Сергей Саканский - Проклятье древней гробницы
– Нет! – повторила Лебедева гораздо громче.
– Да что ты как попугай, честное слово!
– На ТЫ! – сказал сторож. – Теперь уж мы точно знаем, кто убийца.
– Даже если я и убийца, не смейте мне тыкать! – огрызнулась Лебедева.
– Простите, оговорился, – сказал Пилипенко виноватым голосом. – Но я просто обязан начать с какого-то предположения, пусть даже абсурдного. Вы никак не могли подделать это захоронение. У вас просто не хватило бы возможностей и средств на это. И не могли также убить всех этих людей. Профессора, художника, девушку…
– И Вышинскую, – добавил Жаров.
– А вот ее – да, вполне могла убить, – сказал Пилипенко.
– И каков же мотив? – спросил Клюев.
– Допустим, она шантажировала нашу клиентку.
– Чем она могла меня шантажировать? Вы же сами только что сказали, что я не подделывала захоронение!
– Но вы же знаете, что оно фальшивое, так?
Сторож вскинул голову, будто бы только что проснулся:
– А оно фальшивое? Что же я тогда сторожил три месяца?
– Ну, допустим, – сказал Пилипенко, – некие ценные древности там все же были. Верно, Рудольф?
– Ну вот! – воскликнул Рудольф. – Сразу на меня. Потому что больше свалить не на кого.
Пилипенко посмотрел на него с сожалением. Сказал, раскрывая папку, лежащую перед ним на столе:
– Есть у меня тут два документа. Это копия свидетельства о собственности и акта о сносе.
– Докопались, все же! – проговорил Рудольф упавшим голосом.
– Такая у нас работа – копать. Мы тоже в какой-то степени археологи.
Жаров ничего не понял из последних слов диалога. Спросил:
– Собственности и сносе – чего?
– Гаража моего тестя, – ответил Рудольф. – Надо же! У него и фамилия другая, и умер он уже. А перед тем как умер, продал этот гараж.
– Ничего не понимаю! – сказала Лебедева. – При чем тут какой-то гараж?
– А при том, – ответил Пилипенко, – что он стоял как раз на том месте, где вы раскопали могилу якобы Овидия. И этот хитрый господин имел достаточно возможностей не спеша вырыть яму и устроить под гаражным боксом древнее захоронение.
Несколько секунд все молча разглядывали Рудольфа, который бессильно улыбался, позвякивая наручниками. Наконец, он подал голос:
– Ну, хорошо. Я это сделал.
Жаров не удержался от реплики:
– Я не верю своим ушам. Вы сумасшедший?
– Да нормальный он, – сказал Минин. – Даже слишком. Среди многочисленных фальшивок поместил несколько ценных подлинников. Скелет приволок настоящий, из другого древнего захоронения. За этими подлинниками он и явился среди ночи. В ту ночь, когда была убита лаборантка.
– Я не убивал лаборантку, – сказал Рудольф.
– Ответьте мне все же, – обратился к нему Жаров. – Так, из любопытства. Я все-таки писатель по образованию, психолог, инженер человеческих душ. Что вами, хотел бы я знать, двигало, когда вы ямку копали, когда могилку Овидия под гаражиком мастерили?
Рудольф демонстративной отвернулся, показывая этим жестом, что отвечать он не собирается.
– Ты и впрямь не понимаешь? – спросил Пилипенко.
– Может быть, я просто отстал от жизни… – проговорил Жаров.
– Я-то сразу догадался. Рудольф – черный археолог. Он торгует древностями, которые сам и раскапывает. И вот теперь он решил, наконец их наоборот – закопать.
– Зачем?
– Чтобы потом снова раскопать. За несколько лет грунт спрессовался, и уже не поймешь, насколько эта яма древняя. А для экспертизы он закопал настоящий скелет и несколько действительно ценных вещей. Я правильно говорю, Рудольф?
Следователю тот все же соизволил ответить:
– Да. Все это соответствует истине. Только я не вижу здесь состава преступления. Если кто-то закопал где-то вещи, принадлежавшие ему… В чем меня обвиняют? – Рудольф с мерзким звоном тряхнул своими наручниками.
– В кражах и махинациях, – спокойно ответил Пилипенко. – И при любом результате текущей беседы вы уйдете отсюда в браслетах и вернетесь в свою родную камеру.
– Ничего страшного, – с деланной бравадой произнес Рудольф. – Люди моей профессии всегда немного сидят. Чаще всего выходят по амнистии.
Пилипенко шутливо помахал Рудольфу ладонью, будто приветствуя его.
– Я рад, дорогой мой, что вы так легко принимаете эту необходимость. Только еще один вопрос: вы ведь были другом Боревича, художника, умершего от грибного отравления?
– Был, ну и что?
– Почему же так тщательно скрывали этот факт?
– А меня никто и не спрашивал об этом.
– Да уж. Довелось узнать окольным путем. Через интернет-плацдарм. Дело в том, что этот факт сильно меняет дело. Простите за тавтологию.
– Тавто… Что? – встрепенулся сторож.
– Он имел в виду каламбур, – пояснил Жаров, но сторож продолжал тупо смотреть на него, явно не понимая ни того, ни другого слова. Пилипенко заговорил, обращаясь к Рудольфу.
– Дело в том, что вы действовали заодно. Вы и художник. Это была многоходовка. Вы знали, что гараж вашего тестя снесут, поскольку будут строить здесь школу. Все это можно было увидеть на генеральном плане застройки Большой Ялты, который любой желающий может посмотреть в архитектурно-производственном управлении. Разумеется, перед строительством местность должны были проверить археологи. Разумеется, Боревич был бы зачислен в экспедицию художником, поскольку он и специализировался на археологии. Дальше дело техники. Настоящие, белые археологи раскапывают захоронение. Раскопки становятся мировой сенсацией. По замыслу злоумышленников, находки должны были быть украдены. Именно фальшивки, чтобы исключить дальнейшие, более квалифицированные исследования. На месте же остался бы подлинный скелет, некоторые предметы настоящей древней керамики, а также бронзовый кинжал. Таким образом, подлинность могилы Овидия была бы подтверждена, хотя главное доказательство – плитка с его стихами, было бы украдено. Для чего и нужен был художник Боревич, имеющий доступ к имуществу экспедиции. И вот эту плитку со стихами и продал бы наш неутомимый черный копатель на рынке. Также, разумеется, черном. А стоила бы эта плитка очень больших денег. Верно, Рудольф?
Рудольф захлопал в ладоши – тихо, насколько позволяли оковы.
– Браво! Я могу только восхищаться вашим талантом, друг мой, сыщик!
Пилипенко невозмутимо продолжал:
– Всё это, конечно, не добавит вам наказания, черный. Зато нам – прояснит преступление. Наша ошибка была в том, что мы искали убийцу, какого-то одного убийцу. Но в этом деле было трое убийц, и все они действовали по разным мотивам. Вот в чем загвоздка – в мотивах. В одном случае – страх разоблачения. В другом – ненависть и отчаянье. В третьем – стремление убрать человека, который мешал.
– Но трупа у нас четыре, – подал голос Клюев.
– Я не забыл об этом. Один из четырех случаев не был убийством. Трупа четыре, но убийства – три. Давайте разберемся с каждым случаем в отдельности. Первым умер профессор Коровин. То, что с ним произошло, знают все. Поздно вечером этот пожилой человек свалился со скалы в море и погиб. Могло ли это быть несчастным случаем, как определило предварительное следствие?
Пилипенко повернулся к Минину, явно адресуя вопрос ему как эксперту.
– Да, могло, – сказал Минин. – Он был в нетрезвом состоянии, оступился и потерял равновесие.
– А если это было убийство? – предположил следователь.
– Кто-то столкнул профессора… Вполне. Но нет ни мотива, ни подозреваемого.
– Самоубийство?
– Тоже возможно. Убийца для этого нехитрого дела не нужен, но необходим веский мотив.
– Порой даже гораздо более веский, чем при убийстве… – сказал Пилипенко. – Итак, смерть профессора – это либо убийство, либо самоубийство, в любом случае – рукотворная смерть. Перейдем к Вышинской. Вот эта женщина была явно убита, зверски застрелена из подводного ружья. В живот. Кто-то надел акваланг, подплыл снизу и выстрелил. Рана-то пустяковая, от нее не умирают, но болевой шок не дает жертве ни малейшего шанса удержаться на воде.
– Но убийца мертв! – воскликнул Жаров. – Вернее, я хотел сказать, единственно возможный кандидат в убийцы. И умер он прежде, чем мог совершить это.
– Не единственно возможный, – возразил Пилипенко. – Теперь поговорим и о нем. Художник экспедиции Боревич умер, отравившись грибами. Это может либо несчастным случаем, либо убийством.
– А самоубийством это быть не могло? – спросил Рудольф.
– Категорически нет. Смерть от грибного отравления долгая и мучительная. Для самоубийства существуют гораздо более легкие и менее болезненные способы.
– Несчастный случай?
– Невозможно. Бригада эксперта Минина определила, что это были токсины сразу нескольких смертельно ядовитых грибов. – Пилипенко опять обратился к Минину: – Леня, как их там?
