сидит на чем?
– Я не знаю. Приносит откуда-то дрянь да колется в ванной.
– Ты именно из-за этого меня дернула?
– Нет, Игорь, не только… Я Верку все равно очень люблю, все-таки единственный родной человек. Батя не в счет, он про нас забыл бы давным-давно, если бы не жили вместе. Верка-то если честно, не постоянно у меня деньги брала, только когда совсем ломало, а так где-то сама подрабатывала. Позавчера рассказала где…
– Старушек в подъездах мочила?
– Игорь, я не знаю, что делать, понимаешь Я ей не сказала, что к тебе пошла. Мне кажется ты не такой, как все менты, не такой, как друг твой. Я поэтому и хочу тебе все рассказать. Ведь само собой ничего не рассосется.
– Само собой – нет, – подтвердил Плахов, которому слегка польстило, что он «не такой», хотя он и не мог понять, в чем именно. – Ну и где Вероника трудилась? Не бойся, хватать и сажать в камеру не буду.
Настя взяла новую сигарету.
– Много куришь. Прервись.
– Да, хорошо. – Настя сунула сигарету назад, в мятую пачку. – Ей наркотики козел один достает, некий Сережа. Он раньше в «Отвертке» вышибалой работал, а сейчас в казино трудится, в «Коробке золотом», знаешь, народное, для гопоты.
– Слышал.
