Грехи наших отцов - Оса Ларссон
Его захлестнул поток воспоминаний. О том, как Анна-Мария жевала бумагу, когда вынашивала Петера. Срывала клочки, оставшиеся на спирали блокнота, после того как вырвали лист, и жевала. И как он боялся, что это навредит ребенку.
А до того как пошли дети, еще совсем юными, они жили в холодной «однушке» на Тиммермансгатан, где зимой на чердаке белье сохло целую вечность, потому что замерзало.
Как была счастлива Анна-Мария, когда поступила в полицейскую школу! А он все боялся, что она найдет там кого-нибудь другого. На свадьбе она не пила спиртного, и все, конечно, поняли почему. Зато так танцевала, что наутро едва встала с постели. А отец Роберта напился в тот день как никогда…
Роберт взял ее безжизненную руку и поднес к своим губам.
– Ты должна вернуться ко мне, – прошептал он. – Анна-Мария, дорогая, не уходи. Я люблю тебя. Я должен повторить тебе это еще много-много раз. Я люблю тебя.
Суббота, 7 мая
Карл фон Пост разбудил Ребекку Мартинссон в четвертом часу ночи.
Он стоял на пороге, как привидение, и осторожно постукивал по дверной раме. Снуррис уже крутился у его ног, предлагая поиграть. В счастливых собачьих глазах стоял вопрос: «Не пора ли, в самом деле, позавтракать?»
Ребекка села в кровати. Она проснулась сразу, но тяжесть в теле заставила насторожиться. Отдохнуть ночью в очередной раз получилось плохо.
– Извини, Ребекка, я только… мне тут пришла в голову одна вещь…
– Выведи собаку во двор, а я поставлю кофе, – отозвалась Ребекка.
Она надела вчерашнюю одежду, включила перколятор и зажгла плиту на кухне. Когда подняла жалюзи, комната, несмотря на ночь на дворе, наполнилась мягким весенним светом. Снуррис и фон Пост вернулись через десять минут; фон Пост – весь в снегу.
– Поскользнулся, когда играл с ним, – признался он.
«Мой маленький психотерапевт», – подумала Ребекка и почесала Снурриса за ушами.
Они сели за стол каждый со своей чашкой кофе. Ребекка зажгла камин. Снуррису, несмотря на ранний час, тоже подали завтрак.
– Никак не получалось заснуть, – начал фон Пост. – А потом пришла в голову одна мысль. Ты сказала, что не понимаешь, зачем Пеккари купили типографию?
– Да.
– Бумагу пропитывают кокаином, это один из способов его транспортировки. Кокаин легко растворяется в воде и спирте. Все просто. Ты растворяешь кокаин, потом кладешь в кювету лист бумаги. Высушиваешь. Адресат получает бумагу, измельчает ее, снова вымачивает и выщелачивает кокаин. Для этого не нужна лаборатория, достаточно обычного моющего средства. Потом жидкость выпаривают. Кокаин остается.
– Кокаин производится в Колумбии, – вспомнила Ребекка. – В Европу часто попадает в контейнеровозах, в Швецию – автомобильным транспортом, через Балканы. Верно?
– Да, но с изменением климата появились новые транспортные маршруты в Северном Ледовитом океане. Их тоже нужно учитывать.
– То есть теперь можно выгружать товар в Норвегии или каком-нибудь русском северном порту.
– И оттуда доставлять в Швецию, другие скандинавские страны и континентальную Европу. Пограничный контроль между Швецией, Финляндией, Норвегией и Эресундом не такой жесткий. И потом бумага… кто ее проверяет?
– Теперь понятно, почему те двое так держатся за Кируну. Что им убийство двух полицейских…
Ребекка подошла к коробкам на полу, достала бухгалтерские документы. Быстро переворачивая страницы, продолжала рассуждать вслух:
– Я думала, они хотели использовать типографию для отмывания денег. Очень может быть, что так оно и есть. Вот только заказчик за границей. Они печатают инструкции для кофейных автоматов, к примеру… ну или для другой техники. Не самый доходный бизнес, скажем прямо, и это делает типографию в наших глазах еще более интересной…
– Насколько интересной? – перебил Ребекку фон Пост. – Я дал санкцию на обыск дома. Специалист из компании «Замки и сигнализация от Бенни» будет там через… – он посмотрел на часы, – двадцать минут. Не хочешь присоединиться?
Это уже было кое-что. Ребекка встала и с благодарностью посмотрела на фон Поста. Снуррис тоже вскочил на лапы.
– Тебя это не касается, парень, – сказала ему Ребекка и повернулась к фон Посту: – И как ты обосновал обыск?
– Наплюй на это, Мартинссон, – ответил фон Пост. – Будем исходить из того, что хотим их посадить. А там пусть меня судят за превышение полномочий.
Он дал Ребекке ключи от своей машины. Сам сел на пассажирское место.
Ребекка поняла, что фон Пост пил сегодня ночью и после того, как они расстались, и поэтому не хочет вести машину. Быть того не может, чтобы в его дорожной сумке не оказалось бутылки. О жене Ребекка так ничего и не спросила.
«Мы ведь с ним не стали друзьями», – сердито подумала она.
В четверть пятого утра они подъехали к типографии – одноэтажному строению из зеленого рифленого железа в промышленной зоне.
Ребекка нажала на газовую педаль и на большой скорости въехала на заметенную стоянку. Снег брызнул в лобовое стекло. Ребекка включила «дворники», но это не помогло. За какие-нибудь пару секунд стекло покрылось искрящейся белой коркой. Ребекка затормозила. Карл фон Пост закричал и уцепился за то, что попалось под руку, чтобы удержаться на месте. Ребекка рассмеялась. Они вышли и оказались по колено в снегу.
– И как ты думаешь отсюда выбираться? – спросил фон Пост, кивая на сугроб перед машиной.
– Разве у тебя нет в багажнике лопаты? – Она заглянула в его удивленные глаза и добавила уже серьезнее: – Ты давно живешь в Кируне?
Бенни из «Сигнализации и замков от Бенни» объявился минутой позже. Он благоразумно припарковался у обочины и осторожно пошел к двум прокурорам. Бенни был обут в высокие сапоги и как будто прихрамывал. Во всяком случае, останавливался время от времени и ставил сумку с инструментами, которая почти утопала в снегу.
– Что с вами? – участливо поинтересовалась Ребекка.
Бенни вздохнул.
– Ездил на бойню прошлой зимой на снегоходе сквозь сугробы. И вот, чисто рефлекторно, опустил ногу, чтобы оттолкнуться. Не успел оглянуться – разрыв крестообразной связки.
Бенни махнул рукой, предупреждая возгласы сочувствия.
– Это ничего, просто никогда не нужно торопиться.
Открывая ящик с
