Альберт Баантьер - Убийство в купе экспресса
Де Кок закусил губу.
— Вчера утром… после убийства в поезде… вам снова звонили?
— Вы имеете в виду ту женщину?
— Да.
Луиза де Колиньи покачала головой. Лицо ее внезапно стало жестким.
— Я думаю, вчера утром она обнаружила ошибку и вечером подослала кого-то, чтобы исправить ее.
Де Кок внимательно посмотрел на нее.
— Вы считаете, что наезд на улице — это дело рук все той же особы?
Луиза де Колиньи кивнула.
— Да, это она приказала меня убить.
Фледдер театральным жестом распахнул перед вышедшим из больницы инспектором дверцу старого «фольксвагена».
— Я очень сожалею, — жеманно произнес он, — что не могу предложить вам лучший транспорт. Амстердам — нищая община.
Инспектор втиснулся в машину и проворчал:
— С нищим полицейским корпусом.
Фледдер хихикнул.
— И нищими следователями. — Он захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел за руль. — Могу я узнать, — все так же высокопарно продолжал он, — куда господин желает ехать?
Де Кок с изумлением взглянул на него.
— Что случилось? — спросил он удивленно. — Что с тобой происходит?
Лицо молодого следователя расплылось в улыбке.
— Пока вы были в больнице, — серьезно сказал он, — я еще раз все обдумал.
— И что же?
Фледдер прижал руку к груди.
— Я как всегда поторопился. Вы правы, буфетчик еще не созрел для ареста. Возможно, он действовал неосознанно… настоящий преступник мог просто использовать его.
Де Кок был доволен.
— Об этом я не спрашивал Пита де Бура, ведь еще сегодня утром я ничего не знал об этом кофе. Нужно еще раз с ним встретиться, возможно, он еще что-нибудь вспомнит… например, вспомнит человека, который просил его передать стакан с кофе кондуктору.
Фледдер отъехал от больничной автостоянки.
— Слушая вас, можно подумать, что вы не желаете слышать ничего плохого об этом буфетчике, — задумчиво сказал он.
Де Кок легко пожал плечами.
— Я же видел его… разговаривал с ним… а ты нет. Этот длинный, вялый верзила не слишком умен.
— А вы полагаете, что преступник непременно должен быть умен?
Де Кок стиснул зубы так, что морщинки вокруг рта прорезались еще четче.
— Это убийство совершалось по плану, — мрачно сказал он. — Адскому плану, изобретенному самим дьяволом. А дьяволы обладают способностью в какие-то моменты проявлять поразительную изобретательность. — Он вздохнул. — Не знаю почему наш господь допускает такое…
Фледдер засмеялся.
— А может, это задумано как испытание для следователей?
Далее они ехали молча и вскоре оказались на окраине Утрехта, вдали промелькнула крыша знаменитого Восточного дворца.
— Мы возвращаемся к себе? — спросил Фледдер.
Де Кок кивнул.
— Может быть, появились какие-то новости. Кроме того, в ящике стола меня ждут бутерброд и яблочко.
Фледдер покосился на своего шефа.
— Что рассказала вам Луиза де Колиньи?
Де Кок чуть-чуть сполз вниз на своем сиденье.
— Девушка убеждена, что вчерашнее покушение на нее — дело рук той самой женщины, которая угрожает ей по телефону. Она якобы попыталась исправить свою ошибку.
Фледдер насупил брови.
— За рулем машины, которая сбила Луизу, сидела женщина?
— Нет, мужчина. Но она не смогла его описать, заметила только, что это был светло-голубой «мерседес».
— Светло-голубой «мерседес»?
— Да, она так утверждает.
«Фольксваген» мчался так, словно брал разбег по взлетной полосе.
— Жан де Турне… — тяжело выдохнул Фледдер.
Де Кок не понял, что он хотел этим сказать.
— Когда он вчера вечером ушел от нас, — пояснил Фледдер, — я проследил за ним из окна. Он сел в светло-голубой «мерседес».
9
Фледдер с ходу выскочил на деревянную площадку позади полицейского управления и резко затормозил, задев ограждение канала. Еще немного и машина свалилась бы в воду, но, к счастью, все обошлось благополучно.
Де Кок испуганно вцепился в сиденье обеими руками.
— Подумал хотя бы о моей пенсии!
Фледдер, надув щеки, выдохнул воздух и весь обмяк за рулем.
— Эту площадку, кажется, смазали мылом!
Де Кок опустил стекло и взглянул из окошка на коричневую воду.
— Ты не мог припарковать машину где-то в другом месте? — проворчал он. — Мне совсем не хочется сушить свой костюм и к тому же я уже давно не плавал.
Фледдер стал осторожно выруливать, отодвигаясь от края ограждения. Наконец он припарковался и вышел из машины, чтобы осмотреть ее. К счастью, мелкие повреждения на их стареньком «фольксвагене» были почти незаметны.
От парковки они направились через Аудебрюгстейг на Вармусстраат. Перед входом в полицейское управление стоял светло-голубой «мерседес».
— Это он…
Фледдер кивнул.
— Да, это машина Жана де Турне… Отца Сюзетты. Интересно, что ему здесь надо?
Де Кок пожал плечами.
— Осмотри хорошенько «мерседес». Вряд ли сейчас можно что-то обнаружить, иначе он бы не поехал в полицейское управление на этой машине. Ну, ладно, пойду послушаю, что расскажет нам господин Жан.
Де Кок вошел в подъезд. В вестибюле из-за стойки его окликнул Ян Кюстерс.
— Наверху вас опять ожидает мужчина.
Де Кок улыбнулся.
— Жан де Турне.
Ян Кюстерс посмотрел с удивлением.
— Откуда вы знаете?
Де Кок указал большим пальцем через плечо.
— Его машина стоит перед подъездом.
Он прошел мимо стойки и быстро поднялся по каменной лестнице. На широкой скамье перед комнатой следователей сидел мужчина в длинном зеленом пальто с погончиками. Завидев де Кока, он встал и медленно двинулся ему навстречу.
— Я хотел с вами поговорить, — хриплым голосом произнес он.
Инспектор молча кивнул и прошел вперед, как бы приглашая следовать за ним. Войдя в комнату, он обратился к гостю:
— Садитесь.
Бросив шляпу на пустой стол и не снимая плаща, де Кок уселся на свое место и в упор посмотрел на посетителя. На этот раз Жан де Турне держался совсем иначе, от его прежней напыщенности не осталось и следа.
— Вы что-то хотели мне сказать? — обратился к нему де Кок.
Жан де Турне тяжело вздохнул.
— Сегодня утром, проснувшись, я понял, что вчера вечером произвел на вас странное впечатление. Прошу меня извинить. Я показался вам, вероятно, бесчувственным человеком. Возможно, в тот момент я действительно ничего не чувствовал, до меня еще толком ничего не дошло. Я выслушал сообщение о смерти дочери так, словно речь шла о дочери кого-то другого, я еще не осознал…
Де Кок с напряженным вниманием ловил каждое слово.
— Сюзетта действительно ваша дочь?
— Да.
— Если я хорошо вас понял, она живет не с вами?
Жан де Турне опустил голову.
— Мы с женой развелись несколько лет назад, — сказал он. — И Сюзетта осталась жить с матерью в Неймегене. Но я сохранил очень хорошие отношения с дочерью. Она регулярно навещала меня. Она как раз ехала ко мне. — Он провел рукой по лбу. — Этого не должно было случиться!
Де Кок внимательно следил за ним. Никаких следов вчерашней важности, сейчас он казался более человечным и доступным.
— Где вы живете?
— Здесь, в Амстердаме, на Бетховенстраат. А моя контора находится на Кайзерсграхт. Там мы и должны были встретиться с Сюзеттой. Условились пойти пообедать вместе.
— Вы сообщили о том, что случилось, своей жене?
— Она в ужасном состоянии. Сегодня вечером я, очевидно, заеду к ней. Может быть, мы найдем утешение друг в друге… Мы ведь много лет прожили очень счастливо.
— У вас есть еще дети?
Жан де Турне покачал головой.
— Сюзетта была нашим единственным ребенком.
Де Кок посмотрел ему в глаза.
— Вы можете как-то объяснить причину ее убийства?
Жан де Турне помедлил с ответом.
— Я думаю, это месть.
Де Кок полузакрыл глаза.
— Месть? — удивился он.
— Да.
— Чья?
Жан де Турне сжал губы. В темных глазах, спрятавшихся под мохнатыми бровями, зажглась злоба.
— Луизы де Колиньи.
Фледдер невольно опустился на стул и с нескрываемым изумлением уставился на инспектора.
— Луизы де Колиньи? — недоверчиво переспросил он.
— Жан де Турне считает, — подтвердил де Кок, — что убийство его дочери Сюзетты — дело рук Луизы де Колиньи.
Фледдер развел руками.
— В чем же причина?
— Жан де Турне считает, что это месть. Когда я его спросил из-за чего месть, он рассказал о каком-то молодом человеке, в которого несколько лет назад были влюблены обе: и Луиза де Колиньи, и его дочь. В конце концов молодой человек предпочел Сюзетту и с тех пор Луиза де Колиньи поклялась отомстить ей.
Фледдер ухмыльнулся.
— И это послужило мотивом убийства?
