Альберт Баантьер - Убийство в купе экспресса
Де Кок тяжело вздохнул.
— Уже после убийства Стеллы все трое отцов семейств поняли, что это месть… месть за гибель Мирей Лоррен, и поняли, где надо искать убийц. Но эти люди слишком дорожили своей репутацией, им вовсе не хотелось ворошить прошлое и они молчали.
— Но ведь это глупо!
— Да, глупо, — согласился де Кок, — но как часто на почве глупости пышно расцветает шантаж. И все-таки Жан де Турне потерял самообладание, узнав об убийстве дочери, его охватила паника и он помчался в Утрехт. Он знал, где живет Луиза де Колиньи и попытался сбить ее на улице, сидя за рулем своего «мерседеса». Луиза слукавила и не сказала мне всей правды: она узнала в лицо человека, пытавшегося сбить ее. Она решила солгать, как это делали все, кто был замешан в этом деле и с кем нам пришлось сталкиваться. Вот почему расследование продвигалось так медленно и трудно.
Впрочем, эта попытка убить ее отрезвила Луизу, и она стала отговаривать брата от его планов. Но Поль де Колиньи был непреклонен — он должен выполнить клятву, данную отцу. Луиза была в отчаянии. Она не желала больше участвовать во всем этом и боялась разоблачения. Вот тогда-то она и убежала из больницы, где не чувствовала себя в безопасности. Чтобы навести нас на верный след, она решила подбросить мне записку с указанием могилы Мирей Лоррен. Она вложила записку в конверт, на котором написала мое имя, и отправилась в Амстердам. Сначала она заехала в Ревалидационный Институт, где работала физиотерапевтом, и уволилась оттуда, потом села в трамвай, добралась до центра города и, сунув какому-то мальчишке несколько гульденов, попросила его отнести конверт в полицейское управление на Вармусстраат. Так как конверт некоторое время находился в ее сумочке, он пропитался ее духами. А надо вам сказать, что у меня собачий нюх на запахи. Я сразу же узнал эти духи. После того как мы с Фледдером увидели в Зоргфлиде три урны и обнаружили, что две из них наполнены пеплом, у меня появились кое-какие догадки… к сожалению, поздно, слишком поздно…
Я немедленно отправился в Утрехт, отыскал в квартире Луизы старую пишущую машинку, на которой была напечатана эта самая записка, и стал ждать прихода хозяйки.
Мы проговорили с Луизой до полуночи. Она не хотела свидетельствовать против брата, и я ее отлично понимал. Не пожелала она свидетельствовать и против Жана де Турне, который покушался на ее жизнь. — «Этот человек, — сказала она, — и без того уже достаточно наказан, что может быть страшнее, чем пережить собственную дочь».
Я понимал, что без показаний Луизы не смогу предъявить никаких обвинений Полю де Колиньи. Он очень тщательно готовился к своим акциям и был очень осторожен — нигде не оставил ни единого отпечатка пальцев. Конечно, я мог арестовать Луизу как соучастницу преступления, но мне не хотелось этого делать, хотя именно в ее руках находился ключ к разгадке.
После ночного разговора с Луизой я понял, что Поль ни за что не отступит от своей безумной идеи. Поэтому я пошел с Луизой на компромисс: я обещал, что не заведу на нее уголовное дело, а она — не информирует брата о наших действиях. После этого я написал Полю письмо, в котором сообщал, что все знаю и что он должен сам явиться в полицию и во всем признаться, если же он этого не сделает, мне придется арестовать его.
— И вы были уверены, что Поль де Колиньи поспешит выполнить свой последний акт мести… — заключил Фледдер.
— Да, я понял, что он попытается убить Люсьенну Лакруа.
Старый инспектор замолчал и, налив себе еще коньяка, окинул взглядом присутствующих, как бы ожидая их вопросов.
Фледдер облизнул сухие губы.
— А кто же угрожал девушкам по телефону?
— Луиза для этого записала свой голос на магнитофон с замедленной скоростью, чтобы изменить его.
— Где она сейчас?
Де Кок, минуту помедлив, сказал:
— Сегодня утром я отвез ее на аэродром Схипхол. Она улетела в Судан.
— В Судан?
Де Кок кивнул.
— Да, в Кассале есть ортопедический центр, она будет там работать.
— Вы сказали ей, что Поль мертв?
— Да.
— И что же она?
— Как ни странно, мне показалось, что она даже обрадовалась. «Может, это и к лучшему, — сказала она, — Поль стал просто невменяем».
Фред Принс спросил:
— Что бы вы предприняли, если бы сегодня утром Поль де Колиньи не выпрыгнул из поезда?
— Арестовал бы за совершение двух убийств и попытку третьего.
— А что ждало Луизу?
Де Кок озадаченно потер мизинцем нос.
— Боюсь, — сказал он, — что я не сумею ответить на этот вопрос…
Все заговорили разом, и де Кок очень обрадовался этому; он почувствовал, что ужасно устал, и ему захотелось выпить еще, но он подавил это желание.
Поздно вечером гости наконец распрощались и ушли.
После их ухода жена, взяв пуфик, подсела к де Коку. Он выжидательно посмотрел на нее, зная, что у нее всегда найдется в запасе такое, о чем никто другой даже не додумается.
— Почему все-таки в этой истории жертвами стали именно дети? Я имею в виду Стеллу, Сюзетту и Люсьенну? Ведь это не они, а их отцы повинны в смерти Мирей Лоррен?
Де Кок вытащил из бокового кармана пиджака замызганную книжицу небольшого формата.
— Сегодня мне ее передала Луиза. Это старая Библия… Библия Поля…
Старый сыщик полистал Библию и нашел то, что искал:
— Вторая книга Моисеева. Исход. Глава 20, заповедь 5. «Ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов»… — прочел он. — Эти слова подчеркнуты Полем.
Де Кок устало потер затылок.
— И все же правосудие здесь, на земле, — это дело человека, небесное же правосудие — дело Божье. Мирей Лоррен на земле было в этом отказано, значит, оставалось лишь Божье правосудие. И Поль де Колиньи фанатично вершил его, забыв, что является всего лишь человеком…
Примечания
1
Иордан — район в Амстердаме, жители которого имеют свой акцент. — Прим. перев.
