Иэн Рэнкин - Водопад
Ребус вдруг подумал о початой бутылке виски, спрятанной под его водительским сиденьем. Ему хотелось выпить, и он даже придумал подходящее оправдание: в конце концов, после похорон просто полагается пропустить несколько глотков! Истинная причина, однако, была в другом. Ребус знал, что только алкоголь может помочь ему забыть о неизбежности смерти, которую он с особенной остротой ощущал каждый раз, когда приходилось хоронить друзей или просто знакомых.
— Очень, очень соблазнительно, — сказал он себе, вставляя в автомагнитолу кассету. Ранний Алекс Харви, «Гипнотизер»… Беда только в том, что ранний Харви не слишком отличался от позднего… Интересно, какую роль сыграл алкоголь в безвременной кончине певца из Глазго, задумался Ребус и невольно вздохнул: стоило только начать вспоминать всех, кого сгубило спиртное, и оказывалось, что списку этому не видно конца.
— Вы думаете — это я ее убил?!
В комнате для допросов их было трое — Джилл Темплер, Билл Прайд и Раналд Марр. В коридоре за дверями царила противоестественная тишина: детективы разговаривали шепотом, передвигались на цыпочках, а к телефонам бросались даже раньше, чем те успевали зазвонить.
— Давайте не будем спешить с выводами, мистер Марр, — сказала Джилл.
— По-моему, это вы спешите, а не я.
— Мы просто хотели задать вам несколько дополнительных вопросов, сэр, — вставил Прайд.
Марр только фыркнул — по его мнению, подобная реплика даже ответа не заслуживала.
— Как долго вы знали Филиппу Бальфур, мистер Марр?
Банкир повернулся к Джилл.
— С самого ее рождения. Я был ее крестным.
Джилл сделала пометку в блокноте.
— А с какого времени вы двое начали испытывать друг к другу физическое влечение?
— Кто вам сказал, что мы испытывали что-то подобное?
— Ладно, оставим это… пока. Объясните нам, почему вы так поспешно исчезли перед самыми похоронами вашей крестницы?
— Вы сами ответили на свой вопрос. В связи с похоронами я испытывал постоянный стресс и… Послушайте, — Марр заерзал на жестком стуле, — как вам кажется, может, мне все-таки стоит пригласить адвоката?
— Как мы уже говорили, это решение целиком зависит от вас.
Марр немного подумал, потом пожал плечами.
— Ладно, давайте продолжим… пока.
— Расскажите о ваших отношениях с Филиппой Бальфур.
— О каких именно?
— О тех самых, за которые ее отец подвесил бы вас за яйца! — прорычал Билли Прайд.
— А-а, понимаю… — Казалось, Марр тщательно обдумывает свой ответ. — Вот что я вам скажу: я разговаривал с Джоном, — с Джоном Бальфуром, я имею в виду, — и он с пониманием отнесся к моим доводам. Заявляю вам со всей ответственностью: то, о чем мы с ним говорили, не имело никакого отношения к… к этому делу. Вот и все, что я хотел вам сказать. — И он откинулся на спинку стула с видом человека, честно исполнившего неприятную, но необходимую работу.
— Трахать свою собственную крестницу!.. — с отвращением произнес Билли.
— Инспектор Прайд!.. — одернула его Джилл Темплер и снова повернулась к Марру. — Я приношу свои извинения за несдержанность моего коллеги.
— Извинения принимаются.
— К сожалению, — добавила Джилл доверительным тоном, — инспектор Прайд не умеет так хорошо скрывать свое негодование и презрение, как я.
Губы Марра чуть заметно дрогнули — казалось, он вот-вот улыбнется.
— Что касается вопроса о том, что имеет отношение к делу, а что не имеет, то это будем решать мы, сэр.
Щеки Марра стремительно побагровели, но он сдержался. Пожав плечами, он с деланым равнодушием скрестил руки на груди, показывая, что считает разговор законченным.
— Можно вас на минутку, инспектор?… — Джилл кивнула в сторону двери, и Прайд первым поднялся со стула. Когда они вышли, в комнате для допросов их сменили двое рослых констеблей в форме, которые должны были приглядывать за Марром в отсутствие детективов. В коридоре стояло несколько детективов, и Джилл недолго думая затолкала Прайда в женский туалет и встала у двери, подперев ее спиной, чтобы им никто не мешал.
— Ну?… — спросила она.
— Отличное местечко, — сказал Прайд, оглядываясь по сторонам. Вытащив из-под рукомойника корзину для мусора, он выплюнул в нее комочек жвачки и сразу же отправил в рот две новых пластинки.
— Марр и Бальфур о чем-то договорились, — сказал он наконец, рассматривая себя в зеркале. — Состряпали какую-то историю и теперь будут ее держаться, что бы ни случилось.
— Я тоже так думаю, — согласилась Джилл. — Нужно было сразу везти его сюда.
— Карсвелл опять дал маху, — констатировал Прайд.
Джилл кивнула.
— Ты думаешь, Марр во всем признался Бальфуру?
— Я думаю — он что-то ему наплел. В конце концов, у него была целая ночь, чтобы все как следует обмозговать. «Джон, ты должен понять — это просто случилось… И потом, это было давно и всего один раз… Ты не представляешь, как я жалею о моей слабости…» Супруги постоянно говорят друг другу что-то подобное.
Джилл едва не улыбнулась. Похоже, Прайд знал, что говорил.
— И Бальфур не повесил его за яйца?… Почему?
Прайд покачал головой.
— Чем больше я узнаю о Джоне Бальфуре, тем меньше он мне нравится. Его банк вот-вот лопнет, в доме полным-полно влиятельных клиентов, для которых любой скандал — что нож острый… Что сделает Бальфур, если его лучший друг заявит, что спал с его дочерью? Конечно, постарается заключить с ним сделку! Другого выхода у него просто нет.
— Ты считаешь, что эти двое заинтересованы в том, чтобы все было шито-крыто?
— Уверен в этом. В противном случае в перспективе у обоих скандал, отставка и — может быть — публичное оскорбление действием. Но главное, они лишатся того, ради чего живут и считают самым дорогим: маленьких круглых желтеньких кружочков или больших розовых бумажек к портретами Ее величества… наличности на счетах своего банка, короче говоря.
— В таком случае нам придется поднапрячься, чтобы что-то из него вытянуть.
Прайд серьезно посмотрел на нее.
— Если только не напрячь самого мистера Марра. По-настоящему напрячь, Джилл!..
— Боюсь, Карсвеллу это может не понравиться.
— Извини, Джилл, но мистер Карсвелл не сможет найти собственную задницу, если только на ней не будет таблички: «Язык вставлять сюда».
— С кем приходится работать!.. — притворно вздохнула Джилл и ухмыльнулась. — Неужели для тебя нет ничего святого?
Дверь, к которой она прижималась спиной, снова задергалась.
— Подождите! — крикнула Джилл.
— Но мне нужно!.. — донесся из коридора жалобный женский голос.
— Мне тоже… — подмигнул Билл. — Но я, пожалуй, все-таки отправлюсь в комнату для джентльменов, хотя там, конечно, далеко не так уютно.
Джилл кивнула и отступила от двери, а Билл Прайд в последний раз огляделся по сторонам.
— Я уверен, — добавил он, — что вся эта красота еще долго будет сниться мне во сне. К подобной роскоши даже мужчина легко может привыкнуть…
Когда они вернулись в комнату для допросов, у Раналда Марра было лицо человека, абсолютно уверенного в том, что меньше чем через пять минут он снова окажется за рулем своего «мазерати». Банкир держался до того вызывающе, что глубоко уязвленная Джилл не выдержала и решила разыграть последнюю козырную карту.
— Ваше увлечение Филиппой… оно ведь продолжалось довольно долго, не так ли?
— Господи, опять вы об этом!.. — Марр с досадой поморщился и закатил глаза.
— Об этом многие знают, мистер Марр… Филиппа все рассказала своей подруге Клер Бензи.
— Так это Клер вам наплела? Но я, кажется, уже говорил: эта девчонка скажет все, что угодно, лишь бы навредить «Бальфур-банку».
Джилл покачала головой.
— Я так не думаю. Если бы она хотела навредить банку, то, с такими познаниями в области вашей личной жизни, она бы уже давно предприняла какие-то шаги. Собственно говоря, все, что от нее требовалось, это позвонить Джону Бальфуру… К счастью для вас, у Клер хватило порядочности этого не делать.
— Возможно, она просто дожидалась удобного момента.
— Может быть и так.
— Насколько я понимаю, все сводится к одному: ее слово против моего. Я прав?
— Не совсем. Ведь зачем-то вам понадобилось учить Филиппу, как стирать электронные письма так, чтобы потом их нельзя было восстановить.
— Я уже объяснял вашим сотрудникам, почему я это сделал.
— Верно, но теперь мы знаем настоящую причину, правда?
Марр устремил на Джилл негодующий взгляд, но смутить ее было не так-то легко. За время службы в полиции Джилл допросила полтора десятка убийц и могла выдержать взгляд полный жгучей ненависти… или обжигающего безумия.
Марр первым отвел глаза, и его плечи обреченно опустились.
— Но послушайте… — негромко сказал он, — есть одна вещь, которая…
