Все Здесь Хорошие Люди - Эшли Флоуерс
Это была авантюра — использовать это как рычаг давления. По ее опыту, заявление о том, что она журналист, либо возбуждало любопытство людей, либо заставляло их обороняться. К ее огромному облегчению, Аннабель, похоже, относилась к первым.
"Журналист? Над какой историей вы работаете? И какое отношение к этому имеет мой брат?".
"Ну, я криминальный репортер и в данный момент освещаю несколько разных дел. Вы слышали о Полли Лаймон?".
Марго внимательно наблюдала за лицом Аннабель, пока та говорила, ища признаки узнавания, но женщина лишь тупо смотрела на нее. "Кто?"
"Она девушка из Дейтона, штат Огайо. Я также пишу о Януарии Джейкобсе".
Сначала Аннабель удивилась, услышав имя маленькой девочки, затем растерялась, а потом, постепенно, выражение ее лица перешло в ярость. "Простите, но вы намекаете, что мой брат… что мой брат имеет какое-то отношение к смерти той девочки? Потому что если это так, то вы не правы".
Марго сохраняла ровное выражение лица, но внутри у нее все плясало. Наконец-то женщина дала ей идеальный боеприпас. Когда она заговорила дальше, ее голос был наполнен сочувствием. "Были найдены новые доказательства по делу Януарии. Кто-то заявил, что ваш брат посещал танцевальные концерты Яны, что он ходил на детскую площадку, где она играла, что позволяет предположить, что он мог быть связан с ее смертью". Формально это не было ложью, хотя единственным человеком, который знал об этих доказательствах и подозревал Уоллеса в чем-либо, была она. И, возможно, Пит, если он поверил ее догадкам. "Это не значит, что он в чем-то виновен, но это не важно. Это может превратиться в охоту на ведьм. Именно это я и пытаюсь предотвратить".
Аннабель долго смотрела на Марго, нахмурив брови. Затем она взглянула на свои наручные часы, изящную серебряную вещицу. Наконец, она вздохнула. "Через час у меня прием у дантиста".
"Я буду краткой", — сказала Марго. "Я обещаю".
Она последовала за Аннабель через прихожую в гостиную, которая была одновременно красивой и устаревшей. Темно-зеленый ковер смягчал деревянные полы, а диван, на который Аннабель жестом пригласила ее сесть, был обит старомодным цветочным принтом в тон тяжелым портьерам на окнах. На камине напротив Марго стояла коллекция фотографий в серебряных и золотых рамках. На самой большой из них семья из пяти человек, одетая в пастельные голубые тона, сидела на дюнах пляжа, их светлые волосы блестели на солнце.
"Спасибо, что согласились поговорить со мной", — сказала Марго, когда Аннабель устроилась в одном из кресел напротив нее. "Я знаю, что у вас мало времени, поэтому давайте начнем. Вы, кажется, совершенно уверены, что ваш брат не имеет никакого отношения к смерти Януарии. Почему вы так уверены?"
Аннабель скрестила ноги, делая, казалось, укрепляющий вдох. "Эллиотт просто", — она покачала головой, — "не такой. Он бы не сделал ничего подобного".
Марго сохраняла спокойное выражение лица, но она знала, что слова Аннабель не имеют никакого веса. Никто не был объективен в отношении своей собственной семьи. "В таком случае, каков ваш брат?"
Аннабель сузила глаза. " Вы сказали, что верите в его невиновность, верно? Это то, что вы пытаетесь доказать?"
Марго кивнула. Она не любила врать на допросах, но Аннабель ни за что не стала бы говорить, если бы знала, что Марго на самом деле думает о ее брате.
"Верно. Хорошо. Ну, Эллиотт… я не знаю. Как можно кратко описать всего человека?"
"Каким он был в детстве?" Марго всегда считала, что это хорошая точка входа, когда кто-то рассказывает о своей семье. Этот вопрос был достаточно безобидным, чтобы заставить людей говорить, но в то же время мог быть глубоко откровенным.
"Ну…" Взгляд Аннабель переместился на журнальный столик и расфокусировался, пока она вспоминала. "В детстве Эллиотт всегда был очень требователен к вещам. Например, я никогда не могла зайти в его комнату, и я никогда не могла трогать его игрушки — не то чтобы у него их было много". Она посмотрела вверх. "Наша мать была домохозяйкой, а отец — учителем химии в средней школе. Мы не были бедными, но и не были богатыми. Я думаю, Эллиотт всегда чувствовал, что наши родители должны были добиться большего. Он всегда говорил о большей, лучшей жизни".
"Вы были близки?"
Она покачала головой. "Нет, не очень. Он старше меня на четыре года, и я никогда не была достаточно интересной или умной для него, что он ясно дал понять. Он всегда говорил о книгах и фильмах, искусстве и культуре. А я заботилась о хороших оценках и чирлидинге. Потом я поступила в колледж и встретила Боба. Тем временем Эллиотт уже бросил колледж и занимался… ну, честно говоря, я не знаю чем. Но, знаете, мы по-прежнему время от времени разговаривали по телефону, и я всегда приглашала его на наше Рождество. Он никогда не приходил, кроме одного раза. Он остался у нас на несколько ночей, и я думала, что все в порядке, пока после его ухода я не обнаружила, что мои бриллиантовые серьги пропали, а бумажник Боба пуст".
"Вау. И поэтому вы двое потеряли связь?"
"Это было больше похоже на соломинку, которая сломала спину верблюда. С тех пор как я вышла замуж за Боба тридцать лет назад, Эллиотт использовал нас как банк. Он не звонил месяцами, а когда звонил, то делал вид, что хочет наверстать упущенное. Но потом, неизбежно, он включал в разговор, что он на мели и что ему нужны деньги на то или иное. Боб всегда говорил мне, что я слишком мягкая, что я слишком легко сдаюсь, но…" Она передернула плечами.
"Насколько я знаю, Эллиотт был охранником", — сказала Марго. "Имея постоянную работу и не имея детей или супруги, которых нужно содержать, он не мог испытывать слишком большие финансовые трудности, не так ли?"
Аннабель подняла брови. "Охранник?" Она выпустила одно высокопарное "ха". "Может быть, на какое-то время, я полагаю. Но это же Эллиотт. У него отлично получается находить работу, но не очень получается ее удерживать".
"Почему вы так думаете?"
"Людям обычно нравится Эллиотт, когда они его встречают. Он может быть очень… харизматичным. И когда он обращает на тебя внимание, кажется, что ты — единственное существо на земле. Он тоже страстный, всегда работает над
